Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

— Почему не можем? — удивилась Ригдис.

— Э… — Рут почесала колено, и окинула быстрым взглядом кйоккенмодингеров (разница в возрасте между евро-креолкой и этими канадками была немногим больше двух лет, но по уровню физподготовки они превосходили ее раза в полтора) — … Ну, вы, по ходу, можете, а обычный чел, типа меня, не может. Такие дела.

— Мы тоже обычные люди, — заметила Эрлкег, — просто, мы учились владеть своим телом.

— Если это просто, то что тогда сложно? — философски отреагировала мичман.

Вопрос был, в общем, риторический, но Эрлкег восприняла его буквально, как вопрос.

— Я думаю, Рут, что самое сложное, это не научиться, а начать учиться. Сказать себе: я буду перестраивать свою жизнь в таком-то выбранном направлении с завтрашнего утра. И утром проснуться уже немного другим человеком.

— Совсем другим, — поправила Лирлав, — потому что человек в пути, это качественно другое состояние, чем человек, который стоит на месте, или пассивно плывет по течению.

— У меня на такие фокусы силы воли не хватает, — самокритично призналась Рут Малколм.

— Странно, — отозвалась Ригдис, — ты выглядишь волевым человеком, и ты ведь воевала…

— Да, я воевала, а хули делать, если тут у нас была война? Но это же совсем другое. Ладно, главное: война кончилась, хорошо, что не убили, можно выпить кофе с булочкой. В вашем гнезде какое отношение к японским дынным булочкам?

— В гнезде? — переспросила Лирлав.

— Ну, в команде, в клубе, в секте, в клане, в экипаже?

Три кйоккенмодингера переглянулись, и Ригдис призналась:

— Мы их не пробовали. Попробуем с удовольствием. Но где тут взять кофе и эти булочки?

— Элементарно! — объявила Рут, и подошла к серебристому металлическому шкафу сбоку от двухъярусного диванчика для отдыха, — Вот это кухонный блок. Тут есть кофеварка и робот, выпекающий дынные булочки. Я специально заказала такую комплектацию, потому что не поступало особых приказов на эту тему, а я люблю дынные булочки, и я жуткая эгоистка.

— Ты не похожа на эгоистку, — возразила Эрлкег.

— Мало ли, на что я непохожа. Короче: булочки маленькие, давайте по пять на нос, ага?

— Но, ведь мы еще не закончили работу, — засомневалась Лирлав, — а нырять после еды…

— Работу? — переспросила мичман, и глянула на часы, — Блин! 15:40! А вы начали нырять, я помню, сразу после полудня. Вы на тяжелой физической работе больше трех часов без питания. Это опасно для молодого женского организма, провалиться мне сквозь небо! По-любому, сегодня до захода солнца маскировку не доделать, значит, что?

— Что? — спросила Ригдис.

— Значит, вот, — сказала 19-летняя мичман, и взяла со стены переговорную трубку, — Алло! Устрица вызывает Пену! Как слышите!

… - Ага! Привет еще раз! Слушай, у тебя рабочие спецы на грани голодного обморока!

… - Нет, они не сказали, но мне со стороны виднее, прикинь?

… - Я к тому, что хорошо бы скомандовать «atira» на сегодня.

… - Так, один же хер, до заката не успеть. А завтра близнецы будут отдохнувшие, и дядя Ематуа, и ты, и я, и Пиркс, который прилетит. Типа, всей толпой быстро управимся.

… - Корвин, что тут думать? Давай, командуй «atira». А я здесь проведу для рабочих спецов краткую учебную экскурсию по бытовой автоматике комплекса. Это ведь нужно, e-oe?

… - Ага! Я даю Ригдис на связь… Ригдис, возьми трубку!

…Передав переговорную трубку условно-старшей из кйоккенмоддингеров, Рут подошла к серебристому шкафу, энергично потерла ладошки, азартно проворчала: «Ну, поехали», и с непреклонной уверенностью начала набирать команды на маленьком встроенном пульте с маленьким контрольным монитором. Через несколько минут, передняя панель шкафа тихо открылась, и из нее выполз поднос с четырьмя стаканчиками кофе и горкой булочек.

— Wow! Iri! — воскликнула мичман, — Девчонки, налетайте на хавчик!

— Выглядит аппетитно, — заметила Эрлкег, схватила первую булочку. И началось… Булочки подверглись тотальному уничтожению за неполных четверть часа.

— Вкусные штучки, — выдала Лирлав эпитафию по ним, облизнув с губ последние крошки.

— Вот я не понимаю, — произнесла Рут, проглатывая остатки кофе, — как вы, живя в Канаде, не пробовали японских дынных булочек? Там же до фига японцев и японских ресторанчиков.

— Мы, — пояснила Ригдис, — жили в Нантикоке, в субурбе сильно к югу от Старого Торонто. Вообще, мы старались держаться подальше от перенаселенных мест. Большие города, это ошибка. Они уничтожают все человеческое в людях. Скученность людей, это катастрофа.

Юная мичман резерва Народного флота с сомнением пожала плечами.

— Ну, не знаю. Вот, на «Дредноуте» было очень классно, хотя людей больше двух тысяч на полтора гектара. А если считать это плавучим поселком, то скученность бешеная.

— А что ты делала на «Дредноуте»? — полюбопытствовала Эрлкег.

— Ну, типа, я была вторым помощником суперкарго, и отвечала за тему попутных грузов. Например, за вот этот комплекс, где мы сейчас сидим.

— Ух, ничего себе! — изумилась кйоккенмоддингер с фиалковыми глазами, — Ты отвечала за комплектацию, покупку и погрузку такого сложного объекта?

— …К тому же, не совсем легального, — добавила зеленоглазая Лирлав.

— Совсем нелегального, — поправила Рут, — а что тут такого? Работа привычная. На фирме у родителей я с 16 лет занимаюсь сверками по грузам. Вы думали, на фабрике только гайки крутишь, а остальное само? Ага, щас! Днем — гайки, вечером — коносаменты. Иначе никак.

— Как же ты находила время на учебу? — удивилась Ригдис, несколько раз моргнув своими алмазными (или прозрачно-ледяными) глазами.

— А я не находила. У меня, типа, образование без отрыва от производства.

— А диплом, аттестат? — спросила Лирлав.

Рут еще раз пожала плечами и выразительно хлопнула ладонью левой руки по сгибу локтя правой, давая понять, что нет у нее ни школьного аттестата, ни диплома. Потом, чтобы не оказаться предметом искренней жалости со стороны кйоккенмоддингеров, она добавила:

— Зато, я все как-то понемногу умею. И болты с гайками. И бухгалтерию с коносаментами. И компьютер с микросхемами. И штурвал с трансмиссией. И винтовку с патронами. И даже с детьми возиться умею. Прикиньте: у меня два младших братика-близнеца. Ну, вы их знаете. Потом еще сестренка, она на 5 лет меня моложе, и еще один братик, моложе меня на 15 лет. Сейчас мама опять, типа, с брюшком, но не говорит, кто будет: мальчик или девочка. Но, я мыслю так, что на этот раз с киндером будет возиться Хрю, а не я. Хрю — это моя сестренка.

— Ух!.. — Ригдис опять несколько раз моргнула, — …Если я правильно поняла, у твоей мамы шестеро детей…

— Пять с половиной, так точнее, — поправила Рут.

— Да, наверное, — Ригдис кивнула, — надо же! Пять с половиной детей.