Михаил Костин - Живое и мертвое

Советник повернулся к юноше и мягко улыбнулся.

— Жози, малыш, пойди, погуляй немного. Мне нужно поговорить с этим господином.

Винни понял, что пришел в себя. Именно понял. Не было ни боли, ни чувств, ни отголосков внутри. Просто пришло осознание, что он снова в себе. Точнее, в своем мертвом теле.

А тело и впрямь было мертвее мертвого, потому что не только не ощущалось, но и не повиновалось, если не считать век и губ, которыми с трудом удавалось шевелить.

Винни открыл глаза. Ничего не изменилось. Все тот же гостиничный номер. Только его переложили на диван, да убрали непонятные каракули с пола. Все тот же бесстрастный Мессер. Та же Нана, Деррек. Волчица растеряна. А вампир почему-то зол.

— Что это? — непонятно спросил Винни.

Но Мессер понял.

— Это твое тело. Новое, хоть и старое. И тебе придется заново учиться им пользоваться.

Голос Мессера звучал размеренно. Может быть, именно от этого, а может, еще от чего взорвался вдруг Деррек.

— Какое «учиться»? Нет у нас на это времени!

— Успокойся, — попросила Нана мягко, но властно.

Деррек глубоко вдохнул, сказал чуть сдержаннее:

— У нас нет времени. Надо уходить. Из города. Быстро. Вы хоть представляете, чем мы рискуем?

— И чем вы рискуете, молодой вампир? — голос Мессера прозвучал холодно.

Винни плохо соображал, что происходит, но почувствовал по голосу мага, как меняется его отношение к вампиру.

— Если кто-то узнает, что мы в городе без поручителя, мы все отправимся в Склеп.

— А если бы кто-то узнал, что я использовал магию? А если б кто-то узнал, что мы убили ту шайку упырей во главе с живым человеком?

— Вот именно! — взвился Деррек. — А теперь еще, ко всему этому, мы остаемся без поручителя. И у нас опять рядом человеческий труп. И ты опять использовал магию. Шутки кончились, Мессер. Я готов всю жизнь провести здесь, на острове, среди упырей. Но я не хочу отправляться в Склеп. Там нет жизни, только мука.

— И что ты предлагаешь, — голос лорда звенел металлом. — Оставить мальчишку здесь? А что с ним будет?

— Ничего с ним не будет. Он же жив…

Деррек вдруг осекся и часто заморгал, словно только теперь понял что-то.

— Уже нет, — отрезал Мессер. — Он теперь такой же, как и мы, только при этом беспомощный, как новорожденный.

Винни прикрыл глаза. Понимание пришло вдруг, как и у Деррека. И вместе с ним пришли апатия и усталость.

Нана резко подошла и взяла вампира за плечо.

— Пойдем. Надо поговорить.

Винни зажмурился, не желая больше всего этого видеть. Прошелестели шаги, легко прихлопнула дверь. Из-за стены послышались приглушенные голоса. Разобрать слова было невозможно, но говорили вампир с девушкой явно о вещах не особенно приятных. Тон беседы был резок.

Ну и пусть себе грызутся, отстраненно подумалось Винни. Пусть даже из-за него. Плевать. И кто что об этом думает — неважно. Какая разница, если он уже умер.

Словно противореча его мыслям, скрипнул диван, легко прогибаясь под Мессером, как под ребенком. Винни приоткрыл глаза. Лорд сидел у него в ногах на самом краешке и смотрел на него пустыми глазницами.

— Я больше не человек? — спросил Винни.

Голос прозвучал жалко. Даже не прозвучал, проблеял, как у испуганного насмерть козленка.

— В каком смысле? — тихо переспросил Мессер.

Винни снова закрыл глаза, чувствуя неподъемный груз усталости. И так паршиво, а тут еще маг издевается. Уж от кого, а от Мессера не ожидал.

— Зря обиделся, — все тем же тихим, спокойным тоном продолжил маг. — Помнишь тех бандитов на дороге?

— Упыри?

— Ими ведь руководил человек, — напомнил маг. — Живой человек. А жил при этом, как упырь. Грабил, убивал. Понимаешь, о чем я?

Винни открыл глаза. Попытался сесть, но не смог пошевелиться и в упор посмотрел на Мессера.

— Или вот Петро, — продолжал тот. — Он нас всех водил за нос. Вел себя, как…

— Простой дохлый парень из захолустья, — мрачно пошутил Винни.

— Вот видишь, — кивнул лорд. — Ты знаешь, что он упырь и не удивлен. Чего с упыря взять, природа у него такая. Не человек же. И понимая это, ты ко всем упырям относишься изначально именно так.

Винни хотел возразить, но вспомнил, как шарахался первое время от самого Мессера и смолчал. Для того чтобы понять, насколько человечен скелет, ушло много времени. Человеку, будь он хоть самый гадкий, столько времени не понадобилось бы. Он по умолчанию человек. Видно же. И отношение к нему как к человеку. Но Мессер прав. И среди людей встречаются абсолютные нелюди. Только привычка считать людей людьми, а упырей упырями, просто потому что на лицо они такие, уже в крови.

— Ты не виноват, что тебя так воспитали, — словно прочитав его мысли, продолжал маг. — Сам же говорил про последний оплот человечества и враждебную Пустошь. Если тебе с детства рассказывают, что мир устроен именно так, то ты в это веришь. Если с рождения все вокруг знают, что мир устроен именно так, то у тебя не возникнет даже мысли усомниться в этом.

— В Витано не знают, что может быть по-другому.

Начавшее появляться понимание принесло немного успокоения.

— При чем здесь Витано! — отмахнулся Мессер. — Возьми Лупа-нопа. В этом городе есть свои законы, по которым изначально живой человек стоит выше нежити. Плохое слово, но именно так нас и кличут. Нежить. И вроде бы ты уже не человек. Человек в Лупа-нопа может сделать практически все, что угодно. И при этом, скорее всего, избежит наказания. Нежить может не сделать ничего и при этом быть наказана. Ты хочешь знать, человек ли ты?

Винни промолчал. Все сказанное заставляло задуматься.

— С точки зрения твоего тела, ты теперь такой же, как Петро. С точки зрения… Я не скажу тебе: человек ты или нет. Я не скажу, стал ты им или перестал быть. Не скажу, был ли ты им когда-то. Подумай, почувствуй. Сам поймешь. Все зависит от того, как жить. Может, станешь распоследним упырем. А может быть, настоящим человеком.

— А живым, — едва слышно спросил Винни.

— Возможно, — Мессер встал, отошел в сторону и отвернулся, чтобы не смотреть юноше в глаза. — Все возможно. Говорят, есть возможность. Мы все в нее верим. Но пока… Я ищу эту возможность много лет и до сих пор не нашел. В твоем случае все проще. Можно повернуть заклинание. Ведь это я сделал тебя упырем. А любое заклинание можно отменить.

Винни снова почти почувствовал нечто щемящее в груди, хотя почувствовать этого, как он теперь знал, не мог.

— Значит, ты можешь снова сделать меня живым человеком? — хрипло проговорил Винни.

— Могу, — кивнул Мессер. — Но только тебя это не спасет. В тот момент, когда я сделал из тебя упыря, твое тело было отравлено сильнодействующим ядом. Если я верну все назад, как было, яд очень быстро убьет тебя. Разве что найдется противоядие.