Юрий Никитин - Сборник Русские идут!

Оставляя глубокие следы на мокром песке, коммандос пробежали вперед. Виллер слышал тяжелое, но ровное дыхание этих могучих тренированных парней, выращенных на свежем мясе, напичканных витаминами, лабреджастами и стимулирующими бурный рост мышц гормонами.

Каждый нес на себе помимо бронежилета, автоматическую винтовку с запасным боекомплектом, за спиной в ранце медпакеты и сухой паек, на поясе плотно сидят гранаты, фляга и штык-нож. На шлемах десантников микрофоны и наушники, можно разговаривать с каждым в отдельности, можно отдавать приказы сразу всем, никаких зеленых свистков, как у русских.

С первого взгляда даже не заметишь, что и ботинки с противоминными прокладками, и униформа нашпигована чипами, что за мили засекают затаившегося тушканчика, позволяют видеть сквозь дым и туман, и что каждый десантник несет на себе электронного оборудования на сто тысяч долларов. Все окупается тем страшным впечатлением, которое производят эти жутковатые неуязвимые машины убийства. Даже неустрашимые фанатики-террористы понимают, что выстоять против одинокого коммандос немыслимо целой группе их грязных экстремистов.

Виллер любовался своими натренированными атлетами, как дурак любовался бы какими-то дурацкими картинами или древними храмами.

Взрывая золотой песок, подбежал Эйзен, молодой и подтянутый капитан, выходец из хорошей семьи, отец владеет фабрикой по производству крема от морщин. Виллер с удовольствием смотрел на круглое румяное лицо, веселое настолько, что даже песок на три метра вокруг блестит ярче.

– Дожил бы, – крикнул Эйзен счастливо, – до этого дня мой дед!

– А что?

– Он спал и видел, как наши танки пойдут по проклятой России. И вот сейчас я иду!

Виллер усмехнулся, ему нравился наивный энтузиазм молодого капитана:

– Сейчас это считается Украиной.

– Неважно! Вчера эти земли еще были советскими. И вот сейчас вбиваем пыль... как сказал великий Киплинг: «Пыль, пыль, пыль из-под шагающих сапог! Мы идем по Африке...»

Виллер поднял голову. Яркое крымское солнце нещадно жгло, напоминая, что и здесь может быть как в Африке. По крайней мере, с водой так же скверно, хотя море вроде бы с трех сторон.

– Советская земля, – напомнил он, – теперь она зовется русской... совсем рядом. Вон там, за той рощей начинается поле, посреди которого проходит граница между украинской зоной и русской.

– Разве Крым не украинский?

– Русские не стали за Крым спорить, – объяснил Виллер, – они просто арендуют часть этого полуострова под свои военные базы. Понятно, арендовать дешевле, чем кормить это вот все пространство, где нет ни черта, и куда деньги пойдут как в бочку без дна. Так что можем дойти до рощи, дальше не стоит.

– Почему?

– По роще проходит граница с русскими. Хотя у них не пограничники, а одна пьяная и голодная рвань, но... тем более не стоит. Еще вши переползут!

Эйзен с готовностью рассмеялся:

– Да, вшей у нас вывели еще в начале века. Мы против них беззащитны!.. Да, сэр, только до рощи. Ну, разве что немного переведем дух в тени.

Эйзен повернулся, скомандовал:

– Рота, ша-а-агом марш!

Сам побежал едва ли не вприпрыжку, пристроился во главе серозеленых фигур, в своих боевых комбинезонах похожих не то на пришельцев из космоса, не то на мутантов из параллельного мира.

Виллер обернулся к десантному кораблю. Механик высунулся по пояс, наблюдал с широкой и завидующей улыбкой. Виллер, усмехнулся, бросил в микрофон:

– Джонсон, не завидуй. Ты и сам тут можешь поймать... славяночку.

Из наушников донесся хрипловатый голос:

– Так берег же хохлы очистили от гражданских! Для маневров.

– Ну, ты же знаешь местных. Обязательно прорвутся! У нас доллары, а у них только их задницы.

Механик заулыбался во всю пасть, а Виллер, отключив связь, неспешно пошел в сторону далекой рощи.

Коммандос шагали уверенно и сильно, чувствуя себя в самом деле отважными первопроходцами и завоевателями дикой Африки. Сердца бились сильно и часто, горячая кровь стучала в виски, а ноздри раздувались в предчувствии добычи.

Самые дикие мечты сбываются. Вот они, самые сильные и натренированные в мире, идут по страшной земле Советов. И хотя уже не земля Советов, но как-то приятнее считать, что это та самая страшная земля варваров! От этого ощущения адреналин вливается в жилы не по капле, а бурными реками, грудь раздувается от восторга. Они топчут сапогами русскую землю, а сами русские только бессильно сжимают кулаки, скрипят нечищеными зубами да сопят в тряпочку!

Американский образ жизни победил, а эти со своими дурацкими идеалами, со своими предрассудками чести и верности слову, уже лижут задницу их стране, выпрашивают кредиты. Свои жалкие рубли переводят в доллары, здесь уже по-американски научились бить в спину, бить лежачего, бить ниже пояса, топтать слабого, здесь все их девушки и даже жены раздвинут ноги перед ними с готовностью, с покорностью перед победителями!

Рядом с Эйзеном шагал Гарри, огромный негр, толстогубый и со скошенной назад нижней челюстью. Его считали страшилищем даже шлюхи островов Полинезии, но здесь оттянется на русских девках, а их русские парни пусть кусают локти, ждут когда поиметые им девки принесут им на выпивку его доллары!

С другого бока Эйзена грохотали ботинки сержанта Форбса. Этот вообще шел, растянув рот в улыбке так, что едва не задевал за края горизонта. Перед глазами проплывали картинки того, что он со своим взводом недавно вытворял в Малайзии. Та миниатюрная азиаточка смогла вместить такое, что и в сайтах Интернета не поверили бы, сказали бы, что подправили компьютерными штучками! А когда начали на спор, то ее загибали так и эдак, что-то да повредили, и хотя отец ее оказался одним из высших чинов, но когда дело касается американской армии, страна за них горой, все сошло, еще и самого папу поимели, а теперь впереди Россия, ранее недоступная, их некогда гордые женщины, теперь уже не гордые, теперь все эти дворянки и прочие признают хозяином того, у кого шуршат зеленые...

Сержант Волков на миг оторвался от стереотрубы:

– Товарищ лейтенант, взгляните!

Олейник нехотя выбрался наверх, хмуро и недружелюбно смотрел на развеселившегося солдата. Тому проще, потерпит еще три месяца, а там домой к родителям под крылышко. Ни тебе забот как прожить без жалованья, без жилья...

– Что там?

– Американцы уже в роще!

Олейник раздраженно прильнул к трубе. Волков сочувствующе сопел, все знали, что офицерам гарнизона жалованье задержали за три месяца, а обещанные им квартиры продали коммерсантам не то из Грузии, не то вовсе Чечне.

Вместо зелени колыхалась серая муть, пока не догадался протереть окуляры, убрать пот и пыль с сержантовой рожи. Наконец проступили на удивление рослые деревья, толстенькие и с растопыренными ветвями, зелень почти свежая, несмотря на удушающую жару.