Юрий Никитин - Насты

– Не стоит, – посоветовал Валентин дружески.

– Почему?

– Слишком близко к четырем.

На роль ведущего антисемита у нас Зяма Кацман, чем сразу убиваем двух зайцев: и пропаганда идет, привлекая на нашу сторону националистов, скинхедов, футбольных фанатов и брейвиков различной окраски, и сами евреи не слишком дергаются, мол, их человек тоже там, если что пойдет не так, сразу поднимет хай, а они там в своем израильском Страсбурге заявят, что и насты тоже ставленники Кремля, потому нужно у нас отнять нефть и всю Сибирь заодно.

Денис, конечно, говорил хорошо и правильно насчет того, что нужно ломать и поджигать дорогие автомобили, но щадить дешевые, я тогда соглашался, но сейчас вот, перед акцией, чувствую, как все больше нарастает недовольство.

Это все-таки некое ограничение настизма, попытка втиснуть наше прогрессивное движение в заранее определенные рамки, что не айс. Рамки эти привычные и как бы узаконенные, пусть не самим законом, но общественным мнением, но мы – новое поколение, абсолютно свободные от древних догм!

– Будем действовать по обстановке, – сказал я твердо. – Никаких жестких правил!

– Так мы и раньше… – сказал Данил в недоумении.

– Будем разбивать все автомобили, – пояснил я. – Дорогие или дешевые – их хозяева сволочи!

– Кто не с нами, – сказал Данил, – кто против нас?

– Они цепляются за свои автомобили, – сказал я жестко, – а не за честь, совесть или достоинство! Мы покажем, что потерять автомобиль – это ничего не потерять, напротив – стать свободными людьми!

– Если поджечь дорогой, – сказал Данил рассудительно, – от него вспыхнут и соседние!

– Они все впритык, – согласился Валентин, – теснота и друг, и враг.

– И все витрины будем бить по дороге, – сказал я.

– Богатые и бедные?

– Даже простую булочную держит буржуй, – отрезал я.

– У него их несколько, – поддержал Зяма.

– Чем больше осколков, – заявил я, – тем выше наше знамя!

Мы разными группами стягивались в центре к условленному месту, а там, подняв плакаты повыше, перешли площадь и влились в колонну демонстрантов, так это выглядело со стороны, хотя, конечно, эти прянично-кукольные рожи вызывают смех и раздражение, а гирлянды воздушных шариков в руках так и просятся выстрелить в них хотя бы из рогатки, а их несунам набить морды.

Вместе с шествием мы вышли на площадь, там с трибуны мужик что-то орал в мегафон, призывая бдить, не сдаваться, бороться, отстаивать, беречь, нопасаранить, держаться, не уступать произволу властей…

Данил первым заскучал и предложил кровожадно:

– Давайте организуем прорыв? Их там всего две цепи!

– Два автобуса вон на том конце, – напомнил Зяма. – Видишь, какие там лбы?

– И что? – задиристо спросил Данил. – Пока те добегут, мы этих порвем, как бобик тряпочку…

– А потом и тех, – поддержал Грекор хвастливо.

– Нет, – сказал я. – Ждите.

– Чего? – спросил Валентин заинтересованно. – Что ожидаешь?

– Организаторы тоже не идиоты, – сказал я. – Должны продумать…

Мужик с трибуны заорал:

– …и мы им докажем, что это наша столица! Москва наша!.. Все садитесь на землю!.. Садитесь. Мы на своей земле!

Демонстранты с шуточками и смешками начали опускаться на асфальт. Некоторые расстегнули рюкзаки, в них оказались небольшие палатки, предназначенные, как я понял по их виду, для установки прямо на асфальт.

– Вот оно, – сказал я.

Данил спросил быстро:

– Ты этого ждал?

– Чего-то подобного, – признался я. – Чтобы не мирное шествие напало на полицию, а чтобы те гады сами зверски набросились на мирно сидящих гуляющих…

– …и всего лишь мешающих проезжать городскому транспорту, – добавил в тон Зяма, и непонятно было, на чьей он сейчас стороне. – Ты прав, бугор, это хороший ход.

С той стороны шеренги омоновцев какой-то тип в камуфляже командным голосом потребовал встать и разойтись.

В ответ ослышались веселые голоса:

– Как не стыдно?

– Это наше право!..

– Хотим и будем сидеть!

Одна из сидящих групп, объединив усилия, весело и с подъемом скандировала:

– Предатели России!.. Предатели России!

Один из омоновцев измученно прохрипел через барьер:

– Сами предатели… шкуры продажные…

Долгое время ничего не происходило, за это время сидящим на площади привезли несколько ящиков водки. Началось веселье, выкрики стали громче, отвязнее. Многие начали подниматься на ноги и призывать идти на омоновцев, это напоминало упившихся мышей, что решили пойти трахать кота.

Наконец кто-то решился взять на себя ответственность за очистку площади, а то уже видно, молодежь готова веселиться здесь до утра, перекрыв дорогу общественному транспорту.

Омоновцы надвинулись черной и очень высокой грозной волной, если смотреть снизу, но парни и девушки, подогретые водкой, смотрят без страха, издеваются, а омоновцы, скрипя зубами и натужно улыбаясь в камеры западных корреспондентов.

Омоновцы по двое-трое выхватывают из толпы зазевавшихся бунтарей, в то время как еще двое, сдвинув щиты и всячески стараясь не повредить демонстрантов и не дать им самим удариться мордами о щиты, что будет расценено как зверское избиение холуями сатрапов режима, сдерживают орлов, пытающихся отбить братанов.

Тех, кого удается вырвать из толпы, бегом уводят, а то и уносят к автобусу, а тот отчаянно кричит всю дорогу: «Убивают!», «Кости переломали!», «Убийцы!», «Но пасаран!».

– Вот теперь пора, – сказал я, – только строго держитесь нашей тактики!

Данил, весело взревев, пошел с веселой улыбкой к омоновцам, те заулыбались в ответ, а он вдруг ухватил одного за щит и рванул на себя. Омоновец бы удержал, он еще крупнее Данила, но тому помогли качки справа и слева. Несчастного утащили в толпу с такой скоростью, будто его ухватил гигантский кракен всеми десятью щупальцами.

На выручку сослуживца ринулись целым отрядом, на них с диким визгом набросились те, кого нельзя пальцем тронуть. Женщины, колотили несчастных по щитам, шлемам, плечам и рукам палками от плакатов, что на самом деле больше похожи на бейсбольные биты.

Как я заметил, основная масса собравшихся наблюдает с великим интересом и удовольствием, все-таки любая драка всегда интереснее любого боевика по жвачнику, особенно когда дерутся несколько человек и драка постепенно разрастается.

Многие торопливо фотографируют и снимают на видео, но по их виду заметно, что для себя, как приколы. Тому омоновцу, что Данил вырвал из строя и забросил в толпу демократов и либералов, не давали подняться с земли и торопливо били ногами пятеро здоровенных парней.

В одной группе я заметил крепкого парня, что фигачит омоновцев по головам длинной железной палкой с металлическим набалдашником на конце. Там острые выступы, это, наверное, чтобы раскалывать эти каски, такими примерно пробивали шлемы средневековых рыцарей.