Николай Удальцов - Что создано под луной?

Взрыв в замкнутом помещении – это всегда взрыв вдвойне.

Огонь, дым, штукатурка со стен, удушающая взрывная волна.

Потом крики и стоны людей.

Еще живых, и уже почти мертвых.

Риоль схватил Крайста за плечи, всем телом подталкивая девушек, потащил своих спутников к тому месту, где должен был находиться выход, теперь невидимый в дыму.

У самых дверей на полу лежал бывший студент, слегка оглушенный, но не потерявший сознания и не получивший ни одной царапины. Он размазывал сопли и слезы по своему испуганному лицу.

Проходивший мимо него Искариот, не удержавшись, изо всех сил пнул бомбиста в ребра, и, сплюнув так, что попал ему прямо в глаз, презрительно выдавил из себя:

– Недоносок. Начальник контрразведки – полковник, а это были штабс-капитаны.

И женщины с купчишками – тем более, не причем.

– Что это было? – спросил Риоль, когда они оказались за дверями, к которым уже подъезжали, звеня своими колоколами, пожарная конка и санитарная карета, бежали жандармы, – Нельзя же бомбу называть борьбой за свободу?

– Это терроризм, – ответил Крайст, и в его голосе вновь прозвучала грусть.

Отдающая горечью.

– Где же кончается борьба за свободу и начинается терроризм?

– Терроризм начинается там, где предметом нападения являются заведомо невинные люди…

– Скажи, Крайст, что, Бог простит этого студента, если кто-нибудь за него помолится? – спросил Риоль, и Крайст, тяжело вздохнув, ответил: – У Бога есть более важные дела, чем прощать кого ни попадя…

Только оказавшись вдалеке от площади, среди мирных, уютных домов, глядящих на улицы окнами, местами прикрытыми дворовыми деревьями, они смогли, не то, чтобы упокоиться, скорее, установить некоторую дистанцию между собой и тревогой.

– Крайст, тебе не кажется, что мир сошел сума?

– Я могу отвечать только за себя и за своих спутников, – ответил Крайст, но, взглянув на зевнувшего Искариота, добавил:

– Впрочем, иногда я сомневаюсь даже в них…

– Интересно, – проговорил Искариот, – Нам не везет только с обедами, или это глобальность в моих пределах? – Нас не расстреляли, не вздернули на дыбу, не раздавили в толпе, не подорвали бомбой – слегка призадумавшись, ответил Крайст, – Если, это называется: «Не везет…» – то, что же такое – удача?..

– Ладно, мы-то как-нибудь, а девчонок все равно кормить надо. Сделаем так: на ближайшем рынке купим мяса и всего остального.

И приготовим все это на костре, – сказал Риоль, глядя на девушек.

Это был один из первых выводов, который он сделал за время их путешествия: красотой мало восхищаться.

Ее необходимо хорошо кормить…

– Идея не плохая, – согласился Искариот, – Про вино нужно не забыть.

– Только давайте заберемся куда-нибудь в дикие места, туда, где нет людей.

– Дикие места там, где люди есть, – вздохнул Искариот, а потом добавил:

– Там, где людей нет, просто – нетронутые…

– Это было бы очень романтично, – улыбнулась девушка, скачанная с интернета.

– Романтика – это просто выдумка тех, кто не знает, что такое приступ радикулита.

Потому, что романтика связана не с отдыхом, а с работой.

– И, что же такое – романтика?

– Это интересная работа, норму выработки в которой определяет не начальство, а собственные человеческие интересы…

– Ну, а для души? – девушка, скачанная с интернета, не хотела мириться с утилитаризмом романтики.

– В любом случае, романтика – это экзотика, объединенная с мечтой.

Ее нельзя подменять просто экзотикой или просто мечтой…

– А мечты часто исполняются? – Бывает. Только нельзя забывать, что мечты – это очень дорогой способ исполнения желаний…

…Рынок оказался на ближайшей улице, и они не без труда – слишком велик был выбор – набрали все, что им было нужно.

Лишь однажды Искариот слегка поторговался из-за стоимости квашеной капусты.

– Теперь – куда?

– Прямо по улице, – ответил Крайст без раздумий, – Те дороги, что не ведут в город – ведут из города.

– А мне кажется, – подискуссировал Искариот, – Это одни и те же дороги.

Все зависит только от направления пути…

Сразу за последними домами города, отступив от него не большим, ухоженным огородами полем, начинался лес.

Достаточно густой, чтобы называться лесом без кавычек.

Но не слишком темный, чтобы скрыть блеск воды озера или пруда, приблизительно в километре впереди. И через четверть часа все шестеро вышли на пологий травинисто-песчанный берег.

Ровный и сухой.

Окруженный кустарником, подступавшим к камышам у тихой воды, над которой, дружа и с водой, и с воздухом и устраняя между ними грань, ютился неплотный туман.

Как раз такой, что не мешал видеть, но способный сделать дальнюю перспективу расплывчатой, не уничтожая ее…

Существуют места для тех, кто устал от дороги – например разнозвездочные отели или кладбища. В таких местах все должно быть удобно, тихо, перспективно и, по-своему, уютно, даже если все это лицемерие.

А есть места для тех, кто просто хочет сделать привал в пути. Там обязательно, под легким ветерком, листья деревьев шелестом переговариваются между собой о нынешнем, не входя в спор, не требуя к себе внимания и не давая лживых обещаний.

Тем самым, делая себя правдивей самой честной газеты…

Крайст присел на поваленной бревно и вытянул худые ноги, обутые в стоптанные ботинки. Риоль и Искариот принялись подыскивать место для костра. Девушка, нарисованная акварелью и девушка, скачанная с интернета, стали разбирать поклажу, а девушка нарисованная углем, пошла к озеру.

Попробовав воду рукой, она крикнула:

– Какая чистая и теплая! Девчонки, пойдемте купаться!

– Все правильно, – вздохнул Искариот, – Готовить мясо – это занятие для мужчин.

– А в чем будем мясо готовить? – спросил Риоль, – Кастрюлю-то мы купить забыли.

Крайст зачерпнул своей ладонью прибрежную глину, но Искариот остановил его:

– Тут у меня в кустах кое-какая посуда припрятана, – проговорил он, ухмыляясь и вытаскивая из-под ближайшего куста узел, в котором оказались и кастрюля, и сковородка, и тарелки с вилками, и даже не большой тубус с салфетками.

– У тебя, что, по всему земному шару что-нибудь припрятано?

– Это, Крайст, дает мне возможность подтвердить еще одну непреложную истину, о которой люди часто забывают.

– Какую?

– Боги не для того, чтобы горшки обжигать…

На берегу, девушки стали раздеваться.

Купальников у них не было, и они просто обнажались.

Искариот, глядя на них, проговорил:

– Если женщина – это зло, то из двух зол, я бы выбрал самое красивое, – Риоль услышал эти слова и, улыбнувшись, спросил:

– Что же делать сразу с тремя такими красивыми злами? – на что Искариот, пожав плечами, как человек, получивший вопрос, ответ на который был ему очевиден, сказал:

Читать дальше