Йен Макдональд - Дом дервиша

— Да, они строят мосты и Мармарай, я знаю, — говорит Джан. — Это большая энергетическая компания, они тянут электропровода и устанавливают опоры линии электропередач. Это ведь тоже инфраструктура, да?

— Еще как, господин Дурукан.

— Робот был у них до прошлого октября, а потом его отстранили, поскольку он слишком часто ошибался.

— «Он», «его». Ты сказал «его».

— Да?

— Да. Забавно, что мы считаем, что роботы мужского пола. Продолжай.

Джан часто не понимает лирических отступлений господина Ферентину и его отвлеченных мыслей. Он хмурится сосредоточенно. Так делают все детективы.

— Затем о нем какое-то время ничего не было слышно, а потом он снова появился в продаже, уже здесь, в апреле месяце. — Клик. Окошко открывается. Аукцион «Самаст» в Каймшдаги.

— Ты знаешь, кто его купил?

— Нет, покупатели заплатили наличкой. Как вы любите говорить, наличка — царь и бог.

— Да, это первый урок, который должен усвоить любой уважающий себя террорист, ну или борец за свободу. Ты провел прекрасное расследование, но здесь следы, похоже, теряются. От аукциона до обломков на нашей улице довольно далеко.

Джан кипит от волнения, он почти пищит от удовольствия, выхватывает экран у господина Ферентину и открывает новые страницы проворными молодыми пальцами.

— Помните, я вам говорил про фанатский сайт?

Новая страница озаглавлена «Слежение», две трети ее заполнены информацией о NPM 21275D. О том самом роботе. Время и даты: 15:30, 18 января 2027, 09:25, 22 февраля 2027, 14:04, 2 марта 2027 года. А еще места: проспект Деребою, проспект Мерич, улица Эврен.

— Это и есть «краудсорсинг»? [85] Решение общественно значимых задач силами множества добровольцев. — спрашивает Джан. Он выучил это умное слово от господина Ферентину. Ему нравится сама идея: бросить вопрос в мир, чтоб кто-то, или все вместе, ответили.

— Да, теперь это так называется, — Господин Ферентину хмурится, а потом наносит адреса с сайта на карту.

Картинка, вид с высоты полета аиста, кружится, а потом захватывает и восточные пригороды. Звездочки начинают появляться среди плоских крыш жилых кварталов — это те места, где программы слежения, девятилетние мальчики и старики, которым нечем заняться по утрам, отследили робота NPM 21275D.

— Видишь, как они близко? — спрашивает господин Ферентину. — Террористы обычно формируют маленькие локальные сети, которые лишь периодически связываются с глобальными.

— Террористы! — ахает Джан.

— Ну я так думаю, господин Дурукан.

И тут господин Ферентину проделывает один из этих фокусов, на которые Джан так любит смотреть, но не совсем понимает. Не удаляя отметок, он накладывает на карту карты других Стамбулов — те, на которых отмечено, сколько времени потребуется, чтобы дойти на работу, как далеко люди отправляются купить еду, где проходят линии электропередач и маршруты долмушей. Автобусные маршруты, уровни задолженности, водопроводные сети, возраст мечетей, газопровод. Тут Ферентину останавливается. Джан ведет пальцем по карте. В центре созвездия перемещения робота находится маленький клубок голубых линий.

— Компрессорная станция Кайишдаги, — говорит господин Ферентину.

Они с Джаном ведут пальцами вдоль синих линий. Джан помнит зимы, когда он коротал время за книжками с головоломками, которые отец купил ему в киоске Айдына. Надо было соединять точки; испытываешь удовольствие, предвкушая готовую картинку, которая становится все понятнее и понятнее с каждой точкой. Найти центр в лабиринтах было легко, а награда за это полагалась не особо щедрая: плитка шоколада, ангелок или статуя. Настоящую радость можно ощутить, следуя за, казалось бы, тупиковыми линиями и воображая, какие сокровища могли бы лежать за пределами страниц: потайные двери, другие миры.

Жирные вены бегут во все стороны, на север и юг, чтоб соединиться с другими узлами, на восток в Анатолию, а затем на Кавказ, к газовым месторождениям Центральной Азии, на запад к Стамбулу, под Босфором к Балканам и Южной Европе.

— Газопровод «Набукко»… — Джан резко замолкает.

Господин Ферентину захлопывает экран и прижимает его к груди.

— Довольно. Хватит. Это и так уже слишком. А теперь тебе пора.

— Но, господин Ферентину…

— Нет-нет, даже не говори мне больше об этом. Не занимайся этим, Джан, понятно? Я начинаю кое-что понимать, и меня это очень пугает. Мы с тобой не детективы, и это не телепередача. Серьезные преступления и террористические заговоры не раскрывают старики и маленькие мальчики. Это дело полиции и спецслужб, с пистолетами. Обещай, что больше не будешь заниматься этим. Ты должен дать мне честное слово, в противном случае ты больше ко мне не придешь.

— Так нечестно, — начинает было Джан, но тут же прикусывает язык, потому что эти слова обычно орут малыши, а между ним и господином Ферентину всегда существовали джентльменские правила, они ведь даже обращаются друг к другу «господин». Господин Ферентину совершенно серьезен. Джан смотрит ему в глаза, отчего старику всегда не по себе, и произносит: — Хорошо. Я обещаю.

Но это ложь. Нет, не ложь, а что-то другое. Просто пометка «не применяется». Крыса сидит у него на плече, а все знают, по крайней мере в его спецшколе, что обещания, данные в присутствии крысы, не имеют силы.

Разговор с Тюркан-беем, владельцем жилого комплекса «Блаженство», происходит от начала и до конца через домофон.

— Мехмет Али Языджоглу, — повторяет Лейла.

— Этот мерзавец, сутенер, недоносок, этот гомосек, мошенник, уклоняющийся от уплаты налогов и отмывающий деньги, эта сволочь, болеющая за «Бешикташ», это ничтожество… если Всевышний все видит с небес, то этот гад закончит свои дни замурованным в фундамент перехода на Е018…

Лейла делает шаг назад к решетке, чтобы прервать поток ругательств.

— Привратник сказал, что вы распродали содержимое его квартиры.

Пауза.

— Вы ему не родственники?

— Дальние.

— Ну, кто-то должен мне арендную плату за два месяца. За два!

— Господин Озкек, куда вы дели его личные вещи?

— Ни черта я не получил за эту кучу дерьма. У вас деньги есть?

— Господин Озкек, назовите имя дилеров.

— Какая-то лавчонка в Сейитназам. Все, я спускаюсь. Разберусь с вами лично. Стойте где стоите. Я иду.

Лейла пулей мчится на своих высоченных шпильках. Она велела Яшару ездить по кварталу, поскольку припарковаться рядом с офисом Тюркан-бея в Инебей практически невозможно. Ну где же он? Где?! Пожалуйста, только не ДТП, не затевай драку у светофора, чтобы никакой полиции. Ага, вот он переваливается через трамвайные пути. Машина не останавливается, когда Лейла открывает дверцу и плюхается на пассажирское сиденье.

— Поехали! Давай! Давай!