Марина Золотаревская - Король Завидий

Немного придя в себя, Однопят обнаружил, что так и держит в руках свой мундир. Машинально натянул его, запахнул на груди. Тёплый комок копошился за пазухой, попискивал. Солдат прошептал:

— Ну, крысонька, попробуем…

Он заковылял прочь из помещения, и тут услышал шаги. Спотыкаясь, в коридор выбрели ещё два человека, оба обросшие и грязные, один — седой, в летах, с очками на носу, а другой чернявый, молодой, с глазами навыкате.

Все трое уставились друг на друга. Тот, что в летах, заговорил первым:

— Так я и предполагал. Здесь содержались ещё люди…

В этот миг у солдата из-за отворота мундира выглянула серая мордочка.

— Да тут и животные имеются! — заметил молодой.

Однопят повертел головой туда-сюда, увидел, что все камеры теперь пусты, и подытожил:

— Людей три человека. А животная одна.

— Что произошло? — непонятно кого спросил пожилой, оглядывая царивший вокруг хаос. — Землетрясение? Картина, правда, нетипичная…

— А может, конец света, — беззаботно бросил молодой.

— Навряд, — сказал солдат. — Мир-то вроде ещё стоит.

— Простите, — продолжал седой, — вы оба — не сон? И ещё мне кажется, что здесь побывал король. Он даже грозился меня казнить.

— Если это сон, то общий, — отозвался чернявый. — Я тоже видел короля и слышал от него те же угрозы.

— Был король, был, да вышел весь, — изрёк солдат так мрачно, что те двое воскликнули в один голос:

— Что это значит?!

— Потом расскажу, — заторопил их Однопят, — пошли отсюда, ребята, пока путь свободен!

— А мои расчёты?! — вскричал тот, что постарше.

— А мои стихи?! — завопил тот, что помоложе.

Солдат, конечно, ничего не понял, так что отвечал наугад:

— Наверху запишете, наново!

И, одной рукой крепко взяв за локоть седого, другой — чернявого, потащил их, слегка упирающихся, к лестнице. На ходу он попытался рассказать, что сталось с королём. Те двое так и ахнули.

— Возможно, шаровая молния… — предположил седой.

— Самовозгорание человека! — решил чернявый.

Солдат промолчал.

Поддерживая друг друга, они поднялись наверх и свободно вышли из Дома Умников тем же путём, каким когда-то их втащили туда — через караульную будку, сейчас никем не охраняемую. Она оказалась неповреждённой.

Стена с железными воротами тоже была цела.

Но великолепные розовые кусты, выращенные вокруг неё, теперь валялись на земле, поджав корни.

Что-то сместилось в мире. Может быть, именно поэтому он всё ещё стоял.

…Погибель короля поначалу привела подданных в смятение. Во-первых, никто не мог понять, что всё-таки с ним произошло. Научные споры и дикие слухи на этот счёт не утихли до сих пор. Во-вторых, не то, чтоб Зариция оплакивали, просто люди растерялись, оставшись без правителя. Наследников у покойника не было. Где же взять нового монарха?

Тогда-то жители Невоздании спросили себя и друг друга: а надо ли? Дурен король — подданным мучение на много лет, а если даже хорош… ведь этот, последний, поначалу был — лучше некуда, и вот как всё обернулось. Ну их совсем, королей!..

— Кто же будет нами править? — возник резонный вопрос, и тут же нашелся ответ:

— Сами собой будем править. По очереди.

— А давайте попробуем!

— А давайте!

И стала с тех пор Невоздания — республика.

Службу РАСПРАВ разогнали первым же указом. С перепугу её бывшие бойцы в ближайшую ночь посжигали свои мундиры. Ну, а дальше? Надо на жизнь зарабатывать, только на какую работу возьмут с такими навыками? Да и что обычная работа в сравнении с их недавней службой? Взяли они и всем скопом подались за границу: может, какому-нибудь иноземному правителю понадобится их опыт? И не вернулись. Верно, их и вправду кто-то нанял, и в другой стране теперь тоже есть Служба Распределения Справедливости, то бишь Служба РАСПРАВ. Разве что называется она как-нибудь иначе.

Долго думали новые власти Невоздании, как поступить с Домом Умников. В конце концов там устроили музей ужасов отечественной истории. Посещают его, правда, всё больше иностранные туристы, а из местных — только школьные экскурсии. Остальных что-то не тянет.

Золотые монеты с профилем последнего короля вскоре изъяли из обращения. Это теперь за такой золотой нумизматы готовы отдать целое состояние.

А все мастера страны вернулись к своим искусствам и ремёслам.

Инженер Крептер возвёл ещё полдюжину мостов, один лучше другого; но на тот, на котором он стоял когда-то рядом с королём, больше не то что ступить — смотреть не хотел.

Те трое, что при Зариции были сообщниками-бунтовщиками — врач, фармацевт, и гончар — стали партнёрами и открыли гомеопатическую аптеку. Она существует и по сей день, и лекарства там отпускают не иначе как в глиняных кувшинчиках ручного производства.

Физик Тарконт всю оставшуюся жизнь совершенствовал свой проект ракеты. Увы, ещё долгое время стране было не до полётов в безвоздушном пространстве. Лишь через много лет по смерти учёного взмыл в небо серебристый аппарат невиданной конструкции и красоты — Тарконт-1.

Поэт Шмель продолжал сочинять стихи. Однако ни одно его творение не обрело такой славы, как те двенадцать строк. Народ превратил их в песню; её распевали и продолжают распевать по всей стране, даже перевели чуть ли не на все иностранные языки. Вот только об истинном авторстве текста почему-то забыли. Ещё при жизни поэта песню стали именовать народной.

Сам Шмель, бывало, интереса ради спрашивал исполнителей:

— А слова чьи?

— Как чьи?! — возмущались те. — Народные!

Так он даже не спорил, только смеялся.

Напрасно его уговаривали друзья, знающие правду:

— Обратись в суд, добейся восстановления справедливости, тебе ведь и авторские полагаются…

— Какие ещё авторские, — отвечал Шмель. — Народ присвоил себе мои слова. Это ль не награда?

Кто их, поэтов, поймёт…

А вот солдат Однопят не вернулся к прежнему занятию, то есть в армию. Вышла ему от новых властей долгожданная отставка с выдачей на руки разовой суммы в размере годичного жалования. Но искать место сторожа он раздумал. Сделался уличным артистом. Купил на полученные деньги шарманку, новое платье, сапоги попрочнее, а ещё — дорожный посох; взял свою верную Умницу и стал ходить по ярмаркам да базарам, по площадям да перекрёсткам: шарманку вертел да учёную крысу показывал. Людей сходилось немало. И то сказать: было чему подивиться.

Крыса прыгала через медный браслет, как тигр через обруч, танцевала под шарманку, встав на задние лапки, умывалась по команде, и, конечно, играла в футбол со своим другом, человеком.

А затем начиналось самое чудесное.

Однопят доставал закрытый деревянный ящичек с маленькой — как раз крысе пролезть — круглой прорезью. Внутри лежали сложенные квардатиками бумажки с предсказанием судьбы, именуемые «счастьем». Приобрести «счастье» можно было за одну монету; какую — это уж каждый решал сам. Кто-то платил грош, кто-то серебряный пятачок, а кто-то и полновесный золотой. Деньги отдавали Умнице: та зубками брала монету и перекладывала её в ладонь шарманщика, а потом вытаскивала из ящичка бумажный квадратик.