Олег Фомин - Бомба vs. Чудо

Взлетая по лестнице в офис, Нососуев липнет к окну, камера из рук падает…

Над крышей искрится вихрь волшебной энергии, завитки белоснежного света кружат в танце, мелькают крылатые фигурки фей. От вихря растекаются белые искристые кометки, будто смесь молний и тополиного пуха.

Кометка медленно пролетает сквозь стекло, обволакивает гипс, по руке разливаются волны тепла и прохлады, приятные мурашки. Гипс исчезает, вихрь рассеивается как сон в миг пробуждения, феи бабочками кто куда, прячутся, будто и не было ничего…

Рука движется свободно, пальцы сжимаются и разжимаются.

Плечи Нососуева вздрагивают, в душе проклевывается что-то давно забытое, погребенное суетой, бытовухой, инстинктом выжить в мире денег и цифр, на подоконник сыпятся слезы…

Взрывается грохот, Нососуев ядром таранит офис, чуть не пробив дверь насквозь. Все замирают, три пары глаз вертятся в орбитах, следят за шефом, тот носится по офису как вихрь, сея разрушение и хаос.

– Бомба! – Нососуев хватает голову исцеленной рукой, ботинки грохочут как пули из минигана, хоть обломки паркета не брызжут. – Нет, к черту это слово! Чудо! Оборотни, пришельцы, феи – существуют! Своими глазами видел! Сейчас! А сколько их еще!.. Волшебники, дриады, призраки, посланцы из будущего, коньтавры…

– Э-э… кентавры, – Кирилл пальцем вверх.

– Молчать! – Нососуев замахивается, вот-вот врежет, но исцеленная рука обрушивает в мусорную корзину папку со скандалами, интригами, маньяками…

– Что с вами, Андрей Викторович?! – Юлечка прячет бифштекс как ребенка от бешеного пса.

– Со мной?.. – Нососуев рвет в клочья календарь с Гаврилой Петуховым. – С вами что?! Вы, мелочные людишки, по уши в этой грязи! Кто кого трахнул, кто что украл… Пришли, поковырялись, получили деньги, обратно в норы, вперились в ящики, аськи, контакты, ходят по всяким кафешкам, суши-барам, жрут, срут, пьют пиво, гы-гы на всю улицу, а утром опять – на «работу». Лень прочесть книжку, задуматься о вечном: о чести, благородстве, чудесах! Тупые бездушные скоты! Вокруг море чудес, прекрасного, доброго, а мы… вы!..

– Андрей Викторович, успокойтесь!

– У него нервный срыв. Что-то мерещится…

– От нервного срыва? Или от… м-м… лекарств?

– Передоз? А чем лечился?

– Перегаром не пахнет. Таблетки, успокоительные.

– Ага, ЛСД. Глянь, какой спокойный. Пришельцы, феи…

– Тоже мне, чудо! Я после бутылки коньяка разговаривал с Дартом Вейдером о галактической монархии.

– А я съездила в Париж. На лыжах. Одела лыжи – и в соседнюю комнату, а там Париж, Эльфиева башня.

– Э-э… Эйфелева.

– Молчааааать!!! – Нососуев как свистящий с горы вареный рак, стекла выгибаются, дрожат мыльными пузырями, с потолка сыпется штукатурка.

– Андрей Викторович, я щас валерьяночки…

– Вон!!! – Нососуев пинком распахивает дверь, тычет в лестницу. – Прочь с глаз моих!

Офис будто окидывает взором Горгона, все застывают: палец Кирилла уточняюще поднят, у рта Юлечки капает жирком ломоть бифштекса, Элла, будто спасая Халис и Урай от полчищ зергов, тянет шефу валерьянку и стакан.

– Считайте, что у вас выходной!

– А сайт?..

– Сам все сделаю!

