Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)

— Хм, — усомнился Дюфур, — вроде он не очень похож на дикаря, стоило ли?

— Именно что не дикарь, — отрезал, не поворачивая головы, капитан. — Мерзавец прекрасно знает, кто мы. Покрасоваться захотелось, вот, дескать, какой я храбрый, если и уступаю дорогу, то в последний момент и лишь чуть-чуть.

Теперь хохотали еще и позади; казалось, на «проспекте» собирается стая гиен; впрочем, над упавшими смеются везде и всегда — кто-то тычет пальцем и швыряется тухлыми яйцами, кто-то пишет фельетоны, кто-то дает интервью…

— Нам не нужно, чтобы при виде нас опрометью разбегались или там на колени падали. — Поль не требовал объяснений, это Пайе — черт с ним, пускай пока будет Пайе — вдруг приспичило поговорить. — Но это наша территория, мы идем по ней под флагом Легиона, так что дорогу нам уступать обязаны. А кто не уважает Легион, получает свое. Да и местным полезно убедиться, что здесь не хабашиты хозяева.

Дюфур кивнул, пытаясь запомнить удачную фразу, так и просящуюся в будущий очерк. Шум за спиной не прекращался; если б журналист сейчас оглянулся, он бы увидел, как поверженный хабашит, вначале вроде бы собиравшийся вскочить на ноги, поймал многообещающие взгляды следовавших мимо кокатрисов и замер, сидя на корточках, выжидая, когда все пройдут. К несчастью для него, замыкали колонну хасуты. Один угрожающе поднял плеть, второй, повторяя прием капитана, направил жеребца на скорчившегося неудачника. Недавний герой боком и не вставая, будто краб, шарахнулся поближе к стене. Снова раздался смех гаррахов, а хасут с гордым видом сплюнул и присоединился к товарищам.

Показалось еще двое подпоясанных хабашитов; один, с огромной от стоящих дыбом волос головой, опирался на копье и выглядел просто изумительно, второй, постарше и без оружия, был не столь экзотичен. Попятились и отступили оба.

— Теперь я понимаю, — понизил голос Поль, — почему вы вступили в Легион. В Республике с подобными взглядами пришлось бы въехать на коне не меньше чем в Национальное Собрание.

Капитан шутки не принял, и Поль еще раз демонстративно пожал плечами.

Перед ужином Пайе преподнес сюрприз. Поль как раз разминал затекшую в седле поясницу, и тут появился капитан. Без мундира.

— Не хотите отыграться за скачку?

Журналист удивленно присвистнул, но обойтись совсем без слов все же не смог:

— Стрельба уже была, правда, только моя. Подозреваю, тут вы меня обставите так же, как и верхом. Остаются бег, плаванье, или попробуем подраться?

— Не против, если не переходить границ.

— Помилуйте, мы же не босяки, что калечат друг друга за пару су.

— Несомненно, — капитан неторопливо двинулся на середину травянистой площадки, к которой тут же бросились любопытствующие, — наши головы стоят дороже.

— И намного. Решено — головы мы побережем. — Поль сбросил куртку и пару раз топнул ногой. Конечно, не паркет у Бурсо и не булыжник столичных улиц, но достаточно ровно, а земля плотная. — Подойдет. Сапоги у нас почти одинаковые… Начинаем?

Они встали в паре длинных шагов друг от друга, обменялись церемонными кивками и двинулись по кругу, пока только приглядываясь. То, что Пайе силен, быстр и в хорошей форме, Поль уразумел еще в Шеате — хватило пары взглядов на крепкую фигуру, широкие плечи, мощные предплечья. И четкие, уверенные движения: в любой момент, в любой позе, пешим и в седле, кокатрис был собран и готов к немедленным действиям. Опытный вояка, что тут скажешь, прекрасно владеющий своим оружием… Оказалось, не только им! Выставленная вперед левая рука и подтянутая к груди правая недвусмысленно указывали на то, что Пайе обладает навыками бокса. Надо же, и сюда добралось… Придется поберечься.

Капитан тоже смотрел и тоже делал выводы. То, что «сапожок» из драки босяков и бандитов, калечивших с его помощью друг друга и добропорядочных граждан, превратился в нечто респектабельно-модное, для Анри секретом не являлось. Ножным боем теперь баловались все подряд — и «золотая молодежь», и богема, и добропорядочные буржуа, а вот мастеров было не так уж много. От репортера кокатрис ждал знакомства с модным развлечением, не более того, однако грамотные передвижения и собранная стойка говорили о хорошей подготовке, а твердый и внимательный взгляд, в котором не читалось ни волнения, ни излишнего азарта, — о неплохом опыте. Придется поберечься.

Первым пошел вперед Дюфур. Короткий подшаг, еще один, противник отходит не назад, а в сторону, отходит недалеко. Отлично — тут же следует хлесткий удар носком сапога в голень; капитан успевает убрать ногу, но Поль и не надеялся попасть с первого раза, он просто обрушил на легионера, вернее, на его ноги град длинных, пусть и не тяжелых, но быстрых и точных ударов. Хоть один должен попасть, а там, глядишь, и победа.

Лодыжка, голень, колено, опять голень… с обеих ног. Главное — сохранять дистанцию и не подставиться под руку. Но попасть не получалось — капитан демонстрировал удивительную прыткость. Пусть не столь красиво и элегантно, как учат в спортивных залах, но использовать ноги в схватке умел и он. Боксеры так не научат! И еще… точно… он ждет высоких ударов, значит, в курсе современных веяний. Вот только мэтр Бурсо, ярый приверженец старых, ныне объявленных устаревшими методов, и ученикам прививает те же взгляды… «Чем короче, тем быстрее и эффективнее, так что нечего ноги выше пояса задирать. Выбил колено — выиграл схватку».

Пауза. Перевести дух, еще раз прикинуть, где у оппонента слабые места, и вперед, нечего тянуть! Мимо… Мимо… Ах ты ж… Вместо того чтобы в очередной раз отдернуть ногу, Пайе вывернул стопу, встретив хлесткую подсечку рантом подошвы. Получилось больно, но Поль ответил мгновенно — сменил ногу и уже слева достал-таки капитана в бедро изнутри. Хорошо получилось, чувствительно. Кокатрис попятился, борясь с болью, и тут же получил добавку практически в то же место. Победа?

Черт! На повторном ударе Дюфур слишком сильно качнулся вперед в своем стремлении дотянуться до цели, и правая рука противника тут же «выстрелила» навстречу. Тяжелый кулак врезался сбоку в ребра, сбивая дыхание, репортера отбросило назад. И тут последовал новый сюрприз — легионер саданул газетчика ногой, причем высоко, в живот. Правда, пропущенные удары сказались, и вышел скорее толчок, но с ног Поля он свалил. «Не узнать северную манеру, вот же болван!»

Дюфур откатился подальше и вскочил, мысленно ругая себя за тупость. Злость на себя вызвала злость вообще, кровь вскипела, требуя решительных действий. Справившийся с болью в бедре капитан, судя по тому, каким тяжелым и мрачным стал его взгляд, испытывал схожие чувства.

Двое, на секунду замерев, выпрямились и… сделали по шагу назад, подмигнули друг другу и снова шагнули вперед, теперь уже для рукопожатия.