Яков Окунев - Грядущий мир. Катастрофа
- Название:Грядущий мир. Катастрофа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Salamandra P.V.V.
- Год:2013
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Яков Окунев - Грядущий мир. Катастрофа краткое содержание
Гений анабиоза, профессор Моран, отправляет в будущее свою смертельно больную дочь Евгению и рефлектирующего интеллигента Викентьева… Революционная буря сметает последних капиталистов Америки… Чем завершатся небывалые социальные и медицинские эксперименты? Что увидят люди 1923 года в году 2123?
Роман Я. Окунева «Грядущий мир» называют первой советской утопией. В книгу включена также фантастическая повесть «Катастрофа» — вариация на темы «Грядущего мира» с описанием революционных катаклизмов.
В послесловии прослеживается влияние утопии Окунева на советскую фантастику 1920-х-1960-х гг.
Оглавление:
Грядущий мир 1923–2123
Катастрофа
М. Фоменко. Двести лет спустя: Утопия Я. Огнева
Примечания
Иллюстрации: Н. Акимова
Послесловие: М. Фоменко
Грядущий мир. Катастрофа - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Но мы не знаем вашего политического строя. Мы ничего не знаем.
— У нас нет политического строя, — коротко отвечает Стерн и скрывается.
Викентьев и Евгения поднимаются на террасу. Ее лужайки, аллеи, фонтаны залиты тем же серебристо-голубым светом. Та же тихая музыка разносится радио-мегафоном по всему миру из невидимого, далекого концертного зала и слышится и на террасе.
Аллеи запружены движущейся человеческой лавиной. Над головами снуют воздушные корабли, светящиеся окошками своих кают.
Высоко на небе точно чиркнули спичкой. Огненный жгут ракеты. Она рассыпалась дождем алых, желтых и фиолетовых звездочек. Музыка мгновенно обрывается.
Невидимый радио-мегафон произносит несколько слов на странном языке. Викентьев и Евгения улавливают знакомые созвучия, но этот язык энергичнее и экономнее языков их эпохи, и им трудно понять, о чем идет речь.
Их окружает толпа, приветственно машет руками и выкрикивает те же слова. Несколько рук поднимают их над головами. Крики становятся громче. Им надевают идеограф, и они улавливают сознанием:
— Мировой Город приветствует вас, жители древнего мира, и принимает вас в число своих граждан. Вы пользуетесь всеми благами наравне с нами.
На небе выскакивают какие-то огненные знаки, чередующиеся световыми иллюстрациями. Иллюстрации изображают гробницы, их извлечение подъемными кранами из океана, вскрытие, пробуждение Викентьева и Евгении.
— Электро-газета, — объясняют им по идеографу. — Сообщите, пожалуйста, в электро-газету историю вашего усыпления. Вспомните все, что было, и этого достаточно.
Викентьев мысленно восстанавливает картину своего усыпления. И тотчас же на небесном экране вспыхивает текст и ряд изображений: профессор Моран, его лаборатория, пробуждение его собаки, его помощники, операционный стол, хлороформирование Викентьева.
— Электро-газеты отражаются на всем полушарии, — объясняет кто-то. — На восточном полушарии ее воспримут через идеограф, потому что там теперь день, а днем небо не может служить экраном.
Движущиеся огненные буквы на небе тускнеют и гаснут. Вместо них вспыхивают огненные цифры.
— Плебисцит о принятии вас в число граждан, — узнают по идеографу Викентьев и Евгения. — Это номера кварталов Мирового Города, высказавшихся в вашу пользу… Теперь номера кварталов, голосующих против. О, их совсем немного… Вы приняты почти единогласно.
Снова шумят приветственные восклицания. Какая-то гражданка, взобравшись на выступ террасы, произносит короткую речь, обращенную к Викентьеву и Евгении:
— Пришельцы из древнего мира! Мы, граждане Мирового Города, Мировой коммуны, не знаем ни государств, ни границ, ни наций. Мы одна нация — человечество, и у нас один закон — свобода. У нас нет правительства, ни назначенного, ни выборного; у нас нет политического строя. Но в нашем обществе царит гармония, порядок, согласованность, товарищество. Вместо органов насилия и принуждения, мы создали органы учета и распределения. У нас нет обездоленных и подавленных. Мы все равны, все свободны, все слиты в одном устремлении к полному братству. И мы, свободные люди, приветствуем вас, детей рабской и кровавой старины! Мы хотим вас принять в свою свободную среду и приобщить вас к нашему коммунистическому миру.
