Олег Верещагин - Путь к звёздам

...потом он мешком рухнул в снег. И начал дышать широко открытым ртом, понимая только одно - он дышит - и думая лишь об одном - как это здорово: дышать!!!

- Вовкаааа, ты живооой?! - склонилось над ним лицом Мелкого. В правой его руке был автомат, в левой - нож...

...Они долго сидели, и старший мальчик кашлял, крутил головой и отплёвывался, а младший ревел. Потом старший вдруг обнял младшего за плечи и спросил сипло, чуть покачнув:

- Тебя как зовут?

Младший поднял голову, хлюпнул носом и ответил тихо:

- Петька... - и снова заплакал, но теперь уже не просто так, не сам по себе, а - уткнувшись лицом в грязный бушлат старшего, руки которого обняли Петьку. Вовка что-то бурчал - сердитое, с матом - но Петька слышал в его голосе только ласку, только признательность, и от этого было больно и сладко где-то в сердце и хотелось сказать что-то вроде того, что Вовка ему самый-самый родной человек... но это так глупо прозвучало бы, правда? - Мы их всех... убили?

- Сейчас проверим, - Витька встал, потёр горло. Кивнул: - Держись от меня слева и сзади.

- Знаю, - Петька перехватил оружие.

Целясь в тела на снегу, они пошли к ним. Каждый шаг - медленный, плавный, тихий. Шли и целились. Поэтому, когда одна из женщин вскинулась, выбрасывая вперёд руку с пистолетом - Вовка выстрелил и попал точно в лоб раньше, чем рука выпрямилась. А Петька тут же выстрелил короткой очередью в метнувшегося в сторону... то ли пацан, то ли девчонка, не поймёшь. Тот упал, взвыл тонко, нечеловечески, закрутился в снегу, взвихривая его... потом замер и длинно, жалобно всхлипнул. И застыл в такой позе, что было ясно - он мёртв.

- Всё, кажется, - Вовка подошёл ближе. - Надо стволы и боеприпасы перетаскать. А трупешники в подвал скинуть, вдруг это разведка, а не просто банда.

- Вов... а он живой, - вдруг жалобно сказал Петька...

...Они стояли по обе стороны тихо попискивающего свёртка на снегу. Вовка отстегнул замызганную "кенгуровку" от живота убитой в шею женщины, положил сумку на снег, и её теперь заметало. Малыш внутри ощутил, что исчезло внешнее тепло и чувство безопасности и стал проявлять недовольство.

Вовка достал пистолет и прицелился. Петька заплакал, ничего не говоря, только кусая губы и стискивая кулаки. Вовка сощурился, тоже прикусил губу. Сильно, чёрная ленточка выползла из-под клыка. Опустил пистолет. Поднял. Прицелился. Опустил, выругался громко, яростно.

Свёрток на снегу уже плакал вовсю. Рёв малыша стран звучал на вьющейся снежными дымами мёртвой улице - и казалось, что в домах по обе её стороны происходит что-то... что-то странное. То ли смотрят они, то ли слушают... и вроде бы... вроде бы как... что-то...

- Пошли отсюда, - сказал Вовка. - Потом вернёмся. Он быстро...

- Вов, Вов... - Петька присел на корточки. - Вовка, миленький, он живой же... - лицо Петьки кривилось, он молитвенно сложил на груди руки. - Вов, я больше тебя ни о чём никогда... не бросай его тут... он живой же, он же маленький...

- Блинннн!!! - лопнувшей струной прозвенел Вовка и ударил Петьку сапогом в грудь. Ну, не ударил - пихнул. Петька отлетел, тут же поднялся, броском добрался до плачущего взахлёб обиженным малышовым плачем грудничка и закрыл его собой. Окаменел, и даже под тёплой курткой было видно, что он ждёт одного - пули, и готов её принять в спину, только не сходить с этого места, не отдавать того, что закрыто... - Задушишь его, встань, - сказал Вовка и сел рядом на корточки.

- Ты его убьёшь, - глухо раздалось из-за края воротника.

- Слово даю - не убью.

- Тогда бросишь тут.

- Да б...ь еб...ая, вот привязался! Не брошу! Петька, а если они его человечиной кормили, ты головой подумай?!

- Да какой человечиной, такие никакого мяса не едят! - Петька осторожно сел, с усилием перетащил "кенгуровку" себе на колени. - Они только это... ну... - Петька вдруг покраснел и не договорил. - И ещё смеси разные... - он просиял. - Ой, у нас же в подвале есть! Полно же!

- Коп-п-пать дрыном - "у нас в подвале"! - возмутился Вовка. Но Петька не смутился. Он даже немного улыбнулся, хотя и несмело - заметил, поганец, что Вовка уже не сможет убить малыша. - Забирай его и тащи в подвал! - прикрикнул Вовка на этого улыбающегося шкета. - Я тут сам справлюсь, приду - будем думать, что там делать теперь...

- Ага, я сейчас! - Петька вскочил, осторожно поднял "кенгуровку", неуверенно потряс её, что-то такое изобразил губами. И потащился вслепую "домой", то и дело проваливаясь в снег глубже обычного.

- Колыбельную ему спой, названный папаша, - проворчал Вовка, берясь за ноги убитой людоедки...

Из докладной записки.

Обнаружены в .................. 17 сентября 4-го года Безвременья и доставлены в ..................... 17-м патрулём "витязей" РА следующие люди:

-- Владимир Анатольевич Серов, 17 лет.

-- Валерия Петровна Серова (Разина), 16 лет.

-- Пётр Владимирович Серов (Денисов), 10 лет.

-- Михаил Петрович Серов (Разин), 7 лет.

-- Найдён Владимирович Серов, примерно 2 года.

-- Антонина Владимировна Серова, 1 год 7 мес.

-- Вадим Владимирович Серов, 22 дня.

Оказали активное сопротивление (огневой контакт, рукопашная), проистекавшее от неясности обстановки - пометка: ненаказуемое. Потерь у "витязей" нет, ран и серьёзных травм у обнаруженных нет. В.А.Серов опознан его бывшим одноклассником кадетом "РА" Александром Шевчуком, свидетельство об опознании прилагается.

Признаков тяжёлых болезней, каннибализма, истощения, опасных психических расстройств ни у кого не зафиксировано.

Признаков мутаций у рождённых после наступления Безвременья детей не выявлено.

Список изъятого с пометками о желательности возвращения по пунктам прилагается...

Нас там держали много - сто или больше, не знаю. Просто в подвале с бетонными стенками, но в тёплом, батареи были на стенах. Длинные такие, нас к ним приковывали, за ноги. Я не знаю, как кто туда попал, все по-разному, наверное, мы почти не разговаривали про это. Меня на дороге подобрали, я сперва думал, что это какие-то спасатели, потому что на машине был значок такой, эмчээсовский. Я только потом понял, куда меня привезли, и то не сразу. Даже когда одежду забрали и приковали, я ведь просто испугался, что это какие-нибудь работорговцы или извращенцы. Ну, я тогда думал, что это самое страшное и есть.

Новеньких иногда приводили. Не очень часто, но приводили. И мальчишек, и девчонок, нас вместе держали. Стыдно очень было... но так - сперва... А вообще они радовались даже; кого поже привели, те вообще рассказывали, что там, снаружи, снег и холодище, а тут хоть кормят и тепло. А так ни про что старались просто не думать.