Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени

—Джоан, я люблю тебя… но я не женюсь на тебе. Этот вопрос снимается без обсуждения.

—Тогда — постарайся помочь моим внучкам меня разорить.

—Это еще почему?!

—А то ты не понимаешь. Юная незамужняя мультимиллионерша! Шансов найти хорошего мужа не больше, чем у черепахи — догнать Ахиллеса. Кто попадает в мужья таким, как я? Грузинские князья, джигиты и жиголо. Какого черта! Уж лучше в монастырь. Хорошо Винни — спокойно трахается, с кем хочет. Ни денег, ни забот. Джейк, ну?

—Я слишком стар. Если мужчина женится в моем возрасте, то берет не подругу, а няньку.

—Если понадобится, я могу стать нянькой. Но вряд ли эта пора настанет скоро. А пока давай споем «Сентябрьскую песнь».

—Да не буду я ее петь! Вот еще… И вообще, я пою басом.

—Знаешь, Джейк, а ведь если возникнет нужда — мы могли бы и тебе купить новое тело.

—Ну уж нет. Мое меня не подводило, а путь был долог… и я его тоже не брошу, когда придет время. В болото их, этих медиков… Я умру так, как умирали мои предки.

—После этого кто-то здесь говорит о моем упрямстве… Я подняла тебя на вершину горы и показала все царства земные — ты же твердишь, что это Лос-Анджелес. Ну и ладно, было бы предложено. Я перестану докучать вам любовью своею, сэр, и надеюсь, что вы сможете подобрать мне достойного охотника за приданым. Боюсь, что Юнис была слишком простодушна…

Чушь, босс. Я выбирала товар с открытыми глазами… и потому не промахнулась.

Да, конечно. Но Джо Бранка — не меньшая редкость, чем Джейки Сэлэмэны…

—Джоан Юнис, я сочту за честь сопровождать вас… и постараюсь держать всяких «Паскудниксов» на значительном расстоянии…

—Значит, хотя бы ради этого я буду жаться к тебе поближе, о мой почти юный старый друг! Да, Джейк, о духах. Ты хоть немножко религиозен?

—По-моему, нет. У меня была очень религиозная семья, меня всем этим пичкали, готовя в раввины… и, наверное, перестарались.

—Что-то подобное получилось и со мной. С детства меня воспитывали в католических традициях, потом отец из деловых соображений решил, что мне лучше стать баптистом, — и в результате уже в четырнадцать лет я не верил ни во что, чего нельзя пощупать руками. Воинствующий, понимаешь, атеист. Но со временем я расслабился, поняв, что вера в отсутствие бога равносильна вере в Его существование — так что последние семьдесят пять лет жизни я был терпимейшим из агностиков, просто оставив религию шаманам…

—Как и я.

—Да. Но вот что случилось, когда я был мертв…

—Мертв? Йоханн, но ты не был мертв.

—Да ну? Без тела, с мозгом, отрезанным от всего на свете, не осознающим себя? Чем это отличается от смерти?

—Ч-черт его знает…

—Я говорил уже, что дух Юнис помогает мне?

—Говорил. Но мало ли что ты успел наболтать…

—Упрямый ублюдок! Речь ведь не идет о спиритизме и прочих прохиндейских штучках. Просто, когда у меня возникают затруднения, я сосредотачиваюсь и задаю себе вопрос: а что бы сделала Юнис? И все, Джейк! — мгновенно приходит ответ. Никакой эктоплазмы или потустороннего свечения — просто мгновенное знание, не основанное на моем опыте. Как с этими поцелуями… Скажи, разве старик Йоханн стал бы целовать здоровенных мужиков? Что ты на это скажешь?

—Я не знаю, что тут можно сказать… Джоан, ты действительно ведешь себя как Юнис — во всем, всегда. За исключением тех моментов, когда заявляешь, что ты Йоханн, и действуешь… э-э… от его имени. Но я не верю в духов, в переселение душ, во все такое. Если бы я знал, что мне всю оставшуюся вечность предстоит быть этим вот Джейком Сэлэмэном, я бы… я бы подал жалобу в Высший Суд.

—Тогда позволь мне рассказать, что случилось со мной, когда я предстал перед Высшим Судом…

—Что ты несешь?

—Когда я был мертвый — ну, практически мертвый… я был там. Там сидел очень старый человек с длинной белой бородой. Он открыл большую книгу, потом посмотрел на меня, что-то в книге прочитал — и сказал: «Сын мой, ты был изрядным паршивцем. Но что-то в тебе было этакое… Короче, я даю тебе еще один шанс. Делай свое дело лучше всех, и кое-кто поможет тебе». Как тебе это?

И ты, босс?

Ну, Юнис… если это было с тобой, а мы теперь одно и то же, то, значит, это было и со мной, нет? И потом — ты же мне помогаешь, значит, ты мой ангел-хранитель…

Из меня ангел, как из кошки монашка.

Такой, знаешь, земной ангел — без крылышек, зато с дырочкой.

Я тебя тоже очень люблю.

—Антропоморфизм, — покачал головой Сэлэмэн. — Образ из твоей баптистской воскресной школы.

—Ну, естественно. Существо из системы Проксимы увидело бы нечто подобное себе: со щупальцами и фасетчатыми глазками. Происходит клиширование, и то, что я видел некий стандартный символ, ничего не опровергает. Ты же знаешь: все, что мы воспринимаем, наши органы чувств переводят на язык символов… И та символическая картина была для меня более реальной, чем то, что я вижу в обыденной жизни. А главное — у меня ведь действительно появился второй шанс… и мне действительно помогают: врачи, сестры, ты, Мак и Алек… и еще кто-то внутри меня, подсказывающий мне, как повела бы себя Юнис в той или иной ситуации… Я не говорю, что именно Юнис… но ведь и не Йоханн — он просто некомпетентен. Так или нет?

Сэлэмэн вздохнул:

—Неисповедимы пути господни, и нет конца премудростям Его… Джоан, если уж ты ступила на этот путь — то почему бы не пройти его до конца и не постричься в монахини?

—Юнис никогда бы не сделала этого — разве что задумала бы произвести в монастыре сексуальную революцию.

—Да, она могла бы.

—Может быть, и мне придется пойти на это… раз ты не желаешь сделать из меня честную женщину. Или пойти в бордель? Где-нибудь в Бомбее… Будешь меня навещать, Джейк?

—Нет, там очень жарко.

—А вот навещать Юнис тебе бы жара не помешала!

—Юнис никогда бы не пошла в бордель.

—Ну, не пошла бы. Придется оставаться леди… хотя старый Йоханн внутренне против.

—Бедняжка. Да, имея молодость, красоту и денег чуть поменьше, чем у Международного Красного Креста…

—Джейк, у меня еще есть ты. Даже если я потеряю все остальное, я буду счастлива…

Умничка, сестренка! Я смотрю, ты уже обходишься без меня. Не взять ли мне отпуск?

Останься!

Я шучу, босс. Куда я без тебя? Мы сиамские близнецы. Но даже если бы я могла уйти — я не ушла бы. Не хочу.

Юнис, любимая, я так счастлива…

Механический голос произнес:

— Иду на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни.

— Ремни пристегнуты, — ответил Сэлэмэн. Посмотрел на Джоан и добавил: — Юнис, застегнись и сядь прямо.

Джоан Юнис надула губки, но послушалась.

На посадочной площадке Сэлэмэна знали и потому пропустили к дому, не проверяя документы. Идти было недалеко. Как это принято во всех частных анклавах высшего класса, соседи делали вид, что не замечают идущих. Дверь открылась по голосовому паролю.