Вадим Кошелев - Круговорот

Сквозь нее можно было узреть лишь узкий край голубого неба. Саня смотрел на этот маленький кусочек бездонного пространства, блаженно подставлял свое грязное лицо навстречу слабому ветерку, струящемуся извне, и радовался жизни, как сентиментальный юнец. Лирическое настроение лишь ненадолго завладело умом молодого человека. Саня быстро вернулся в реальность. Он привязал принесенный с собой пеньковый канат к одной из бетонных балок и спустил его длинный конец в шахту. Пентхауз находился совсем близко от вентиляторной, и Саня быстро нашел металлопластиковую вентиляционную трубу, проходящую над его потолком. Труба пребывала в довольно ветхом состоянии и, в конце концов, шумно обвалилась под тяжестью человеческого тела. Подняв тучу тысячелетней пыли, Саня рухнул в межпотолочное пространство, оказавшись над тем самым залом Совета. Благо, зал в тот момент был пуст. В противном случае Санино падение не остались бы без внимания. Пока все шло, как и задумывалось. В потолке имелись два вентиляционных отверстия. Какой-то мастер закрыл их снизу кусками пластика, дабы пыль и штукатурка не сыпались на головы заседателей. Через эти люки древляне смогут спуститься в зал. Теперь оставалось лишь дождаться своего срока. Саня спустился к своим, затаившимся в темноте спутникам. Он провел их к шахте, велев подниматься в помещение вентиляторной станции. Когда восхождение закончилось и все пятеро мужчин оказались на верху, в вентиляторной стало довольно тесно.

— В тесноте да не в обиде, — улыбнулся Клешня. Этот парень все больше нравился Сане. В отличие от Лиходея, он имел незлобивое сердце. Недаром с ним подружился таинственный Барсук. Пряхин описал предстоящее место боя. Он взял у Клешни нож и принялся чертить на куске бетонной плиты план зала Совета.

— Это вход, — комментировал свой рисунок Саня. — Здесь стол и стулья, на которых сидят наши друзья… Инквизитор сидит отдельно…

— Теперь о наших действиях, — Пряхин решил, что имеет полное право озвучить свои замыслы. — Нападем одновременно из двух люков, что находятся в потолке… Первыми пойдем мы с Чоном… Чон перекроет выход… Я беру в плен Инквизитора… Остальные следуют за нами и действуют по обстоятельствам… Их цель — бароны… Крайне желательно взять всю шайку живьем. Саню выслушали не перебивая.

— Умно, — кивнул Клешня.

— Это ты у своих таутов научился командовать? — желчно спросил Лиходей. — Ты же говорил, что стал ремесленником и ратное дело тебе не по нраву.

— Да! Я не хочу принимать участия в ваших кровавых разборках.

Предстоящая вылазка будет моим последним сражением, — ответил Саня.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — скривился в усмешке Стрига.

— Я хочу в это верить.

— Оставим пустые разговоры, — отрезал Чон. — Как там сложиться дальше, никто не знает. А сейчас нам надо идти и сделать то, что сказал Барсук.

— Главное не дать себя раскрыть раньше времени, — продолжил наставлять ободренный словами Чона Саня. — Внезапная атака — это уже половина успеха… Мы должны перейти на место засады, затаиться и лежать не шевелясь… Ни есть, ни пить… Ходить под себя если приспичит…

— Поучи свою мамку щи варить, — продолжал огрызаться Лиходей. Воины, молча, разобрали оружие. Пряхину достался его трофейный меч. Чон взял с собой топорик. Остальные вооружились лишь имеющимися ножами.

— Нас пятеро, их семеро, — обратился ко всем Чон, перед тем, как начать спуск в шахту. — Больше половины из них забыли, когда в последний раз держали в руках клинок. Лишь Зегель с Моро смогут оказать нам достойное сопротивление… Ну и, конечно же, Инквизитор. Назвав Инквизитора, Чон проницательно посмотрел на Пряхина-Барсука: «Справишься»? — спрашивали его глаза. «Справлюсь» — мысленно ответил Саня.

Древляне лежали в своем укрытии средь обсыпавшейся штукатурки и мусора. Чон с Лиходеем устроились рядом с лазом, который находился на потолке у выхода из зала. Остальные заняли позиции у лаза, расположенного позади стола заседаний. Удача продолжала сопутствовать древлянам: Совет собрался уже на следующее утро и столь благоприятное течение событий Саню насторожило. Уж больно все гладко складывалось. А в жизни так не бывает. Бароны расселись за столом и начали о чем-то спорить. До Сани доходили лишь обрывки громких фраз. В темноте стесненного пространства он не видел Чона и ждал от него условного сигнала. Чон почему-то медлил. Видимо, что-то смущало узкоглазого колдуна. Саня тоже находился в не своей тарелке. Он до мелочей обдумал свои действия и был до сего момента спокоен. Но вот настало время действовать и Пряхин засомневался.

— Пошли, — тихо выкрикнул Чон. Саня мгновенно принял сидячее положение. Согнул в коленях ноги и резко распрямил их, ударив по крышке лаза. Когда открылся проем, нырнул туда солдатиком, краям глаза замечая, как у противоположенной стороны зала приземляется на пол Чон. Загрохотали опрокинутые стулья, послышались недоуменные крики и лязг засова — это Чон закрыл дверь, ведущую в коридор. Саня кувырнулся и в один прыжок достиг кресла Инквизитора. Только храмовника на месте не оказалось: в кресле сидел другой человек. Замешательство длилось не долго. Огрев изумленного Глорха по темечку рукоятью меча, Саня развернулся к набежавшему на него Зегелю. Он успел отскочить от просвистевшего у горла клинка. И упал на бок, подсекая закованного в железо барона. Зегель, рухнул на струганные доски полового покрытия. Падение сопровождалось неимоверным грохотом его дорогих доспехов. Подняться Зегелю было уже не суждено. Саня ударом каблука раздробил его кисть, сжимающую меч и после того как раздался душераздирающий крик упал коленом на горло барона, вгоняя того в беспамятство. Закончив с Зегелем, Пряхин оглядел поле боя. Сражение оказалось слишком скоротечным. У ног Чона корчился Задира Моро, и лежало не подающее признаков жизни тело Свена Одержимого.

Остальные бароны смирно стояли с приставленными к горлу ножами и не выказывали никакого желания сопротивляться. В дверь уже вовсю колотились стражники. И Чон приказал Курту Рыжебородому успокоить их. Курт было закочевряжился. Пришлось державшему его Лиходею пустить в ход нож и надрезать кожу на шее строптивого барона. Кровь брызнула фонтаном. Заструилась по телу побледневшего Курта, который более не стал испытывать терпение древлян и громко гаркну в сторону двери, веля солдатам убраться. Стрига с Клешней принялись пеленать пленников. Они усаживали баронов на места и крепко привязывали их тела к спинкам кресел веревкой. Настроение у древлян было безрадостным. Триумфа победы не чувствовалось. В воздухе витала некая напряженность. Закончив вязать баронов Сртига подошел к пришедшему в себя Глорху и сорвал с груди святоши распятие.