Инна Кублицкая - Суета вокруг дозоров

— Вот, возьмите, Александр Иванович, — протянул он мне листок. — Огнетушителей не надо, и гранаты тоже не надо, просто в критический момент порвите эту бумагу на четыре части. И не забудьте перед этим покинуть помещение. Во избежание, — усмехнулся он. — Пойдем, Тео, мы уж порядком припозднились.

Они попрощались и ушли. Я внимательно рассмотрел каракули, аккуратно сложил листок и поместил во внутренний карман куртки. Роман вышел из своего угла, попинал безответный щит и вдруг сказал:

— А не заглянешь ли ты в новости, Виктор?

— Чего ради?

— Я вот подумал: а нет ли и в самом деле где поблизости какой-нибудь войны или революции.

Витька поморщился, но компьютер включил.

— Ну? — спросил он. — Кавказ подойдет?

— Там что-то новенького?

— Что там может быть нового? Или в криминальную сводку слазить?

— А интересно, — сказал Ойра-Ойра медленно, — чего это Жиана вдруг на рыбалку потянуло? Вы вообще можете представить себе Жиана на рыбалке?

Витька приоткрыл рот и так застыл. У меня, надо полагать, вид в эту минуту был не лучше. Книжки, до того всей стопкой слонявшиеся по углам, рухнули на пол.

— Елы-палы, — наконец выговорил он. — А ведь верно. Жиан неприятности спинным мозгом чувствует. Это чем же у нас в Соловце завоняло, что его на природу потянуло?

Жиан Жиакомо отнюдь не был трусом, но бегство от толпы возбужденных санкюлотов когда-то произвело на него сильное впечатление. И повлияло на характер. С тех пор он очень не любил, когда общество начинало делиться на партии и фракции, а из политических систем предпочитал абсолютную монархию или тоталитарные режимы. Пребывание в тихом сонном Соловце, вдали от бурлящих мегаполисов, устраивало его как нельзя лучше, но и здесь он в периоды политической активности предпочитал куда-нибудь исчезнуть. Общественность до сих пор не знает, где он был в августе 1991 года. Возможно, тоже на рыбалке.

— Вы как хотите, ребята, а я, пожалуй, пойду телевизор посмотрю, — сказал Ойра-Ойра. — Вдруг там опять народ к штурму Зимнего готовятся.

— А щит? — спросил я.

— А щит согласно ТУ должен сутки постоять в упаковке, — напомнил Ойра-Ойра. — Вот завтра и возьмемся.

Практиканты появлялись в НИИЧАВО с завидной регулярностью и разделялись на две категории. Первая, довольно многочисленная, на две недели прибывала из Китежградского маготехнического университета после второго семестра, слонялась по коридорам с совершенно круглыми глазами и этими же круглыми глазами несмело заглядывала в лаборатории. Знаний по специальности у них было примерно ноль, помощи от них в работе никакой, на хозработы послать нельзя — все вздыхали с облегчением, когда через две недели эта бестолковая орда покидала наконец читальный зал отдела научно-магической информации, где держала штаб-квартиру. Вторая категория появлялась в институте в сентябре и держалась до июня. Это были студенты четвертого и пятого курсов, выдержавшие уже довольно жесткий отсев, возмужавшие, кое в чем уже разбирающиеся, поэтому вполне пригодные для использования на не очень сложных работах. Пятикурсники в основном сидели в библиотеке, готовясь к защите диплома, а четверокурсники после обеда приходили в отделы и лаборатории, к которым были приписаны, а до обеда слушали лекции.

А поскольку лекции им читали не только корифеи, но и Витька, и Роман, и даже я, молодые люди мнили себя уже почти настоящими магистрами. Впрочем, по сравнению со мной они и в самом деле кое-что знали. Некоторые даже знали несколько больше меня — но, естественно, не во всех областях знания — иначе я не мог бы читать им маганализ. К счастью, они не подозревали, насколько я бездарен в традиционных разделах магии, и все еще взирали на меня с почтением. Я знал, правда, что перед началом семестра они громко возмущались, что маганализ читать им будет не Кристобаль Хунта, а какой-то А. Привалов. Потом, однако, им в головы пришло немаловажное соображение, что принимать экзамен будет тоже какой-то там А. Привалов, а вовсе не Хунта, известный даже за пределами НИИЧАВО своей беспощадностью.

Сегодня студенты были нездорово взбудоражены. Я излагал пример расчета на устойчивость за пределами пропорциональности, маркер за моей спиной выписывал на доске формулы, а в конференц-зале прямо на глазах нагнеталось напряженное внимание. Студенты рассматривали меня, как будто никогда до этого не видели. Не отводя от меня глаз, они перешептывались. Я услышал об грузовике, сделавшем сальто, но при чем тут грузовик, не понял, потому что расчет касался чего попроще — тонких металлических стержней. При желании, конечно, и грузовик можно вообразить в виде тонкого металлического стержня, но лично у меня никогда не хватало воображения, когда дело переходило к практике.

— Александр Иванович, — спросил вдруг один из студентов, — а почему нас не учат читать ауру?

Я поперхнулся на полуслове и какое-то время в полном недоумении смотрел на вопросившего. Вся группа — все восемь человек — напряженно смотрели на меня, как будто этот вопрос был для них вопросом жизни или смерти.

— А зачем? — наконец спросил я.

— Ну? — мой ответ явно поставил студента в тупик. — Чтобы знать, что за человека видишь перед собой.

— По ауре? — с недоумением переспросил я.

— Ну… По ауре, наверное, можно сказать, светлый волшебник передо мной или темный маг, — пробормотал студент. И ведь умный вроде парень, а несет какую-то ерунду.

— По ауре, дорогой мой, — авторитетно сказал я, как будто обладал опытом и знаниями по крайней мере Ойры-Ойры, — вы в человеке никогда не разберетесь. Вы можете узнать, в каком он настроении, выспался он или провел бессонную ночь в каком-нибудь кабаке, наконец, хочет ли он есть или только что пообедал, но понять, кто он — идеальный гражданин, выполняющий все законы общества, или же законченный преступник, вы не сможете никоим образом. — Вы можете не поверить, но я не выдумывал. О чтении аур у нас в институте упоминали только в анекдотах про разных шарлатанов, которые к магии приобщались главным образом посредством разукрашенной звездами мантии и самолично сотворенным на лазерном принтере дипломе об окончании каких-то магических академий. Одно время, правда, чтением аур увлеклись в отделе предикции, но быстро убедились, что хотя аура и дает информацию о сиюминутном состоянии человека, прогнозам о его будущем отнюдь не помогает.

— А как же вы определяете, где кто? — услышал я совсем несуразный ответ.

— Кто — кто? — равно несуразно ответил я.

— Ну, из какого кто Дозора?

Вопрос я не понял вовсе, однако ответил, напустив на себя авторитетный вид:

— Существуют методы.

Может, и не следовало бы так отвечать, от подобных ответов шерсть в ушах растет, но нынешнее поколение — совсем не то, каким были мы.