Олег Верещагин - Путь к звёздам

Четверо кадетов родились уже в дни Безвременья и ничего не помнили и не могли помнить о прошлом мире. И повидали уже всякое. Но такого ещё не видели. Да и сам капитан такого не видел уже года два - бандитские гнёзда чистились всё тщательней и тщательней, и северней 50-й параллели Россия обрела более-менее пристойный вид. Но тут...

Женщина продолжала рычать. И Аристов вдруг - как будто с лязгом распахнулось окно в мир кислотных цветов и ярких экранов - вспомнил её лицо. Телепередача и эта женщина - нет, девушка, почти девочка! - с другим, но узнаваемым даже сейчас - лицом, надменным, глупым и преуспевающим говорит: "Но вы же не можете не понимать, что дети старят женщину..."

Она. Точно она.

Видимо, её не стали спрашивать, что она думает о необходимости иметь детей. Бандитам-людоедам дети тоже были нужны - а что мать сошла с ума от насилия - так что с того? Главное, чтобы могла рожать снова и снова... Аристов попытался вспомнить фамилию, но, конечно, не смог - окно в прошлое подёрнул холодный морозный узор.

Аристов выстрелил. Женщину из прошлого бросило к стене. Потом прогремело ещё три выстрела - капитан убивал старших детей. Остальные затихли, лишь скулили.

- Осмотреть, - кивнул Аристов. - Параметры все помните? - мальчишки вразнобой кивали, придавленные увиденным. - Некондицию - уничтожить. Остальных выносите и грузите... Арефьев, за мной...

...За коридором оказалась лестница наверх. Дверь в конце Рыжий Арефьев под одобрительным взглядом Аристова вышиб ногой, но тут же расслабился:

- Никого.

Помещение с выбитой витриной оказалось в прошлом магазином. Впрочем, его, конечно, разграбили ещё в первые же недели после начала войны. Тут и там под мусором лежали чистые кости. Мальчишка прошёлся туда-сюда, подал голос:

- А тут стекло целое. Можно будет вынуть.

Аристов не ответил. С задумчивым лицом он стоял над вскрытым - ударом полёвки - ящиком. Арефьев подошёл ближе, любопытно заглянул.

- Скрипка, - сказал рыжий и немного удивлённо посмотрел на капитана. Арефьев знал, что такое скрипка, видел рисунки - но не более. И слово прозвучало как твёрдо вызубренный, но не несущий для ученика смысла ответ на уроке. - Товарищ капитан, это ведь скрипка?

- Скрипка, - Аристов медленно расстегнул кнопки перчаток и бросил их на прилавок сбоку. Достал инструмент, подёргал струны. Сморщился, подкрутил что-то - движение было знакомо Арефьеву, так же делают на гитарах. С непонятной улыбкой посмотрел на скрипку. Пошарил в ящике и достал палочку. "Смычок," - вспомнил Арефьев и удержал усмешку. Аристов ненавидел любую музыку, это было темой для анекдотов среди кадетов и шуток среди старших. Но... как-то страннодержал капитан скрипку. Очень странно. А потом...

Скрипка взлетела к обтянутому камуфляжем и перечёркнутому ремнём плечу. В другой руке взмыл смычок. Так, словно руки капитана ожили отдельно. Аристов закрыл глаза...

...На глазах капитана слёзы проложили две блестящие дорожки. Звук всё ещё жил в развалинах, и с улицы смотрели изумлённо сбежавшиеся люди, опустившие автоматы.

Аристов открыл глаза. Рыжий Арефьев, сидя на корточках, хлюпал носом, но на губах его была улыбка - очарованная и даже нелепая.

- Что это было? - сглотнув, заворожённо спросил рыжий, глядя на капитана Аристова восторженными глазами снизу вверх.

- Паганини. Соло, - сухо сказал Аристов, укладывая скрипку в футляр. - Так себе звучало... инструмент повреждён и... - он странно пошевелил пальцами.

- Научите меня так играть, - попросил рыжий. - Товарищ капитан... - он понял, как это глупо звучит, такая просьба... но повторил упрямо: - Научите.

Аристов не ответил. Он смотрел в небо, где солнце снова продралось сквозь тучи. И, когда мальчишка уже совсем решил, что ответа не будет...

- Научу, - ответил Аристов. - Обязательно.

Данный рассказ является фанфиком на цикл повестей и рассказов О. Верещагина о Галактической войне. Вернее, даже не фанфиком, а так называемым "вбоквелом". Впрочем, рассказ можно читать и в отрыве от произведений Верещагина. Рассказ достаточно самостоятельный, а встречающиеся кое-где имена и названия вполне понятны и из контекста. Но я всё-таки советую книги Верещагина сначала почитать.

Конкретно речь идёт о третьей части книги "Хрустальное яблоко", это вбоквел именно на неё. В данной книге товарищ Верещагин сделал одно излишне смелое, на мой взгляд, предположение и принялся описывать крайне маловероятный вариант Истории.

Вкратце напомню, о чём идёт речь. Для штурма Земли Чужие накопили на планете Сельговия гигантские запасы снаряжения и вооружения и сосредоточили там же армию вторжения. Далее по тексту произошло следующее: "Тот, кто рассчитал этот отчаянный прыжок земного флота, недаром заработал себе нервный срыв" [чужие] "...тупо созерцали - на экранах приборов и визуально - возникший прямо на орбите, внутри минных полей и орбитальных фортов флот".

Здесь мне хотелось спросить товарища Верещагина, а каким, собственно, местом думали Чужие, столь безалаберно и халтурно расположившие свои минные поля и форты? Ведь у них же был существенно более богатый опыт звездоплавания, нежели у землян. И почему тогда так получилось?

Ответ очевиден - Чужие предполагали невозможным подобный прыжок. По всей вероятности земляне вследствие своей отсталости просто не знали, что прыжок невозможен. Им тупо повезло, они вытянули счастливый лотерейный билетик. А так это была авантюра, которая в абсолютном большинстве случаев ничем хорошим закончиться не могла.

Я решил восстановить историческую справедливость. Перед вами моя реконструкция наиболее вероятного варианта развития событий. Так сказать, генеральная историческая линия.

Итак, повесть О. Верещагина "Хрустальное яблоко-3", начало 15 главы. Третий Флот Земли выныривает прямо на минные поля Чужих, под перекрёстный огонь могучих стационарных орбитальных крепостей. Естественно, гибнет. Вместе с Третьем Флотом гибнет в полном составе и 16-я армия землян, так и не успев приступить к десантированию. Отчаянная, безумная операция "Прыжок волка" провалилась. Акела промахнулся...

- ...Да подвинься ты, царская морда, - зло пихаю я кулаком в бок Карлушу. - Чё развалился?!

- Ой, Митья, извиньи, пожалуйста, - шепчет мне Карлуша и немного сдвигается вбок. - Я уйду черьез два часа, тебье будет просторно.

- Чего у тебя сегодня?

- Как обычно, заседанье Совьета.

- Когда уже двинемся-то? - недовольно ворчу я, укладываясь на ещё тёплое от Лёшки место носом в давно не мытый затылок Карлуши. - Надоело, сил нет никаких терпеть.