Гражданка окончила речь. К террасе причаливает воздушный корабль. Стерн спускается с корабля и, взяв под руки Викентьева и Евгению, ведет их по трапу на палубу.
— Мы сделаем с вами большое путешествие по Мировому Городу, чтобы познакомить вас с его организацией.
Корабль бесшумно отчаливает от террасы и плывет над залитым огнями Мировым Городом.
Воздушный корабль скользит над Мировым Городом. Бесшумно всплывает вверх и режет острым носом пряди облаков. Он из легкого металла, дураллюминия. На палубе три каюты с зеркальными окнами, а на носу — капитанская будка, вся из стекла. Остов корабля покрыт светящейся массой и он разбрасывает во все стороны пучки белых лучей.
Стерн от времени до времени заходит в капитанскую будку и садится у аппарата, напоминающего пианино. Он нажимает клавиши, соединенные с рычагами руля, мотора и воздушных камер, находящихся в полом трюме корабля, и направляет его бег — подъем, спуск, повороты. Внутриатомная энергия приводит в действие поршни. Они сгущают воздух в системе воздушных камер до нескольких атмосфер, выталкивают его, короткими толчками, из клапанов наружу. Эти толчки уплотненного воздуха создают воздушную струю, несущую корабль. Повороты регулируются боковыми клапанами, подъем — нижними, спуск — верхними.
Викентьев и Евгении стоят у борта и любуются Мировым Городом, бегущим под кораблем. Берега Америки — позади. Лоснится темный шелк океана. По молу, воткнувшему свой длинный палец на сотню миль в океан, по насыпанным островам, связанным висячими мостами, все тянутся и тянутся серебристо-голубые, светящиеся каналы улиц, дома-сады, висячие мостики, точно оплетенные зеленью, и зеленые аллеи террас, играющие фейерверками огней.
Соединенные проводами идеографа, Викентьев, Стерн и Евгения читают мысли друг друга. Викентьев и Евгения потрясены ширью Мирового Города и мощью нового человечества, проложившего улицы через океан, овладевшего стихиями, заменившего всюду себя машинами.
— Каким образом создается этот идеальный порядок? — шевелится в уме Викентьева. — Кто управляет Мировым Городом?
— Никто, — доносится ответ Стерна. — Правительство не нужно там, где нет классов и нет мотивов для принуждения. Каждый гражданин Мирового Города живет так, как хочет. Но каждый хочет того, чего хотят все.
Викентьев и Евгения не могут понять согласованности интересов и влечения всех граждан Мирового Города при полной свободе воли каждого из них.
Стерна нисколько не удивляет их непонятливость. Он терпеливо объясняет им:
— Вас отделяет от нас двести лет. Вам трудно понять нашу коммунистическую психику. Вы — дети классового общества. Вспомните, что было в ваше время. Борьба людей с людьми затмевала общие интересы человечества и обострила классовые, групповые, личные интересы. Человек жил в обществе волков и сам был волком. То, что было выгодно одному, шло вразрез с выгодами других. У нас нет ни классов, ни групп, ни конкуренции. Мы спаяны общностью. Мы — одна коммунистическая семья. Наша спайка состоит в стремлении полностью овладеть силами природы…
— Но бывают же в вашем коммунистическом обществе преступные элементы: воры, убийцы, — возражает Викентьев. — Бывают эгоистические натуры, лентяи, сластолюбцы…
Стерн улыбается и качает головою:
— Как вы далеки от нашей эпохи! У нас нет собственности. Каждый гражданин имеет все, чего он хочет. Для преступления нужны мотивы, причины. У нас этих причин нет. Зачем я стану воровать, если я могу иметь все, что бы я ни захотел? А эгоизм, леность… Века бесклассовой, коммунистической культуры вытравили эти пороки. Каждый из нас чувствует себя членом человеческой семьи. Если я буду себялюбив или ленив, то от этого будет ущерб обществу и вместе с ним мне. И потом, мы так мало работаем — по 2–3 часа в день! Мы всюду заменили физический труд машинами и даже надзор за работой машин заменили саморегулирующими машинами. Организм каждого человека требует движения, и этой потребности вполне достаточно для той работы, которую должен выполнить каждый член нашего общества. Только больные люди не чувствуют этой потребности, и тогда мы их лечим…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: