Нил Гейман - Все новые сказки

Он ничего не имел против дождя. Из одинокого ребенка превратился во взрослого — одинокого волка. Никогда ни с кем не дружил и не испытывал в том нужды. Иногда ему нравилась иллюзия общения: тогда он шел в бар или ресторан, или прогуливался по торговому центру, или сидел в кинотеатре, просто чтобы побыть в толпе незнакомых людей. Но по большей части вполне довольствовался собственным обществом.

В один дождливый день он взял с полки книгу, «Искусного рыболова» Исаака Уолтона [53] Исаак Уолтон (1593–1683) — английский писатель, наиболее известный как автор трактата о рыбной ловле « Искусный рыболов» (вар. перев. «Искусный удильщик»); родоначальник биографического жанра в английской литературе. , прочитанную им невесть сколько раз от корки до корки и еще чаще пролистанную. На этих страницах всегда найдется пища для размышлений, считал он.

«Господь не создал более тихого, спокойного, невинного времяпровождения, чем ужение рыбы», — прочел он. Строка, как всегда, нашла отклик в его сердце, и он решил, что заменил бы в ней только два слова. «Рыбная ловля» лучше, чем «ужение рыбы», а «рыбак» лучше, чем «удильщик». Кстати, Стивен Ликок [54] Стивен Батлер Ликок (1869–1944) — канадский писатель-сатирик и экономист, доктор философии. заметил, что ужением зовут рыбалку те, кто не смог выловить ни рыбешки.

В первый погожий день он составил себе список покупок и поехал в супермаркет. Вез тележку между полками, укладывал в нее яйца, бекон, макароны, банки с соусом; а когда прикидывал, какой сорт стирального порошка лучше, увидел ее.

Он ее не высматривал. Никого не высматривал. Думал только о стиральном порошке и кондиционерах для белья. Но поднял глаза от тележки — вот те на!

Она была красавица. Студентка была молоденькая и хорошенькая, ханыга Морни — шлюховатая и сговорчивая, а тут другое — подлинная красота. Возможно, фотомодель или актриса, но что-то ему подсказало: нет, не актриса, не модель.

Длинные черные волосы, длинные ноги, фигура одновременно атлетическая и женственная. Овальное лицо, горделивый нос, высокие скулы. Но он даже не на ее красоту среагировал — на что-то помимо красоты, на особенность, для которой не подобрать названия. И эта особенность заставила его позабыть о «Тайде» и «Дауни», да и обо всех покупках.

Она была в слаксах и расстегнутой полотняной рубашке с длинным рукавом поверх голубой футболки. Наряд отнюдь не соблазнительный, но то, как она одета, не имело значения. Он заметил, что она заглядывает в длинный список, а ее тележка пока почти пуста. Решил: время есть — как раз чтобы подвезти свою тележку к кассе и расплатиться наличными. Так лучше, чем просто бросить тележку в зале. А то еще запомнят.

Он расплатился, загрузил пакеты с продуктами назад в тележку и по пути к своему внедорожнику периодически оглядывался на вход в магазин. Покидал пакеты на заднее сиденье, сел за руль и нашел удобное место, чтобы ее дождаться.

Терпеливо сидел, не заглушая мотор. Не вел счет времени, еле замечал его бег; казалось, может дожидаться целую вечность, пока двери раздвинутся и женщина выйдет. Нетерпеливым не место на рыбалке, и, кстати, для рыбака ожидание, пассивное ожидание — неотъемлемая часть удовольствия. Если рыба клюет, едва крючок опустится в воду, если вытаскиваешь одну рыбину за другой, не испытываешь наслаждения! С тем же успехом можно ловить сетью. Вот-вот, или швырнуть гранату в ручей с форелью и собрать все, что всплывет.

А, вот и она.

— Я рыбак, — сказал он.

Это он сообщил ей потом. А сначала сказал: разрешите вам помочь. Подъехал сзади, когда она уже собиралась сложить покупки в багажник, выскочил и предложил помощь. Она улыбнулась и хотела было его поблагодарить, но не успела. В руке он держал фонарик — твердый резиновый корпус, три батарейки. Схватил ее за плечо, развернул и сильно ударил по затылку. Она завалилась набок, он подхватил ее, бережно опустил на асфальт.

Очень скоро она сидела на пассажирском сиденье его внедорожника, а ее продукты лежали в багажнике ее машины с захлопнутой крышкой. Она не шевелилась, и на миг он заподозрил, что переусердствовал. Проверил — пульс есть. Заклеил ей рот скотчем, обмотал скотчем запястья и ноги, пристегнул ее ремнем и увез с автостоянки магазина.

И так же терпеливо, как ждал, пока она выйдет из супермаркета, теперь ждал, пока придет в себя. «Я рыбак», — думал он в ожидании шанса произнести эти слова. Смотрел вперед, на шоссе, но иногда косился на нее. Никаких изменений: глаза закрыты, тело обмякшее.

Но вскоре после поворота на боковую дорогу, почуял: очнулась. Посмотрел на нее: без изменений, но что-то явно поменялось. Дал ей еще немного времени, чтобы вслушалась в тишину, а потом заговорил, сказал ей, что рыбак.

Никакой реакции. Но он был уверен: услышала.

— Я ловлю рыбу по принципу «поймал — отпустил», — сказал он. — Не все знают, что это такое. Понимаете, я люблю ловить рыбу. Мне это дает то, чего никакое другое занятие никогда не давало. Зовите это спортом или досугом, как больше нравится, но это мое, я всю жизнь этим занимаюсь.

Сказал и сам задумался. Всю жизнь? Ну да, почти что. Некоторые из детских воспоминаний, самые ранние — как он ловит рыбу бамбуковой удочкой на червей, которых накопал в саду. Некоторые из воспоминаний его взросления, самые прочные, — тоже о ловле, только другого рода.

— Вообще-то я не всегда ловил и отпускал, — сказал он. — В прежние времена я ведь как рассуждал: зачем тратить силы на ловлю рыбы только для того, чтобы отправить ее назад в воду? Мне так казалось: поймал — значит убил. А убил — так съешь. Железная логика, скажете нет?

Скажете нет? Но она ничего не скажет — как она скажет с заклеенным ртом? Но он увидел: она перестала изображать обморок. Теперь у нее глаза распахнуты, но он не мог понять, что они выражают.

— А потом как-то само получилось, — продолжал он, — я потерял к этому вкус. К убийству и вообще. Почти все люди умудряются забывать, что рыбалка — это убийство. Видно, они себе представляют, что рыба оказывается на воздухе, пробует его на вкус и услужливо, никого не отягощая, отдает концы. Разве что подергается немного, и точка. Но, знаете, все совсем не так. Без воды рыба может прожить дольше, чем вы думаете. Приходится бить ее багром. Дубинкой по голове. Смерть мгновенная и легкая, но нельзя отрицать: ты ее по-настоящему убиваешь.

Он продолжал, рассказывал, что, когда отпускаешь добычу, не нужно тратить силы на убийство. И от других неприятных хлопот ты избавлен: не надо потрошить, снимать чешую, выбрасывать внутренности.

Свернул с асфальта на проселок. На этой дороге он давно не бывал, но она осталась такой, какой он ее запомнил: пустынно, по обеим сторонам лес, ведет к его любимому месту. Он умолк: пусть подумает о том, что он сказал, пусть прикинет, как это понимать. И заговорил вновь лишь после того, как остановил машину за зарослями деревьев, так, чтобы с дороги было незаметно.