Всех сдувает, Элла на бегу красит ресницы, Кирилл как призрак, странно, что через дверь, а не сквозь стену, Юлечка сгребает в сумку котлеты, ливер, в зубках мясной блинчик…

Нососуев ныряет в кабинет, жаль нет гвоздей и досок – забить окно, дверь. Прочь все мысли, только флешка с алмазами и комп – чтобы сделать бриллианты. Кипит жажда волшебной правды, красоты, вытащить всех из рутины, вернуть чудеса. Время испаряется, в кабинете накипью вечер, клава дымится, плавится, кофеварка молит о пощаде, Нососуев будто кочегар, пот ручьем, рубаха настежь.

Последний клик – и материал на сайте. Истина сияет в киберкосмосе новорожденной звездой, скоро все узнают, все!..

Свинцовые глаза слепнут в лучах фраз. «Волк-оборотень спас девушку от гопников», «Пришельцы помогают людям в час-пик добраться до работы», «Феи бескорыстно лечат болезни»… Ну где же отзывы? Нососуев жмет «Обновить» снова и снова, мышь исходит щелчками, будто грызет камень… Вот-вот, сейчас напишут… Сейчас…

Утром Нососуев жалеет солнце: это ж как такой громадине подыматься тяжко! Он и голову-то поднимает стиснув зубы. Взгляд сквозь туман нащупывает экран.

«Че за хрень, еперный тятр? Че за сопли? Хде срач, трахи, блевалово?!»

«Тоска смертная, блиииин! Лажа!!! Админ, удавись!»

«Оборотни-герои, добренькие пришельцы, феи-целители… У мочегонов почки отказали, энурез, моча кристально чистая пошла, аж сластит!»

«Ага, желтую не жди, испИсались! Гы-гы!»

«Че т не але… Пойду в другой сортир…»

Мир уплывает далеко-далеко, за горы, леса, прочь от звонков гневных рекламодателей, внутри все шатается, крошится, тает… Сунуть бы нос в платок, высморкать слезы, но платки у тех, на чьих слезах Нососуев делает деньги.

Роняет отяжелевшее тело на стену, рядом с дверью, по ту сторону возня, голоса…

– Элла, родная, пожалуйста…

– Ох, Кирилл… А вдруг зайдет шеф? Ты же знаешь, влетит как бомба, аж волосы дыбом.

– Еще рано, Элли, он в автобусе, я быстро.

– Ну хорошо…

Элла отворачивает рукав, на запястье две ямочки, словно от укуса. Кирилл заботливо берет ее руку. Черные глаза вспыхивают алым огнем, губы обнажают белоснежные клыки, Кирилл осторожно впивается в ямочки, звенят капельки крови…

Кирилл аккуратно отстраняется, слизывает кровь. Тело падает в кресло, грудь силится придавить раздраконенное дыхание.

– Вот что значит быть девушкой вампира, – улыбается виновато.

– Кирилл, ты же позавчера праздновал свои семьсот лет. – Элла вытирает руку салфеткой, наклеивает пластырь. – Съехались все вампиры, столько бутылок с древней кровью, распечатали даже кровь Коперника! А ты и не пригубил…

– Закалял выдержку. – Кирилл сдувает со лба челку как после бурной ночи. – Когда еще выпадет такой экзамен? Надо уметь сдерживаться, а то еще на тебя брошусь…

– Потому и бросишься, что чересчур себя сдерживаешь. Когда есть возможность насытиться без вреда для людей, надо это делать. Это твоя суть, Кирилл, как вот Юлечка не может без мяса, не противься. Ты сильный, но не надо себя накручивать…

– Ой!

Под ногами Юлечки разбитая чашка, ладошка зажимает рот, в глазах ужас.

– Чашку перепутала! Из твоей глотнула, Элла! Там же сахар!

Силуэт Юлечки рябит как помехи в телевизоре, то прозрачный, то размытый, вдоль тела бегут волны, вспыхивает белым…

– Ядерний ти рьяктор! Хрикс, чтоб тебя! Ти снова перепутать кнопка!

Посреди офиса парит нечто похожее на макет космической станции, модули и шарниры непрерывно движутся. Всюду пестрые огоньки, иллюминаторы, шлюзы… Станция, словно термитник, кишит механическими тараканами. Мельтешат, шевелят усами…