Морис Дантек - Вавилонские младенцы

Ари убрал протянутую для приветствия руку и, усевшись поудобнее, закрыл дверцу:

— Не надо здесь стоять, поехали.

Тороп, совершенно растерявшись, тронулся с места:

— И куда ехать?

— Твой первый порыв был правильным. Давай оба примем к сведению тот факт, что в твоем распоряжении и действительно очень мало стратегических решений.

— Спасибо, обнадежил. А я уж было подумал, что, возможно, ты — что-нибудь вроде deus ex machina . [113] Бог из машины; здесь: чудесный избавитель (лат., букв.) .

— Нет, — со вздохом произнес Ари. — Я никак не могу повлиять на ход событий. Самое большее, на что я еще способен, — дать тебе несколько советов бывалого человека.

Тороп признал, что вообще-то помощь Ари действительно приходится как нельзя кстати.

— Поезжай до проспекта Дю Парк, как можно дальше от Плато и как можно ближе к его дому. Для начала это неплохо.

— А что потом?

— Остановишься у первой же телефонной будки компании «Белл».

— Хочу напомнить, что, несмотря на бодрый вид, я тяжело ранен. И это я объясню ему при встрече.

— Нет, — ответил Ари с легкой улыбкой. — Первым делом ты должен позвонить вовсе не ему.

Тороп глядел на своего друга-призрака. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем идет речь.

— Пусть полковник идет куда подальше. По крайней мере, сейчас. Спасение руки — вот первоочередная задача.

— Твоя правая рука обречена, так пожертвуй ею. Разыграй гамбит, [114] Начало шахматной партии, в котором жертвуют фигурой или пешкой ради получения скорейшей возможности перейти в атаку. который при удачном раскладе спасет тебе жизнь.

— Объясни подробнее, Ари, черт тебя подери.

— Звони твоему русскому офицеру. Он, нравится это тебе или нет, твой непосредственный начальник, и у него есть представление об общей картине событий. Объясни ситуацию. Скажи, что собираешься делать в ближайшие часы, куда направишься и с кем планируешь встретиться. Если с тобой что-нибудь случится, нужно, чтобы он знал, куда швырять спасательный круг.

Спасательный круг, брошенный с расстояния в двадцать тысяч километров, то есть все равно что с другой планеты… Тороп мрачно посмотрел на Ари:

— Как будто со мной до сих пор ничего не случилось! И Романенко больше никак не контролирует ход событий, а я — тем более.

— Это еще не повод отказываться от мер предосторожности. Пожертвуй пятью минутами и одним долларом с твоей телефонной карты.

— Я рискую жизнью за нечто, немногим большее. По текущему курсу твое предложение примерно соответствует цене моей руки.

— Твоя рука сейчас не стоит даже этого. Остановись возле вон той кабинки.

И Тороп послушался.

Позже, когда они ехали по Дю Парк, Ари зашевелился на сиденье:

— События этой ночи служат зловещим предзнаменованием. Ты на сто процентов уверен в этом Ньютоне?

Тороп пожал плечами. Он начинал чувствовать дурноту и спрашивал себя, сумеет ли оставаться в сознании до тех пор, пока не доберется до цели. В его голосе не осталось ничего человеческого, когда его растрескавшиеся, вздувшиеся губы с трудом произнесли:

— Нет ничего, в чем бы я был уверен на сто процентов.

Они проехали проспект Фэйрмаунт, затем бульвар Сен-Жозеф. Прежде чем удалось повернуть на запад, пришлось постоять у светофора на Мон-Ройал.

Торопу становилось все хуже и хуже. Теперь боль, как острые грани кристаллов кварца, впивалась в некоторые области его тела или в то, что от них осталось. Левая ягодица, левая лопатка и затылок как будто лежали на раскаленном противне, поставленном в духовку газовой плиты, которую кто-то включил на максимум. Кто-то невидимый теребил-царапал-мял его правую руку, истерзанные фаланги его пальцев, раздавленные в лепешку стальными тисками и искромсанные тысячью игл, тысячью загнутых наконечников.

Окружающий мир скрылся за пеленой тумана. Ари стал полупрозрачной призрачной структурой, облаком эктоплазмы, медленно расплывавшимся по салону. Вселенную заполняла назойливо жужжащая музыка.

Он не совсем понял, что именно произошло на углу улицы МакКаллох. Это выглядело так, как будто он вдохнул повторную дозу ЛСД. Вспышка галлюцинаций. Ему показалось, что он видит на перекрестке обнаженную Мари Зорн, окруженную змеями всевозможных размеров, причем некоторые из рептилий обвились спиралью вокруг ее тела. Девушка была подсоединена к конструкции из механических деталей, украшенной бенгальскими огнями и огненными шутихами. Этот механизм был похож на живые алтари, которые во время традиционных китайских праздников посвящают богам пиротехники. Тороп однажды видел нечто подобное на Тайване.

Он начал было тормозить, но полупрозрачный, наполненный гелием шар, в который превратился Ари, отговорил его:

— Твой мозг теперь стал самостоятельно синтезировать молекулярные вещества неизвестного состава в попытке связать концы с концами, придать семантическую стройность всему происходящему. Эта девушка — настоящая галлюцинация.

Тороп ехал по проспекту Спринг Гроув. Он находился на грани обморока, но, сам не зная как, нашел в себе силы ответить:

— Чем ты, очевидно, не являешься…

Внутри наполненного гелием шара можно было смутно разглядеть отдельные органы, как на нечеткой картинке УЗИ.

— Я тот, кто я есть. Нечто гораздо большее и в то же время гораздо меньшее…

В состоянии, близком к беспамятству, Тороп остановил машину в нескольких метрах от ворот дома. Весь окружающий мир исчез, поглощенный безмолвной чернотой, движущейся и колеблющейся как морской прилив во время равноденствия. Гелиевый призрак Ари с полупрозрачными внутренними органами, теперь раскиданными по всему салону как остатки обильной трапезы в невесомости, обращался к нему на десятках языков сразу — несусветный шум и тарабарщина. Тороп отчаянно цеплялся за отдельные детали, которые удавалось фиксировать его сознании: каменный парапет, ворота из кованого железа, выложенная плиткой маленькая аллея, как мостик над зеркальной гладью огромного озера в лунном свете, и дом где-то вдалеке. Очертания дома выглядели искаженными, как будто он смотрел на него в видоискатель широкоугольного фотоаппарата.

Торопу удалось открыть дверцу машины. Поставить одну ногу на асфальт. Затем вторую. Удалось переместить тело за пределы салона.

Он сумел выпрямиться.

И тут все завертелось с бешеной скоростью, включая его собственные внутренности. Тороп попытался сделать шаг вперед, но лишь закружился на месте, как юла, запущенная чьей-то невидимой рукой в направлении ворот, на которые он рухнул, теряя последние силы. Он просто принял к сведению две вещи, случившиеся почти одновременно.

Его выворачивает прямо на ворота.