Женя Маркер - Курсанты. Путь к звёздам

© Женя Маркер, 2015

© Женя Маркер, дизайн обложки, 2015

© Евгений Кащенко, иллюстрации, 2015

Редактор Анна Котенёва

Корректор Геннадий Дерягин

Благодарности

Олег Евдокимов

Игорь Пучков

Владимир Салуянов

Олег Гешев

Сергей Лемешев

Юрий Кваша

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Торжественный ужин по случаю окончания военного училища закончился поздним вечером. После вручения лейтенантских погон и нагрудных ромбов о высшем образовании, дружная компания состоявшихся выпускников многочисленными тостами проводила свое курсантское прошлое в стенах известного ресторана северной столицы. Из груди лейтенантов рвались горячие признания беречь мужские дружбу и обещания не забывать «Альма-матер». С традиционным глотком на посошок и многократным звонким «Ура» компания покинула ресторан.

Много видавшие стены «Астории» помнили, как здесь когда-то кутили Маяковский и Есенин, гуляла ленинградская фарца и бессменная партийная номенклатура. Сегодня к этому историческому списку присоединились молодые офицеры Ленинградского Высшего военно-политического училища Противовоздушной обороны, которое квартировало в областном поселке Горелово.

Еще утром вчерашние курсанты стояли по стойке смирно на плацу и получали из рук командиров красные, синие дипломы. В последних шеренгах украдкой читали строчки на тисненной гербовой бумаге, немного недоумевая, и удивляясь записи о полученной специальности «офицер с высшим образованием». Слушали, затаив дыхание, напутствие Бати – Стукалова Павла Ивановича – седого генерала, фронтовика, первого начальника училища, который не мог не появиться перед строем. Он пару лет назад был уволен на заслуженную пенсию, но этот набор еще считал своим. Его уважали, им гордились и любили все: и первокурсники, и выпускники. Сегодня Батя был немногословен, но слова «честь», «долг», «любовь к Родине» и «верность Отчизне» произносил без налета пафоса и легкой иронии, которая часто сквозила в дежурных выступлениях старших офицеров.

Прощаясь со знаменем училища, маршируя перед курсантами младших курсов, очередной выпуск лейтенантов никак не мог поверить: учеба позади.

В ресторане все посматривали на Марка Дымского. Отличная учеба и примерная дисциплина взводного всезнайки – ходячей энциклопедии – никак не вязались с необычным застольным событием. Он удивил всех, кто был за торжественным столом. По кругу передавали огромный двухлитровый кубок с шампанским, где лежали металлические ромбики – знаки высшего образования. Каждый, кому кубок попадал в руки, произносил тост, благодарил отцов-командиров, друзей, преподавателей, родителей и делал глоток. Тостующие профессионалы не скупились в выражениях, старались говорить много, красиво и долго. По волнам армейской словесности к Марку кубок приплыл не скоро. Розовощекий лейтенант встал, заглянул на дно, и не просто долил, а влил в него полную бутылку. Оглядел насмешливым взглядом всех, с кем провел веселые и грустные дни учебы. Глубоко вздохнул, прокашлялся и, неожиданно для друзей, коротко сказал:

– За Горелово!

Он выпил содержимое сосуда одним махом, казалось, одним огромным глотком. Вытер рукавом тоненькие ручейки, скатившиеся по губам, и передал кубок своему другу – Семену Таранову.

Бурные аплодисменты друзей однокашников, собравшихся в зале, удивлённо приветствовали мгновенно осоловевшие и блестящие радостью глаза боевого товарища, которого они никогда не видели пьяным. Послышались приветственные: «Ну, ты даешь!», «Круто, Марк!». А ресторанный герой артистично раскланялся, и одарил публику своей милой улыбкой. В общем смехе друзей едва был слышен его чуть картавый шепот:

– Сбылась школьная мечта пацана. Я – офицер! Папа будет рад.

С этой минуты все ждали, поведет поглотителя двух литров шампанского, упадет он, закачается или тихо сломается, а потом уйдет спать, как это не раз бывало с большинством его друзей. Марк только закусывал и смеялся, хитро подмигивая друзьям. Из ресторана он вышел бравым молодцом, как будто и не пил вовсе…

– Командовать парадом будешь ты! – Генка Бобрин ткнул указательным пальцем в живот, и уткнулся рыжей головой в грудь старшего брата. Громко втянул носом запах поношенного кителя и мужского пота, как будто понюхом закусил стременную рюмку. Выпуском на три года раньше Бобрин-старший успел получить очередное звание старшего лейтенанта, сменить две должности и послужить в десантном полку. Этому великану ростом в два метра, с атлетической комплекцией гренадера его императорского величества, руководить вчерашними курсантами было не просто легко, а даже забавно. Плотно обняв брата за плечи, он поставил его правофланговым в строй с тем расчетом, чтобы просто шагать рядом и поддержать в случае чего, захмелевшего выпускника.

Бобрин-старший привычно набрал полные легкие воздуха, оглянул небольшой строй и продолжил медленно, плавно, ожидая мощного ответного всплеска.

– Товарищи офицеры! Поздравляю вас с присвоением первого офицерского звания «лейтенант»! Два раскатистых, одно протяжное – «Ура!!!»

– Ура! Ура! Ура-а-а! – дружный хор из двадцати пяти молодых голосов лихо приветствовал командира стихийного парада. Бобрин-старший во весь голос командовал, а вчерашние курсанты под его руководством построились в колонну по три, повернули направо и двинулись по Невскому проспекту.

В знакомой сердцу тишине белых ночей, под огнями уличных фонарей, они печатали шаг примерно так же, как осенью ходили на памятном параде в честь годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Лейтенанты с удовольствием и не раз кричали дружное «Ура». Отражались в витринах магазинов их погоны, переливались глянцем новенькие козырьки фуражек, сверкали звездочки, пуговицы и кокарды, перекликаясь отсветом со звездами ночного неба. Золотые офицерские ремни подчеркивали небрежность равнения в стою.

Было весело.

Банкетный задор помогал тянуть носки только вчера полученных с вещевого склада новеньких туфель. После тяжелых яловых сапог, каждый лейтенантский шаг пролетал с шиком и упоением. Нога впивалась в асфальт плотно, всей ступней, так, что ее след, казалось, должен быть запечатлен историей, как у голливудских кинозвезд. И армейское лихачество трогало редких прохожих. Штатские отпускали шуточки или махали рукой марширующему с песней взводу. И только те, кто успел прослужить в армии, знали какими долгими и мучительными тренировками, сбитыми в кровь ногами и стертыми десятки раз мозолями, дались курсантам красота и изящество, лоск и чистота линий великолепной строевой подготовки.