Юрий Никитин - Насты

Данил сказал потрясенно:

– Быть такого не может!

Валентин сказал задумчиво:

– Все вообще-то так, как Анатолий и говорит… Хотя я еще и не понял, к чему это, но, думаю, сейчас узнаем… Подтверждаю, раньше только и слышали призывы интеллигенции к возрождению духовности и почитанию поруганных церковных святынь! Ну, блин, по их словам, без восстановления храма Христа Спасителя вообще не будет у нас жизни!..

Я сказал зло:

– Это они сейчас делают вид, что не по их настоянию восстановили все это чудовище РПЦ! То самое, что сразу же занялось табачным и водочным бизнесом, нажив миллиарды долларов на беспошлинном ввозе, а потом застроило своими новыми церквями дороги, скверы, парки, а себе отгрохали такие дворцы, что и куда там Абрамовичу!

– А щас вдруг заткнулись, – сказал Зяма. – И даже поменяли мнение на противоположное. Это ж хорошо?

Я сказал с отвращением:

– Не люблю предателей!.. Сегодня, как флюгеры, смотрят в одну сторону, завтра – в другую. И хотя сегодня вроде бы с нами, но кто знает, что завтра эти продажные шкуры выкинут!

– Они не продажные, – возразил Грекор. – Я слышал, среди них есть и честные. Просто у них нет своего мнения. А своим считают любое, им подсунутое ловко, как вон нашему Анатолию.

Я сказал сердито:

– Ничего мне не подсунули.

– Но подсовывали, – согласился Грекор. – Но ты – твердый дуб, у тебя мозги, как камень, ариец, а русская интеллигенция вся из комплексов.

– Тогда идиоты!

– Не все, – поправил Валентин. – Я сам видел видеозапись, когда некоторые из них за деньгами прямо в штатовское посольство ходят.

Я покачал головой.

– Ладно-ладно, не сбивайте! Сейчас православную церковь топчет каждый, кто только пожелает. За дело, конечно. Потому, если и мы нанесем свой удар, то общественность нас поддержит!

Люська сказала с восторгом:

– Говори же скорей!

– Сделаем так, – сказал я. – При нашей поддержке, что обеспечит отвлекающие маневры, Люська и Марина взойдут на алтарь в этом чудовищном храме Христа Спасителя… хотя я не просил, чтобы меня он от чего-то спасал против моей воли, и там быстро насрут прямо на алтаре!

Все замолчали, даже Люська застыла с приоткрытым ртом, а остальные после паузы начали переглядываться.

Валентин сказал с сомнением:

– Анатолий, это… слишком радикально.

– Это в нашем духе, – возразил я.

– Но это… слишком.

– Почему?

Он проговорил в затруднении:

– Одно дело сотворить такое под дверьми соседа, так и Диоген делал, другое – в церкви. Понимаешь, церкви…

– Я должен затрепетать? – сказал я, повышая голос. – Вы забыли, что церкви больше нет! Есть только сборище тупых и жадных попов. А еще есть это безобразное здание, которое олицетворяет… блин, да вы же сами знаете, что оно олицетворяет! Совсем не то, что должна олицетворять церковь!.. И потому это будет правильно и честно выразить свое отношение к этой лжи…

Я чувствовал, что меня трясет от непонятной ярости, ну что это они все не понимают, это же так ясно, это же так зримо!

Данил первым заговорил все еще нерешительно, но с каждым словом все тверже и тверже:

– А в самом деле… что мы присмирели?.. Мы же заявляли, что для нас нет ничего святого в том, что сделала власть, что олицетворяет кровавый режим Кремля… А церковь – послушная шавка на поводке Кремля!

Грекор проворчал:

– Да, но… Черт, как же долго в нас вбивали почтение к церкви! Попов можно было критиковать сколько угодно, но… не церковь же!

Он умолк, все повернулись в сторону двери.

Там на миг остановился на пороге крепкий мужчина средних лет, лицо покрыто плотным загаром, на подбородке белая черточка шрама. Весь он показался мне вырубленным из цельного куска гранита.

– Насты? – спросил он и улыбнулся, как старым друзьям. – Хорошо у вас тут, уютно.

Люська переспросила с недоверием:

– Уютно?

Он улыбнулся шире.

– Видели бы вы, в каких условиях начинали мы!

Я поинтересовался с холодком:

– Кто это «мы»?

Его светлые, почти прозрачные глаза окинули меня внимательным взглядом с головы до ног.

– Вы Анатолий, вожак?.. Да, лидер чувствуется сразу. Меня прислали помочь вам.

Я ответил почти враждебно:

– А кто сказал, что мы нуждаемся в чьей-то помощи?

– Я могу уйти, – ответил он добродушно, – но не совсем разумно гнать со двора птицу, которая может нести золотые яйца. Тем более на халяву.

Зяма, очень чувствительный к подобным предложениям помощи, сразу же спросил заинтересованно:

– Вы таки намерены оказать нам некую помощь безвозмездно?

– Точно, – ответил незнакомец.

Зяма живо протянул вперед руки, сложив ладони ковшиком.

– Давайте! Если не поместится, я сумку принесу. С двумя большими карманами!

– Хороший подход, – сказал незнакомец весело. – Нет, я принес не доллары, это мне ими заплатили, чтобы я вам помог. Но если не хотите, я пойду, все равно доллары мне уже заплачены вперед.

Я спросил все еще с враждебностью:

– Кто вы? И что представляете?

– Денис Евлах, – ответил он. – Вообще-то Евлахов, но я из страны, где даже такая фамилия кажется длинной, вот и вписали в паспорт укороченный вариант.

– Догадываемся, – сказал Данил, – что за страна. На мой взгляд, вы инструктор по рукопашному бою. Я угадал?

Денис Евлах довольно кивнул:

– У вас, юноша, цепкий взгляд. Да, я инструктор по рукопашному, помимо всего. Прежде всего я специалист по выживанию. В демократических странах ценность человеческой жизни повышается с каждым годом, теперь из-за одного-двух убитых американских солдат в Афгане или Сомали сенат готов отозвать весь контингент и оставить местных на произвол судьбы. Дескать, пусть продолжают убивать друг друга. Жалко, дескать, но своих еще жальче. Потому бойцов нужно научить выживать даже не из-за гуманизма… ну, вы понимаете, какие из нас гуманисты.

Зяма ответил первым:

– Понимаем. Вы собираетесь рассказать нам, как выжить в этом скучном правильном мире?

– И рассказать и показать, – ответил инструктор. – Есть среди вас те, кто готов учиться оказывать сопротивление, если во время мирной демонстрации его попытаются незаконно арестовать?

Данил ответил мрачно:

– Я готов хоть сейчас.

– Я тоже готов, – сказал Грекор.

– И я, – поддержал Гаврик.

Зяма и Валентин промолчали, ну, а я, как вождь, вообще должен руководить с высокого холма, не ввязываясь в схватки.

– Хорошо, – сказал инструктор, – тогда сперва определимся…

Он прошелся вдоль стены, я видел, как внимательно рассматривает ребят, Данил и Грекор сразу подтянулись и напрягли мышцы, что инструктору явно понравилось, вижу по лицу.

– Ваши мирные демонстрации, – сказал он, – как я уже слышал, все чаще запрещаются властями, а всякие шествия и митинги пытаются разогнать…