Анна Одина - Амфитрион

– Что же с ними надо сделать? – спросил Митя, тщательно превозмогая сухой пластилин в горле.

– Помирить.

Митя горемычно подпер щеку рукой (хвататься за голову было бы совсем несолидно) и для верности поставил локоть на стол. Помирить Пересветова и Ослябина – это все равно, что въехать на самокате между армиями Мамая и Дмитрия Донского в развилке Дона и Непрядвы и помахать белым носовым платком. Трюк с гипнотизером уже не пройдет: Митя с ним не расплатится. Хлебные короли не лыком шиты – в два счета «пробьют» вначале гипнотизера, а потом и голову. Тут от Митиного позвоночного столба отделилась Гордость и, поднатужившись, подняла подбородок вверх.

– Хорошо, – Митя встал. – Я берусь… то есть возьмусь.

Он помолчал, понимая, что, наверное, не увидит больше своего Заказчика и не услышит странный голос среди ночи в каком-нибудь неожиданном маршрутном такси. Заказчик тоже поднялся. Митя с печалью заметил, что и этот начальник был заметно выше него, а может быть, просто куда прямее.

– Это не вызывало сомнений, – как-то странно промурлыкал Заказчик, словно кот, разглядывающий особенно аппетитную мышь.

– Почему вы меня сегодня ждали? Вы что, всегда так рано приходите на службу… в субботу? – решил спросить Митя под конец.

Заказчик вышел из-за стола, подошел к Мите и аккуратно похлопал его по предплечью.

– Не забивайте себе голову деталями, дорогой Митя. Считайте, что к встрече с вами я готовился заранее и не ложился спать.

Митя отступил, склоняя голову, как рыцарь, получивший задание на крусаду, и, не оглядываясь, пошел к двери, открывшейся навстречу. Выходя, он осознал, что за весь разговор Заказчик ни разу не улыбнулся. Да вряд ли Митя и хотел увидеть его улыбку.

Выйдя из по-прежнему пустого «Гнозиса», Митя отправился гулять и, проходя мимо расположенного неподалеку ювелирного магазина, затормозил перед выставленным в витрине кольцом из белого золота с аккуратным бриллиантом. Цена кольца не просто кусалась, а валила наземь и тренированно вцеплялась в горло. Тем не менее Митя сказал себе: «Куплю Алене. Будет обручальное».

Испытаем терпение читателя, вынужденного разглядывать недалекое будущее (удивительным образом не превратившееся ни в технологическую помойку, ни в китайскую провинцию, ни в кибернетический ад, а оставшееся таким же безумным и беспокойным, как обычно) в течение ровно одной главы. Уподобившись рано погибшему русскому классику, вежливо предупредившему в тексте, что он собирается описывать природу Кавказа, скажем и мы: написанное в этой главе для сюжета неважно… почти.

Наше повествование происходит в недалеком будущем – человечество ушло вперед всего на десяток лет. И хотя можно живописать тут расслоение и окитаивание бедной России, а равно и ввести в повествование слова: «тунчжи», «сюйси», «цзяоцзы», «бу кэци», «элосы гаобицзы» и даже «лаоцзиба» [16], стоит ли, если все вышло не так?

Москва, где происходит значительная часть нашего повествования, действительно теперь изобиловала китайским фаст– и слоуфудом. Фаньдяни, лапшевни, вонтонные и чайные обосновались на каждой второй улице, как до Октябрьского переворота, когда процветали китайские прачечные и разносчики мелочевки— ходя . Работавшие в нынешнем московском общепите китайцы привычно улыбались, кивали, складывали ладошки, говорили: «Нали! Нали!» и изо всех сил пытались выучить русский язык. Смотреть на тонкослухих харбинцев и шанхайцев, вынужденных по сотне раз в день выносить одни и те же «сесе» и «цзайдянь» [17], было мучительно, но они терпели.

Да не просто терпели, а кормили добрососеднюю нацию уткой, лапшой и рисом, торговали электроникой: универсальный омнитек-напульсник {22}придумали именно шэньчжэньские умники и патентов никому не продавали. Половина населения планеты ходила в омнитеках на запястье. Иблагодаря тому, что все омнитеки связывались с глобальной китайской спутниковой сетью, стало меньше пропадать взрослых и детей; а ввиду того что они ежесекундно снимали жизненно важные показатели здоровья носителей, меньше оказывалось не схваченных вовремя инфарктов и инсультов. Все чаще можно было увидеть человека, уткнувшегося взглядом в экран на внутренней стороне предплечья или быстро клацающего по нему специальным съемным когтем на указательном пальце правой руки. И хотя многие предпочитали мобильные телефоны, омнитеки вытесняли их стремительно, как некогда CD вытеснили видеокассеты VHS.

Митя и Алена могли позволить себе по омнитеку, но по разным причинам не имели их. Алена хотела оставить в отношениях «хоть минимум беспокойства и неизвестности», а Митя из гордости решил не настаивать и тоже ходил с мобильным. Правда, ему, от природы любителю тревожиться, это решение далось трудно – особенно с учетом Алениных танцев в мужском клубе, где защищал ее, казалось, один только железный шест.

Президентом страны в результате последних выборов стал Петр Владиславович Óдин; двух предыдущих молодых лидеров сменил человек скорее пожилой. Пресса металась от восторгов к уничижительному сарказму, наиболее смелые переносили в фамилии президента ударение на второй слог, слагали частушки, где Один стоял рядом с неизменными двусложными правителями, подшучивали над гуманитарностью Петра Владиславовича (до президентства рядовой членкор по филологической линии), но сам ПВО по-академически не обращал на это внимания, уйдя в управление страной.

Конечно, за шумом инаугуральных торжеств и последовавших за ними решений {23}, никто не обратил внимания, что ровно в то же воскресенье 18 марта 2018 года, когда был приведен к присяге мудрый Один, открыло двери предприятие Gnosis, дочерняя компания транснационального гиганта Niña. Да мало ли совпадений такого рода? Вречи на восшествие президент коротко, но – насколько возможно было для такого ученого сухаря – прочувствованно говорил о знании и его роли в настоящем и будущем страны, Знании с прописной буквы. Все смотревшие и слушавшие трансляцию из Георгиевского зала Кремля только что не плакали, глядя на старого академика. Романтик и мечтатель! Знание! В международном плавании среди акул, когда не просто державой быть уже не модно, но и сверхдержавам едва хватает на прокорм…

Но ПВО был профессиональным златоустом и пронял-таки слушателей своей строгой и высокой риторикой, подслеповато поглядывая из-за плюсовых окуляров большими удивленными глазами. Речь его была заслуженно утоплена в аплодисментах.

Правда, как минимум один человек слушал обращение президента совершенно бестрепетно. Этот человек, располагавшийся в удивительном кабинете, неожиданно для своего немаленького возраста и строгого твидового костюма закинул длинные ноги на стол, курил черную сигарету с золотым фильтром и наблюдал за движениями ПВО на мониторе, опасливо высунувшемся из стола, без умиления и улыбки. Даже когда президент еще раз произнес слово «Знание» с большой буквы и посмотрел в камеру.