Владимир Шитик - Слушайте звезды!

— И все-таки больно непривычно! — задумчиво пробормотал Шарки, мысленно возвращаясь к только что родившейся идее. Пригубив кофе, он с наслаждением затянулся сигарой. Был шанс заработать половину из ста миллионов. Он еще раз пригубил кофе и, припечатав сигару, решительно сказал, обращаясь к своему двойнику на зеркальной поверхности стола:

— О'кэй, берусь!

Солнечный луч уперся в белое поле шахматной доски. Черный ферзь переместился с поля е7 на е2.

— Шах, — тихо произнес Роно, устало откинувшись в жестком кресле.

В полукруглом зале шахматного клуба царила напряженная тишина, казалось, в нем нет ни одного зрителя, хотя билеты на все туры были раскуплены за три месяца до начала первенства штата. Следующий ход Роно завершал партию, длившуюся три часа. Лер, его соперник, остановил часы, вяло пожал руку Роно и, подписав протокол партии, выбрался из-за стола. По залу прошло оживление, раздались аплодисменты, пожилая дама в смешной шляпке, похожей на ночной горшок, преподнесла Роно букетик ландышей. За двумя соседними столами игра продолжалась, поэтому зал снова притих.

«Спать и еще раз спать», — с этим желанием расстроенный Лер Корнуэлл возвращался домой. Поражение, конечно, задело его самолюбие, однако не настолько, чтобы рыдать в дверной косяк в мужском туалете, как это делал на днях его коллега по клубу Сикорски. Через четверть часа старенький голубой «меркурий», дребезжа разболтанным капотом, нырнул в подземный гараж многоэтажного жилого блока на проспекте Независимости.

Он еще ковырялся в дверном замке, когда услышал, что в квартире надрывается телефон. Говорить ни с кем не хотелось, но он тем не менее снял трубку. Сработал скорее рефлекс, чем чувство долга. «Вполне возможно, звонят из больницы, — мельком подумал он. — Очень может быть, что у тетушки начался кризис, из которого, как предполагают врачи, она уже не выкарабкается. Тоже мне, платная медицина! Хотя правильно говорят французы: даже самая красивая девушка может дать не больше того, что у нее есть».

Незнакомый голос приветствовал Лера.

— С кем имею честь? — осведомился он.

— А у тебя короткая память, дружище! — иронически ответил голос. — Надеюсь, помнишь Греми-колледж и грозу младших курсов Вирда, по кличке «Жердь»?

— А-а, — в голосе Лера не чувствовалось энтузиазма. Воспоминания о розовой юности его мало умиляли. Собеседник словно угадал мысли Лера.

— Не беспокойся, — сухо произнес Вирд. — Я не собираюсь потчевать тебя варевом из сюсюканья об отроческих делах. Дело намного серьезнее и касается тебя лично. Мне в руки, совершенно случайно, попали интересные документы. Надо бы встретиться и поговорить. Как ты смотришь на «Зеленую бороду», где-нибудь минут через сорок?

— Хорошо, — ответил заинтригованный Лер.

В это послеобеденное время в баре царило затишье. Едва Лер переступил порог заведения, как из-за столика в углу поднялся темноволосый мужчина в спортивной куртке и приветственно махнул рукой.

В баре они засиделись до позднего вечера.

Клиф Сеймен остановился у двери шефа и деликатно постучал. В его послужном списке О'Брайен был четвертым шефом и, пожалуй, наиболее «приличным» среди своих предшественников. Ирландец до кончиков рыжих волос, О'Брайен восседал в кожаном кресле подобно статуе Линкольна из музея фигур мадам Тюссо.

— Присаживайся, Клиф, — проворковал О'Брайен, уставившись на вошедшего светлыми глазами, взгляд которых порождал у Клифа ассоциации с рентгеновскими лучами, принизывающими человека насквозь. Наверное, только ангел мог бы чувствовать себя невинным под их постоянным прицелом.

Сеймена всегда удивляло несоответствие комплекции и тональности тембра шефа.

— Что у тебя с делом на Плаймер-стрит? — поинтересовался О'Брайен, окутавшись табачным дымом.

— Это дело рук скорее всего «гастролера». Наши «спецы» не работают в таком стиле лет десять, не меньше, — Сеймен задумчиво изучал статуэтку средневекового рыцаря, единственное украшение в кабинете шефа.

— Хорошо, Клиф, — О'Брайен недовольно поморщился, словно от бородатого анекдота, который его подчиненный рассказал в самый неурочный момент. — Постарайся это дело форсировать. Взять, как говорится, быка за рога. Вчера вечером на приеме у мэра мне всучили этот «подарок» судьбы, — шеф ловким движением фокусника извлек из верхнего ящика стола изящную папку из тисненой кожи и подвинул ее к Сеймену. — Специалисты из аналитического уже ознакомились с содержанием. Вроде бы все ясно и в то же время не ясно. Мне это дельце не нравится. Ты же знаешь, мои ребята больше любят шумные и простые вещи.

(Сеймен это знал: громилы О'Брайена, в отличие от шефа, предпочитали действовать пистолетом, а не головой.)

— К тому же газетчики зашевелились, — продолжал О'Брайен, старательно раскуривая потухшую трубку. — Займись этим делом в первую очередь, ты у нас специалист по головоломкам. Со всеми вопросами обращайся сразу ко мне, в любое время…

Клиф подозрительно уставился на папку. «Только ребусов мне сейчас не хватало для полного счастья», — с горечью подумал он, а шеф тем временем продолжал:

— Вполне возможно — все это ерунда, случайность, но когда возникает большое количество случайностей, они могут превратиться в закономерность.

«Ох уж мне эти прописные истины, которые старик умеет изрекать с таким важным видом, будто придумал их только что, за этим письменным столом», — едко подумал Сеймен.

Он вложил папку в дипломат и отправился в свои «апартаменты» на третьем этаже.

В криминальную полицию Сеймен пришел из газеты. Пять лет работы фотографом в отделе уголовной хроники — время достаточное, чтобы разобраться в том, что тебе подходит, а что нет, и научиться кожей чувствовать создавшуюся ситуацию. А она на данный момент напоминала протухший сэндвич. Неоконченные дела сверху, в середине новое дело, и в самом низу он сам. На втором этаже его окликнули.

— Привет, старина! — Коротышка Тони, как всегда, излучал почти осязаемые флюиды жизнерадостности и оптимизма. — Какие новости у шефа?

— Привет, привет! У шефа все новости положительные, — проворчал Сеймен. — Обычно они лежат у него в худосочных элегантных папках из дорогой кожи, а на гарнир к ним подаются сентенции вековой давности.

Улыбка поползла по лицу Тони и застряла где-то на лбу:

— Зайдем в «кастрюлю» (так они именовали между собой отдел оперативной информации, нашпигованный компьютерной техникой, дисплеями, принтерами и кучей других новинок предпоследних моделей), — предложил Тони.

Здесь всегда можно было ознакомиться с последними сводками, узнать все самые свежие новости (о событиях, произошедших как в самом управлении, так и на всем земном шаре), выпить баночку пива, посудачить о новых секретаршах, которые с неимоверной быстротой сменяли одна другую, и своих начальниках.