Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

Рут Малколм знала наизусть, что такое шок: «патологическое состояние рефлекторной природы, от воздействии сверхсильного раздражителя, вызывающего перевозбужение нервной системы, которое, далее, сменяется глубоким торможением, и может вызвать тяжелые расстройства гемодинамики, дыхания и обмена веществ». Понимание данного нервного процесса, и методы вывода человека из «шокового штопора» — важная часть базовой медицинской подготовки летчика-любителя в нормальной школе. Поэтому, она моментально оценила состояние новой подруги, и в ту же минуту приняла меры.

Деметра Дарк пришла в себя, находясь уже в совершенно нейтральной обстановке, на каменистом пляже, в тени кокосовой пальмы (нашедшей тут клочок грунта для корней). Именно эта пальма сейчас завладела всем вниманием 25-летней француженки. Перед мысленным взором проходила вся история кокосового ореха, выброшенного прибоем «непременно, во время урагана, — подумала Деми, — конечно, это был один из бешеных ураганов, нередко проносящихся над Полинезией». И фантазия мигом нарисовала эту картину: стремительно мчащиеся по небу тучи, сверкающие молнии, огромные волны, грозно громоздящиеся одна на другую, и будто молотом ударяющие в берег. И вот он, отважный кокосовый орех (Деми сейчас думала о нем, как о мыслящем существе, как о серфере, выбирающем трассу скольжения с гребня волны). Орех проскакивает между циклопическими водяными валами, вылетает на берег, и откатывается на этот уютный гостеприимный участок грунта. Теперь этот орех вырос в прекрасную пальму, которая приветливо качает перистыми ветками-листьями, и дарит их ажурную тень случайным гостям, такой легкий дружелюбный характер у этого смелого кокосового серфера. Тут молодая француженка испытала такое захватывающее чувство единения с природой, от которого даже закружилась голова. Она ощутила себя мыслящей частью этого берега, и упругих аквамариновых волн, разглаживающих ослепительно-белый песок, и ленивых, флегматичных облаков — пушистых кроликов, пасущихся на лазурном поле неба…

…Прошла целая вечность, наполненная дружеским пониманием с чудесным миром, и только потом, когда мозг уже переполнился этим радостным состоянием, Деми вдруг сообразила, что рядом сидит Рут, отличная подруга, лучшая на свете.

— Привет! — Деми погладила ее по руке, — Ты как?

— Неплохо, — улыбаясь, ответила Рут, — а ты?

— Я подружилась с пальмой, — сообщила француженка, — хотя, точнее, я подружилась с кокосовым орехом, это было чертовски давно, а теперь он вырос в пальму. Так всегда происходит в природе. Это жизнь. Орехи становятся пальмами, потом на этих пальмах вырастают орехи и идут искать свой дом, где превратятся в пальмы. Я только сегодня поняла, как это важно, хотя с орехом я подружилась давным-давно. Так иногда бывает между друзьями: давно дружишь, и только потом понимаешь что-то главное.

— Это отличная мысль! — радостно согласилась Рут, которая заранее ожидала услышать эмоционально-философский монолог. Ей было известно, как действует водорослевый каннабиноид хризофурол (продвинутый аналог каннабинола — активного компонента марихуаны). Не зря же она напоила Деми чаем с добавкой кристаллов хризофурола. И вообще, она, отправляясь на войну, взяла с собой хризофурол не ради развлечения, а в медицинских целях. И вот: реально пригодилось. Нервный шок у ее новой подруги как селедка хвостом смахнула. К вечеру Деми будет, как в полном порядке, ага!

8:30 утра. Остров Футуна. Капище Факавеликеле. Восточный участок осевого хребта.

В то время, когда на острове происходили упомянутые выше события, некий довольно молодой худощавый мужчина, европеец средиземноморского типа, расположившись на площадке древнего marae (или «полинезийского капища», как пишут в путеводителях), работал с электронным мольбертом, установленным на треногу. Если бы кто-то (так, на всякий случай) проверил его ID, то узнал бы, что это — Вителлио Фалерно, из Италии, с адресом в Катандзаро, провинция Калабрия. А если бы кто-то проверил еще состояние финансовых дел сеньора Фалерно, то обнаружил бы, что они плачевны. Калабрийский художник, как и многие великие художники всех времен, был (выражаясь попросту) в глубокой кредитной жопе, а его квартиру в Катандзоро уже арестовали по иску банка. Фактически, он едва успел улететь через Францию в колониальную Новую Каледонию, спасая от предсказуемых притязаний банка свой любимый электронный мольберт с 60-дюймовым гибким экраном (дивайс ценой как пол-автомобиля, купленный, конечно, в кредит). Автомобиль, кстати, пришлось бросить. И квартиру тоже. Если бы Вителлио задержался в Париже на неделю, то никуда бы не улетел, а был бы задержан полицией непосредственно на паспортном контроле аэропорта. Но, он успел вовремя. Гнев банка догнал художника только на Новой Каледонии. Он понял это, когда при попытке снять сколько-нибудь денег в банкомате, злокозненная машинка сожрала кредитную карту, и объявила через электронное табло, что данный эккаунт блокирован. Тут здравый смысл подсказал Вителло, что в отель в Нумеа лучше не возвращаться. Там чемодан, запасные кроссовки и смена белья — но черт с ними. Главное — мольберт с собой, и есть еще пара карманных вещей, которые можно обменять на деньги. Неплохие механические часы и обручальное кольцо (память о бывшей женитьбе). У некого подозрительного субъекта, тершегося возле ломбарда, Вителло обменял все это на скромную сумму наличными, и ближайшим малобюджетным паромом (точнее, старым катером), уехал на Футуна. По слухам, циркулировавшим в Интернет, этот колониальный остров так далек от (условно говоря) цивилизации, что деньги там экзотика, а о кредитных исках никто не слышал.

В Интернет имелась информация о двух мини-отелях на Футуна: один — около столицы провинциального королевства Сигаве, а второй — в том же королевстве, но подальше, на северо-западном берегу. Вителло Фалерно, из осторожности, выбрал подальше. Ирония ситуации состояла в том, что выбранный мини-отель являлся частью комплекса из «яхт-клуба» Деметры Дарк, и «королевского пейнтбольного клуба», а как отель уже давно не работал. Но, чтобы не порождать беготни иностранных гражданских лиц перед скорой спецоперацией, Этеэли, мэр деревни Толоке, младший брат короля, ничего не объясняя калабрийскому художнику, разместил его в своем домике-трейлере (купленном где-то просто по случаю, и обычно пустующем). Обычный турист на месте Вителло, конечно, удивился бы, что «менеджер мини-отеля», вместо формальностей, поболтал с ним про постимпрессионизм великого Гогена, и про нео-постимперссионизм (стиль, в котором творил Вителло Фалерно). Но Вителло только порадовался «неформальному подходу» местного бизнеса, а когда Этеэли бесплатно дал ему на прокат велосипед — калабриец почувствовал, что уже любит эту маленькую страну с добрыми туземцами-канаками.