Владимир Шитик - Слушайте звезды!

— Где ты? — хрипел Янин.

— Обожди немного… Все нормально.

— Ранец работает?

— Работает, — ответил Черных и выключил двигатель. Несколько секунд ускорения и снова установившаяся скорость. Плотный поток воздуха извлекал из скафандра свистящую протяжную ноту. Теперь только уловить момент и включить ранец в нужную секунду. Для торможения ему достаточно ста пятидесяти метров… Если хватит топлива.

Четыреста метров… триста пятьдесят… триста… двести… Пора! Справа и слева, под углом вниз, выросли пятиметровые огненные свечи, и Черных стал похож на стрекозу с оранжевыми крыльями. Сто метров… пятьдесят… Теперь на полную! — огненные крылья вытянулись вдвое, коснулись поверхности, и Черных плавно опустился в основание образовавшегося столба пыли.

…Пылевой столб снесло в сторону. Черных стоял посреди небольшого «пятачка» обнаженного грунта, приходя в себя после затяжного падения, во время которого у него не было ни секунды для осмысливания происшедшего. Теперь, когда он почувствовал под ногами твердую опору, естественный вопрос — куда это меня угораздило? — встал перед ним.

Самое непонятное — откуда такой мощный свет? Черных поднял голову. Сквозь густую облачность просматривалось светило таких невероятных размеров, каких не было и не могло быть в радиусе двух парсеков от этой планетной системы, роль солнца в которой играла звезда шестой величины — карлик по сравнению с этим гигантом. Оптический обман, связанный с преломлением лучей в атмосфере, отпадал потому, что в данный момент настоящее солнце освещало противоположную сторону Септимы.

Напрашивался только один ответ — Плутония. А что? — ведь он же куда-то провалился. А куда можно провалиться, если не во внутрь планеты? Не залетел же он в другую галактику? Вот и связь с Яниным прекратилась: еще бы, пробить радиоволнами такую толщу! И с освещением становится ясно — раскаленное ядро в роли солнца.

Яркий свет заливал обширную серую равнину, такую же, как та, на которой остался вездеход: пыль, каменистый грунт — продукты конечной стадии выветривания, низкорослые колючки, линия горизонта… Стоп! Какой горизонт может быть у внутренней полости планеты? — задал сам себе вопрос Черных и тут же нашел ответ: А тебе часто приходилось бывать в этих самых внутренних полостях? Тебе известна ее геометрия пространства? Может быть, горизонт — это всего лишь иллюзия…

Ну, а это — тоже иллюзия? К нему приближалась красная лодка.

Черных напряг зрение и различил мелькание тонких серебристых весел, загребающих пыль. Только какие-то странные эти весла, какие-то непрерывно ломающиеся, членистые…

«Лодка» остановилась метрах в пятнадцати и, опираясь «веслами» о поверхность, стала подыматься, как на домкратах, на глазах превращаясь в огромного паука.

…Паук и человек настороженно рассматривали друг друга. Что-то знакомое обнаружил Черных в обличье страшилища: длинные и тонкие членистые ноги, темно-красное туловище, по два глаза на каждом боку… Да это же фрин! Фрин, увеличенный в тысячу раз. Там, под микроскопом, он даже показался изящным, а сейчас… А сейчас под микроскопом находился сам Черных, и фрин изучал его. Вероятно, блеск скафандра показался пауку странным, и он медлил. Но недолго.

Передняя конечность фрина, закрученная ломаной спиралью, стала медленно подыматься и отводиться назад, будто приводимая в действие гидравлическим механизмом.

«Как лассо, — подумал Черных. — Пора кончать». Хлопнул ладонью по бедру и похолодел… Бластер остался в вездеходе.

Янин до боли в глазах всматривался в темноту, надеясь, что Черных подаст сигнал, если был отброшен не очень далеко и остался жив. В золотистом светофильтре шлема отражались незнакомые созвездия. Мешал свет. Янин спустился в рубку и выключил прожектор.

Внезапно наступившая темнота сломила волю. Черных, не выключая фонаря на шлеме, бросился в сторону, но сильный удар по ногам чем-то гибким, как плеть, отбросил его в пыль. Он упал на спину…

Когда пыль осела, Черных увидел, как на звезды наплывает продолговатая тень паука… Не помня себя, включил до отказа ранцевый двигатель. Его вдавило в грунт, но он кричал не от боли и страха, а от необузданной радости первобытного охотника, наблюдая, как на вершине двух огненных фонтанов кувыркался фрин, размахивая обугленными конечностями…

Черных направил левое сопло вниз, и его поволокло по мелким камням, вращая, как сегнерово колесо, а на то место, где он лежал, свалились бесформенной грудой выгоревшие останки фрина.

…Янин моментально захлопнул крышку люка, когда неожиданно впереди вездехода вспыхнул огненный диск, осветив все вокруг на сотню метров и стремительно покатился под гусеницы. Янин кубарем скатился в рубку. На лобовом стекле дрожали красные блики, из-под вездехода вырывалось пламя, а по днищу будто бы царапал пескоструйный аппарат. Янин рванул рычаги, вездеход вздрогнул и покатился назад.

— Осторожнее! — раздалось в шлемофоне.

Янин затормозил и включил прожектор. Перед вездеходом стоял, покачиваясь, Черных. Из сопл ранцевого двигателя горящими каплями скатывались остатки топлива.

— Вот тебе, Шадрин, и недостающее звено! — сказал Черных, расположившись в кресле центрального отсека базового лагеря. — Надеюсь, тебя больше не волнует проблема питания фринов? Меня лично — нет. Эти паучки-малютки не так уж и отстали в своем развитии.

— Да, — согласился Шадрин, — поразительный феномен! Но каким образом они делают такие ловушки-колодцы?

— Похоже что-то на волчью яму, — заметил Янин.

— Не имею понятия, — ответил Черных, — каким образом можно спрессовать несколько кубических километров пространства вместе с поверхностью планеты и всем, что на ней находится, в объем двух-трех кубических метров, но эффект прямо-таки потрясающий.

— Но сами-то фрины остаются без изменений, — вставил Янин. — В противном случае в ловушке не было бы никакого смысла. Вся соль в том, что уменьшается в размере все, что попадает в эту «яму», кроме самого фрина.

— Теперь нам все время придется держать в руках дальномеры, — сделал вывод Шадрин, — ведь на глаз почти не определишь, где ловушка.

— Вот с этой штукой будет проще, — сказал Янин, показывая кусок дюралевой трубы чуть больше метра.

Шадрин Засмеялся:

— Представляю, как Черных, пилот экстра-класса, идет впереди нас и постукивает этим посохом. Картина Брейгеля и только!

— Неплохая ассоциация, — сказал без улыбки Черных. — Люди никогда не перестанут чувствовать себя еле прозревшими котятами на пороге Вселенной.

— Запомни эту фразу, биолог Шадрин, — назидательно сказал Янин. — Наш шеф сегодня в ударе, и я не особенно удивлюсь, если он толком разъяснит, зачем фрину понадобились такие масштабы? Для того, чтобы оглушить прыгунчика (ведь они являются единственной добычей в этом кратере), достаточно сбросить его с нескольких десятков метров, а ты летел километра три-четыре.