Ольга Топровер - Про роботов, президента и апельсины

– Но я же помню ее! – сказала я.

– Моника, – вздохнул он, – ты ведь сама знаешь, как это делается. Это всего лишь твоя искусственная память.

– Но я живая! – возмутилась я. – Я ем, пью, дышу воздухом!

– Ничего удивительного, девочка, ведь ты – робот нового поколения. Ты – биоробот!

Я молчала…

– Граница в направлении Мексики не охраняется, – продолжил он, – все силы брошены на проверку прибывающих в США. По ту сторону шоссе стоит огромная очередь, а здесь пусто. С этой двери-вертушки начинается нейтральная территория. Ты должна пройти ее насквозь и выйти в такую же дверь с той стороны. Там, в Мексике, ты будешь в безопасности.

– А дальше что? – спросила я.

– С другой стороны границы – город Тихуана, – сказал он.

– Я знаю, – кивнула я. – Пограничный пост между США и Мексикой, самый западный город во всей Латинской Америке. Но что дальше?

Он протянул мне небольшую спортивную сумку:

– Здесь документы и немного наличных денег. На первое время тебе хватит. Найдешь квартиру, устроишься на не привлекающую внимания работу, и будешь ждать. Рано или поздно я тебя найду. И главное: что бы ни происходило, ты мне не звони и не пиши.

Взяв сумку, я вышла из машины, подошла к вертушке и толкнула ее. Затем шагнула внутрь и, оказавшись по другую сторону решетки, оглянулась. Отец стоял у машины. Глаза его подозрительно блестели, но он улыбался. Я повернулась в направлении второй двери и начала считать шаги. Я всегда что-то считаю, когда у меня недостаточно данных для анализа текущей ситуации. Ровно через сто шагов я толкнула вторую вертушку и вышла в другую страну…

…На следующее утро я сидела с чашкой кофе в ресторанчике отеля. На стене висел огромный телевизор. Шла программа новостей.

– В США проходит беспрецедентная акция по уничтожению человекоподобных роботов, – говорил по-испански диктор. – Умышленное невозвращение робота считается уголовным преступлением. Даже если это произошло не по вине людей, а случайно, ответственное лицо обязано уплатить государственной казне полную стоимость андроида. А это, скажу я вам, должны быть просто астрономические суммы! Итак, 99 роботов уже доставлены в разные отделения полиции. Остался только один. Где он? Этот вопрос был задан его создателю, профессору Харрисону.

На экране появился отец. Я смотрела, не отрываясь. Невысокая девушка, привстав на носочки, закрепляла на его голове датчики. Я знала, что это значит. Это детектор лжи. Как же он справится?

– Когда вы в последний раз видели созданного вами биоробота? – спросил грузного вида полицейский.

Диалог дублировали по-испански, но я прекрасно распознавала оригинальный звуковой слой.

– Вчера, – ответил отец.

Девушка повернулась от своего монитора к камере и кивнула. Видимо, кивок означал, что испытуемый говорил правду.

– Как это произошло?

– Она ушла прочь от меня и больше не вернулась.

– Вы знаете, где она находится?

– Нет.

Девушка продолжала кивать.

– Вы пытались ее остановить или догнать?

– Нет. Раньше Моника всегда возвращалась.

– На каком расстоянии вы видели ее в последний раз?

– Я видел, как она сделала сто шагов. Потом я потерял ее из вида.

– Что заставило вас считать ее шаги?

– Привычка. Я всегда подсчитывал ее действия, чтобы вести статистику. Понимаете ли, Моника – это всего лишь эксперимент.

Связь с отделением полиции прервали. На экране снова был телеведущий:

– Наверное, робот не был таким уж высокоинтеллектуальным, если он мог потеряться или бросить своего хозяина. Посмотрим, как будут развиваться события с профессором, ведь стоимость биоробота все-таки должна быть выплачена! Пресс-служба Президента США сообщает: невыплата будет приравниваться к краже государственного имущества. А ведь каждый биоробот стоит целое состояние! Оставайтесь с нами, мы будем рассказывать…

Но дальше я уже не слышала. Я знала, что денег у него нет. Все, абсолютно все, отец вкладывал в исследования… Я должна вернуться. Должна спасти его. Если я этого не сделаю, то к чему было мое исследование, к чему я писала эту злосчастную статью про риски использования роботов? Оставшись в этом безопасном городе, я на своем примере покажу всему миру, что люди действительно не могут, не должны полагаться на искусственный разум.

Да, собственно, какое мне дело до отношений между роботами и людьми! Не это главное. В конце концов, там, на экране, – не кто-нибудь, а мой отец! Я поставила чашку на блюдце, встала из-за стола, вышла в фойе и подошла к портье.

– Не могли бы вы вызвать такси?

– Вам повезло, мэм. Желтое такси как раз стоит у входа, – ответил он.

Отель находился недалеко от границы, и через полчаса я была уже на месте. Я должна ему помочь. Как можно скорее помочь. Я прошла через металлическую вертушку на нейтральную территорию, где меня ожидала длинная очередь. В этом направлении не так-то просто пересечь границу. Придется ждать. Впереди, на щите перед пропускным пунктом, был закреплен огромный телевизионный экран: предполагалось, что телевизор может скрасить ожидание. Может быть, кому-то он и поможет, но не мне. Я-то ждала своей очереди в несуществование, в пустоту.

Что в этом мире останется после меня? Наверное, только моя статья, мои «Сто рисков, связанных с использованием роботов». Смешно! Этой работой я подписала приговор самой себе. Статья… И это все! Это ровным счетом все, что останется после меня. Это все…

Тем временем на экране появился утренний журналист, и я прислушалась.

– Новости о потерявшемся роботе! – объявил он. – Удивительно, но полиции не удастся привлечь профессора Харрисона к ответственности.

Я смотрела на экран, не отрываясь.

– Проверены все финансовые документы, – продолжал он. – Пропавший биоробот обошелся лаборатории совсем недорого. Всего в сто долларов! Оказалось, что профессор вкладывал в проект свои личные средства. Поэтому он без затруднений оплатил выставленный ему счет. Счет в сто долларов!

В это мгновение я вдруг поняла, что тот единственный сон, который я помнила, вовсе не был сном. Биороботы не способны на сновидения. Я действительно, действительно помнила, как появилась на свет!

– Так сколько записать-то? – услышала я тогда, когда не успела еще настроиться на яркое освещение.

– Пиши: «Сто», – ответил мужской голос.

Да, это был голос отца. И теперь я отчетливо вспомнила, как он добавил:

– Сто долларов.

Видимо, в мою память еще не ввели тогда концепцию денег и не загрузили соответствующие словари. Вот я и не распознала, не запомнила слово «долларов». Сто долларов! Такова была моя цена на бумаге. И это было его спасением. Отцу больше не угрожало обвинение в краже государственного имущества. Мне не нужно было стоять в этой очереди на нейтральной территории. Я спасена. Только человек мог предусмотреть подобное, только человек!