Олег Верещагин - Путь к звёздам

Ну, теоретически касалось, на самом деле Мишка не знал, что происходит в Рубке во время прыжка, может, там вся вахта на головах стоит. Ведь Мишка учился на канонира и в Рубке, тем более, во время прыжка, делать ему было ну совершенно нечего, его место - у пульта управления орудием. Правда, зная дотошность и прямо-таки болезненную педантичность капитана их корабля, каперанга Геринга, Мишка очень сильно подозревал, что и в Рубке все, включая самого капитана, в Прыжок уходят только пристёгнутыми, ведь так положено по инструкции.

Три минуты до Прыжка. Да где же его черти-то носят? Опоздает ведь! И влетит за опоздание от воспитателя, конечно, не одному только Рамзану, но и Мишке тоже, потому что Мишка - командир орудия и за свой расчёт отвечает. Неважно, что весь расчёт - это он сам плюс Рамзан Ахметов, неважно. Мишка - командир, и точка.

Рамзан примчался бегом, когда на табло уже посекундный отчёт шёл. Плюхнулся на своё кресло рядом с Мишкой и стал суетливо пристёгиваться.

- Извини, Миха, - чуть виноватым голосом сказал Рамзан. - Так получилось, я пока отключил там всё, пока запоры на крольчатнике проверил, пока беретку искал, она куда-то провалилась опять.

- Вечно ты её теряешь, чучело.

- Так получилось. Знаешь, где нашёл?

- Где?

- Ни за что не угадаешь!

- Говори сам, не стану я гадать.

- В самом углу, за четвёртым компостным блоком!

- Как она попала туда?

- Сам удивляюсь. Может, кролики утащили?

- Чушь-то не пори. Ещё скажи: "Домовой". Нафига кроликам твоя беретка? И потом, они ведь заперты. Или ты опять их "погулять" выпускал.

- Миш, ну жалко мне их. Сидят, бедные, по этим ящикам, ждут, пока из них рагу сделают.

- Балда. Смотри, замелит мичман твои художества, да и влепит пару нарядов. И мне заодно.

- Да я осторожно, Миш, он не заметит.

- Всё равно. Гардемарин Ахметов

- Я!!

- Приказываю Вам прекратить выпускать кроликов на прогулку во время хозяйственных работ!

- Есть прекратить выпускать кроликов на прогулку во время хозяйственных работ! Миш, а после работ можно выпускать?

- Та-а-ак!!

- Ой, Миха, Прыжок!!

И точно, пока мальчишки разговаривали между собой, обратный отсчёт секунд на табло дошёл до нуля и... И ничего не случилось, всё осталось точно так же. Но Мишка знал, что так и должно быть, удачный Прыжок не чувствуется, а неудачный... Об этом ничего не известно, ведь те, кто совершил неудачный Прыжок никогда и никому о своих ощущениях от этого рассказать не могли.

Мишка сразу запустил систему полного автотестирования своего орудия и уже через пару секунд его пульт радостно пискнул и мигнул зелёным огоньком: проблем не обнаружено. Одновременно с Мишкой, сигнал об исправности орудия получил и их командир батареи, мичман Огоньков, но Мишка всё равно связался с ним по внутренней сети и голосом доложил, что "БП-13 к бою готов".

Глупость, конечно, докладывать голосом, Огоньков и без этого видит на своём пульте, что орудие исправно, а расчёт здоров. Глупость, но... её никто не отменял, она, эта глупость, была прописана в уставе. После Прыжка положено доложить голосом своему старшему о реальном положении дел, вот Мишка и доложил. И он знал, что после таких сигналов от всех орудий своей батареи Огоньков и сам голосом будет докладывать о готовности командиру учебного сектора, лейтенанту Павлову, а тот - старшему канониру, и уже последний доложит общую картину самому капитану.

По кораблю из динамиков общей связи разнёсся сигнал "внимание всем", а затем голос командора Геринга сообщил:

Товарищи гардемарины и офицеры! Наш корабль успешно совершил Прыжок в систему Брэссе. Повреждений во время Прыжка получено не было, все системы работают нормально. Поздравляю, товарищи! Продолжать занятия по распорядку...

Нуалло Энро Пятый стоял перед тремя Хранителями, беспомощно опустив голову. Бесполезно. Всё бесполезно, он не смог убедить их помочь. Хранители считают, что Время ещё не пришло. Нужно смириться и терпеть, терпеть во имя Шэни.

Терпеть.

Опять терпеть. Снова терпеть. Тысячи детей шэни каждый год отправляются в безнадёжное и позорное рабство на другие планеты, вдаль от Родины. И никто из них никогда не возвращается обратно, никогда. Да и участь живущих на самой Брэссудзе не слишком отличается от рабской. А ведь когда-то... Когда-то... Когда-то шэни были таким весёлым и радостным народом. От той поры, от поры расцвета расы, теперь остались лишь великолепные произведения искусства и брошенные прекрасные дворцы и города. И ещё песни, ведь шэни очень любили песни. Но как же сильно отличаются древние песни времён Покоя от современной рабской музыки, наполненной глухой и безнадёжной тоской по прошлому.

Но Мудрые не вняли голосу Нуалло Энро Пятого, не поверили ему. Они, шэни, слишком долго ждали, Вера в Покой почти угасла, даже Мудрые уже не верят в неё. А вот Нуалло Энро Пятый - верит. Он был на Земле, на самой Земле, видел людей и много говорил с ними. Нельзя, дальше так жить нельзя! Ведь шэни не живут, они существуют.

И тогда Нуалло Энро Пятый решил сделать последнюю попытку переубедить трёх Хранителей. Он достал из своей сумочки для мелочи кристалл памяти, который на Земле ему при прощании подарил его друг-человек Илья. Нуалло Энро Пятый многому научился у того Ильи-человека, хотя годами был значительно старше его. Научился прежде всего не сдаваться, научился бороться со своим страхом. А ещё научился бить, а не сносить побои. Бить в ответ.

Быть может, сейчас другой землянин поможет ему? В конце концов, шэни очень любят хорошую музыку и хорошую песню. Любят и понимают. Песня не может лгать. А Хранители - тоже шэни, пусть и потерявшие Веру в Победу. Но они - шэни!

Нуалло Энро Пятый включил воспроизведение кристалла и в комнате появилась неподвижно застывшая фигура землянина.

- Мудрые, - сказал Нуалло Энро Пятый, - позвольте мне показать вам кое-что.

- Что это? - спросил Второй Хранитель.

- Это запись одной песни, я хочу, чтобы вы посмотрели и послушали её.

- Это изображение землянина, я узнал биологический вид, - заявил Первый Хранитель.

- Предполагаю, - поддержал его Третий Хранитель, - что это самец. У него нет выраженных молочных желез.

- Это действительно самец человека, - согласился с Хранителем Нуалло Энро Пятый. - Но тут ты всего лишь угадал, о Мудрый. Это очень юный человек, в таком возрасте выраженных молочных желез нет и у их самок. Пока человек такого возраста не снимет с себя одежду, отличить самца от самки бывает непросто даже для другого человека. А для нас это и вовсе невозможно.

- Мы не знаем языка людей, Нуалло Энро Пятый.

- Незначительная трудность, я буду переводить слова песни.