Олден Белл - Жнецы суть ангелы

Этот ход размышлений привел ее к мысли о природе всех вещей: о том, что мертвым трудно оставаться мертвыми; о том, что забытое трудно забыть на века; о том, что история не является цитатой из энциклопедии — она повсюду, куда бы вы ни смотрели. Темпл поняла, что прошлого в нынешнем мире было не меньше настоящего. Все находилось в равновесии.

— Я тоже начинал подумывать о твоей возможной гибели, — ответил Мозес. — Что задержало тебя в пути?

Она пожала плечами.

— Несколько дней мы шли пешком. Затем сели на поезд. Но он двигался очень медленно.

— На поезд? — не веря своим ушам, переспросил ее Тодд.

— Да.

— Черт! Я не видел ни одного действующего поезда уже лет пятнадцать или двадцать.

— Да, на это стоит посмотреть.

Вопреки обстоятельствам она не смогла удержаться от улыбки.

— Паровой двигатель?

— Нет, дизельный.

— В детстве около нашего дома располагалась станция, — произнес Мозес. — По вечерам я забирался на забор и перепрыгивал на вагоны. Конечно, я скрывал это от мамы. Она запрещала мне бегать по крышам вагонов. Но мои ладони выдавали меня. Они были черными от мазута и копоти.

Он взглянул на свои пальцы, выискивая на них остатки сажи или следы из детства. Затем он встряхнулся, отгоняя воспоминания. Тодд покосился на трупы, лежавшие на кровати.

— Джеб и Дженни Дюшан, — сказал он. — Что ты думаешь о них?

— А что я должна думать?

— Они выбрали быстрый способ для бегства из нашего мира. Наверное, когда слизняки появились в их городе, они были уже мертвы. Прибрали дом, забрались в постель и проглотили по горсти нембутала. Не захотели видеть новую эпоху.

— Я думаю, все было по-другому.

Она посмотрела на мертвые объятия супругов Дюшан, и ее губы скривились в презрительной усмешке. Она ненавидела их за такую трусливую смерть.

— Что ты собиралась делать дальше? — спросил ее Тодд. — Куда бы ты направилась, если бы не нашла здесь живых родственников Мори?

— Не знаю, — ответила она. — Я не загадывала так далеко. Возможно, на север.

— К Ниагарскому водопаду?

— Да, к Ниагарскому водопаду.

— Я был там однажды, — сказал Мозес. — Ты стоишь на краю обрыва у самого водопада, склоняешься над перилами, и у тебя дух захватывает от такого зрелища.

— Да, мне уже говорили об этом.

— Жаль, что у тебя ничего не получится, — произнес он, намекая на отмену ее планов. — Прости за такой неудачный вопрос.

— Можешь не извиняться, — ответила она.

— Эй! — воскликнул Тодд, указав на трупы Дюшан. — Ты видела их уши?

— А что с ними не так?

— Иди посмотри. Не бойся, я не собираюсь стрелять тебе в спину.

Она встала, подошла к кровати и склонилась над парой покойников. У каждого из них имелась маленькая метка, почти неприметная на фоне темно-серых щек — струйка черной засохшей крови, вытекшая из уха. Темпл снова вернулась к креслу.

— Кто-то позаботился о них, — сказала она. — Чтобы они не вернулись в наш мир мертвыми.

— Разве это не повод для размышления? Кто, по-твоему, сделал это? Конечно, Джеб мог позаботиться о Дженни. Но кто помог ему? Кем бы ни был их благодетель, он не стал передвигать тела супругов Дюшан. Наверное, симпатизировал их романтическим отношениям. Это моя догадка. А ты как думаешь? Кто подарил им финальное прикосновение смерти? Сын или дочь, всплакнувшие над телами родителей? Любопытный сосед? Полицейский, проводивший обход перед завершением эвакуации?

— Я не знаю, — ответила Темпл. — В мире много добрых людей, понимающих разницу между правильными и неправильными поступками. Во всяком случае, это был неплохой человек.

— Отлично сказано, — похвалил ее Тодд.

Он с улыбкой кивнул, удовлетворенный ее ответом.

— Это самые лучшие слова из тех, что ты когда-нибудь говорила.

— Но парочка Дюшан не вызывает у меня сочувствия, — продолжила Темпл.

Мозес с любопытством посмотрел на нее.

— Тебя не трогает их трагедия? — спросил он.

— Это не трагедия, а глупость. Причем того вида, который я не выношу. Глупость, которая превращает людей в нечто худшее, чем зомби.

— Почему?

— Потому что слизняки, по крайней мере, добиваются своей цели. Они до самой последней минуты продолжают упорствовать, даже когда рассыпаются в прах. Им и в голову не приходит бежать от реальности.

— Многие люди нашли наш новый мир невыносимым.

— Разве он стал другим? Я прожила в нем целую жизнь, и он ничуть не изменился.

Мозес улыбнулся. Слова о «целой жизни» напомнили Тодду об ее юном возрасте.

— Я, между прочим, говорю серьезно, — продолжила она. — Мне хочется понять, каким стал мир? Почему его считают невыносимым?

— Он стал…

Мозес начал отвечать, затем задумался и замолчал. Но ему хотелось пояснить свою точку зрения. Он считал это очень важным.

— Наш мир стал унылым.

Темпл прищурилась и с недоверием взглянула на него.

— И что? — спросила она. — Разве люди раньше не были унылыми?

— Люди-то были. А мир не был.

Она кивнула.

— Ладно, тогда еще один вопрос. Там, в подвале, ты сказал, что я — не зло. Почему ты так думаешь?

— Потому что это правда.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь мне на слово, — ответил он. — Ты — книга, которую я умею читать. Вот так-то, малышка.

— Но ты не знал меня прежде. И если я не зло, то кто тогда?

— Ты просто разгневана до крайности. Ты страдаешь, как и все остальные. Тебе не нравится признаваться в этом, и ты придумываешь всякие сложности. Однако я не вижу тут зла.

Она обдумывала его ответ снова и снова. Слова не создавали точного определения, но они имели в себе зерно истины. Темпл решила поразмыслить над ними позже, когда будет свободное время. Мозес Тодд встал со стула и направился к ней. Он со вздохом покачал головой. Весь его вид говорил о том, что ему хотелось отсрочить этот момент, но даже самая длинная похоронная песня имела свой конец.

— Я думаю, мы оба знаем, почему судьба свела нас здесь, — с мягкой улыбкой сказал он.

— Наверное, знаем.

— Как насчет того, чтобы бросить этот нож на пол?

— Только потому, что ты так попросил? Я не собираюсь облегчать твою задачу.

Он целился ей в голову.

— Брось его! Живо!

Тодд стоял слишком далеко. Она не смогла бы дотянуться до него. Не важно, с какой быстротой она двигалась бы, у него имелось преимущество в дистанции. Умирать из-за упрямства было глупо. Она бросила кукури на пол, и Мозес, приблизившись еще на два шага, отшвырнул его ногой под кровать. Теперь ствол оружия находился в двенадцати дюймах от ее переносицы.

— Зачем ты так поступаешь, Моз? Тебе же не хочется убивать меня?

— Мое желание тут ни при чем. Ты знаешь это, малышка. Ты прикончила моего брата.

— Он был плохим человеком.

Тодд печально пожал плечами.