Сергей Чекмаев - Либеральный Апокалипсис

Как обычно, перед началом уроков он ждал Самину у входа в школу, наблюдая за пробегающими мимо проапрегрейженными товарищами. И вдруг увидел ее с десятиклассником Базгаром — известным своим увеличенным вдвое мужским достоинством. Задорно хохоча и глядя влюбленными глазами на спутника, она заметила альбиноса, лишь столкнувшись с ним нос к носу.

Карл стоял, побледнев от гнева. «Побелевший альбинос» звучало забавно, но в тот момент ему было не до смеха. Он сжал кулаки и шагнул навстречу парочке. Однако изменница вместо того, чтобы покраснеть от стыда, мило улыбнулась и сказала:

— Ой, Карл, а я как раз хотела с тобой поговорить. Извини, но ты мне надоел. Больше не провожай меня, о'кей?

Наверное, Карлу следовало повернуться и уйти. Но на такой поступок его не хватило.

— Что с-случилось? — спросил он, и это был самый глупый вопрос из возможных. Самина, похоже, была того же мнения. Она досадливо топнула ножкой, надула губки, но все же снизошла до объяснения:

— Чего-чего… Ничего… Ты перестал быть экзотикой. А я встречаюсь только с эксклюзивными парнями!.. И вообще, норма — это жутко не модно. Сейчас все меняются. Придумай для себя что-нибудь оригинальное, о'кей?

И она кокетливо отдернула прядь за ухом, демонстрируя остроконечное ушко. А потом припечатала отвергнутого поклонника рекламным слоганом:

— Кто не меняется, тот не человек. Не зря ребята в классе не хотели с тобой дружить, говорили, что ты выродок…

Карл стоял с раскрытым ртом, не в силах поверить услышанному. Это он-то выродок? А как же «неважно, кто ты и как выглядишь»? Неужели его обманывали?!

Парочка удалилась, а альбинос все не мог стронуться с места, хватая ртом воздух и мечтая задушить изменницу, когда возле него остановился господин Ахмедссон. Тот самый, что любил потрепаться про общечеловеческие ценности и всегда обещал защиту.

Директор был праздничен как никогда. Если до сих пор он носил белые волосы в знак солидарности с альбиносом, то сегодня Карл отметил фиолетовый цвет его радужек и выросший вдвое подбородок, враз прибавивший круглому лицу толику бульдожьей решительности.

— Кто-то нарушил твои права, Карл? — важно поинтересовался директор. У мальчика был настолько расстроенный вид, что он сумел пробить им даже всегдашнюю броню жизнерадостности господина Ахмедссона.

— Да, господин директор! — ответил парень с вызовом. — У вас есть шанс реально помочь несчастному альбиносу. Мои права нарушила девушка, изменившая мне с помесью осла!

— О-о, — смущенно отозвался Ахмедссон. — О-о… Хорошо, что ты сам заговорил об этом… Знаешь, наша организация теперь называется Комитетом за права альбиносов и геннооткорректированных. И как ты понимаешь, налицо конфликт внутренних интересов… — Он в замешательстве потер подбородок. — Думаю, мы должны обсудить эту проблему на ближайшем заседании.

И словно ответив на вопрос подростка, отвернулся от него и спокойно вплыл в школьную дверь. А Карл плюнул на уроки и побрел прочь от школы, загребая ногами дорожную пыль. Неведомая сила несла его к генно-салону «У Йоханнаддина», располагавшемуся в торце здания напротив школы. Карл пока сам не понимал, что двигало им — стремление отомстить Самине или желание доказать, что он не выродок.

Крохотный зал был забит посетителями, словно общественный транспорт в час пик. На три кабинки (полупрофессиональная модель горизонтального типа) и одного мастера приходилось около десятка клиентов, желавших прихорошиться. Внеся свое имя в список и оставив пропуск в графе «Желаемое улучшение», Карл прислонился к стене, украдкой поглядывая на соседей по очереди.

Парочка сошкольниц, несколько девушек постарше и женщины средних лет — обычная клиентура салончиков вроде «У Йоханнаддина», куда заходили поменять цвет глаз, удлинить ногти на пару сантиметров и перекрасить волосы. Для коренной перестройки организма люди обычно ехали в центр города, где в светлых просторных коридорах многоэтажных дворцов «Глобал-Ген» сновали десятки мастеров… Разглядывая стандартные внешности очередников, Карл задумался, а что он делает здесь?

Тем временем квадратный от нарощенной мускулатуры мастер-инструктор, он же хозяин заведеньица, Йоханнаддин разрывался между тремя «умками». Не справляясь с наплывом посетителей, одному из них он разрешил самообслужиться и теперь жестоко расплачивался за свою доверчивость. Клиент задал аппарату настолько головоломную программу, что похожая на большую серебристую рыбу «умка» тряслась как в лихорадке и вот-вот была готова задымиться. Чтобы аварийно прервать процесс, инструктору пришлось выдергивать из сети мощный силовой кабель.

Неудачливый экспериментатор выпал из «умки» прямо на пол, и Карл признал в нем одноклассника Сейфуллу. В клубах дыма из раскрывшихся створок, распаренный до малинового цвета, он напомнил мальчику черта, а не человека.

— Чтоб тебя поразили молниями все боги Швеции! Что ты творишь, маленький паршивец?! — обилием мускулов и сам походивший на какого-то языческого божка Йоханнаддин взорвался в крике. Инструктор нависал над низкорослым, вертлявым парнишкой, словно библейский Голиаф над Давидом. Зажатый в его дрожащей от негодования руке кабель был готов опуститься на голову Сейфуллы.

— Ты знаешь, сколько стоит «умка»?! У всех твоих родственников денег не хватит расплатиться!

— Простите, господин инструктор, я больше не буду, — поднявшийся с пола Сейфулла покаянно опускал вниз глаза, однако третий, посредине лба, лучился восторгом, выдавая своего хозяина. И убедительно доказывая, что генному потенциалу человеческого организма нет пределов.

Карл был уверен, что его одноклассник не раскаивается. Сейфулла принадлежал к той категории людей, что подкладывает кнопки на стол учителю не ради смеха, а для эксперимента — подействует или нет?

— Ты чем думал, дубина, когда третий глаз программировал? Ну ладно, цвет поменять или форму, но еще один? Ты бы его себе на задницу засадил! — отчитывал подростка инструктор.

— Цвет даже грудные дети умеют менять, — оправдывался тот.

— А человек не может стать циклопом! Генокоды разные, понимаешь?.. И вообще, нельзя насиловать свой организм, рано или поздно он не выдержит! — не успокаивался мастер.

— Но у меня же получилось! — торжествовал Сейфулла.

Инструктор нехотя соглашался:

— Да… Однако ты слишком форсируешь события. Бери пример… — инструктор осмотрелся по сторонам и указал на Карла, — вот с него. Парень поступает правильно, не спешит… — Йоханнаддин снова повернулся к альбиносу. — Кстати, очень стильная работа. Кто тебя корректировал?

Карл залился краской, став похожим на флаг далекой Японии, изображение которого он видел в одной из книг отца. Он открыл рот… и закрыл, так ничего и не сказав. При виде триумфа одноклассника ему стало стыдно признаться, что он впервые в геннокоррекционном салоне.