Анна Горелышева - Будущее есть. Горизонты мечты

— Бабушка, а как это в мост осколки снарядные попали, а в коней не попали?

— Это в клодтовских-то, на мосту? А их в войну сняли. Завернули аккуратно и зарыли в землю. Я и сама яму копала, вот там, в садике у Дворца пионеров. Спрятали от фашистских снарядов. И многие памятники так укрыли, — которые закапывали, которые досками обшивали. А один памятник всю войну на месте простоял, знаешь, какой? Суворову у Кировского моста. И даже примета такая сложилась, и все ленинградцы в нее верили, что если не заденет его осколок, то и Ленинград выстоит. Так и получилось. А в подвал дома, где этот памятник собирались укрыть, как раз прямиком угодил снаряд и взорвался… Ну ладно, — бабушка прервалась, хотя, казалось, могла бы рассказывать бесконечно, — пойдем, пожалуй, к дому, темно уже совсем…

Они поднялись со скамейки и пошли в сторону театра. Девочка вертелась вокруг бабушки, видно, выспрашивала еще что-то про войну. Тимур не отрываясь смотрел на них, пока они не смешались с толпой. Обычные люди, рядовые ленинградцы… Ничего не изменилось. Тот же шум Невского, тусклый свет фонарей, перемигивающиеся светофоры на углу Садовой… Только теперь Тимур знал, что угол Невского и Садовой — это «перекресток Смерти». Да еще бодрая музыка над сквериком сменилась более тихой и печальной мелодией без слов.

Хотя бабушка с девочкой говорили о далеком прошлом, Тимур почему-то впервые остро почувствовал реальность происходящего.

Тимур вернулся рано, почти в семь вечера. Сережа Синицын, его сосед по комнате и одногруппник, сидел за столом, что-то читал.

— Привет, — сказал Тимур.

— Привет, — равнодушно отозвался Сережа, мельком посмотрев в его сторону.

С Сережей они почти не общались, так, изредка перекидывались отдельными общими фразами. Тимур обычно старался сбежать из общежития как можно раньше и вернуться попозже, но сегодня так уж получилось — целый день моросил дождь, рано стемнело, было холодно.

Здесь, впрочем, тоже делать было нечего. Тимур возненавидел такие обычные дождливые вечера — ему каждый раз остро вспоминалось, что дома он сейчас засел бы за комп… Очки-консервы, наушники, микрофон, тактильные перчатки и — «мы входим». И никто его не достанет в ближайшие несколько часов. А здесь что делать? Что здесь люди, вообще, делают в свободное время? Читают, ходят в кино… Больше ничего в голову не приходило. И все, что ли?.. Счастливые вы, люди середины XX века, — вы не знаете, что такое НИТ. И не чувствуете, что вы без компа — уже не совсем вы. И вам не кажется, что вы что-то знаете, во всяком случае, знаете, где это можно посмотреть, точнее — нельзя посмотреть… Интересно, это психиатры называют распадом личности?… Тимур бесцельно походил взад-вперед по комнате, постоял у окна, вглядываясь в темноту, спросил у Сережи:

— Можно, я радио включу? Не помешает?

— Включай, пожалуйста… — ответил Сережа. — Я не занимаюсь.

По радио передавали новости — предварительные итоги пятилетки, отчеты о досрочном выполнении плана какими-то цехами каких-то заводов, сводки о темпах роста разнообразных сельскохозяйственных показателей в каких-то колхозах, что-то о траектории полета спутника «Космос-19»…

— Что-что там про спутник? — Сережа заложил книжку пальцем и прислушался к бормотанию радио.

Новости — 1963 год! Парадокс, насмешка…

Потом передали прогноз погоды на завтра, потом включили какую-то популярную песню: «Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды…» Хотите — честно? Не помчат. Тимур точно знал. А впрочем, может, и помчат, — вы будете сидеть за своими машинами и резаться по сетке в «Звездные войны, эпизод 14». Тимур вспомнил свою любимую игрушку, ему стало совсем тошно, он резко встал и выключил надоедливое радио.

Сережа слегка улыбнулся и, повернувшись к нему, спросил:

— Музыкой не увлекаешься?

— Нет, — коротко ответил Тимур.

— Только такой или вообще?

— Вообще.

Сережа отложил книжку и с интересом уставился на него. Было видно, что ему очень хочется спросить, чем Тимур увлекается, но он прекрасно знал, что рассказывать о своих увлечениях Тимур не склонен. Врать было бы глупо, рассказывать правду — еще глупее. Сереже все равно не понять, чем увлекается Тимур. Он и слов-то таких не слышал. И не услышит в ближайшие лет пятьдесят, а скорее — вообще не услышит. И не дай бог ему когда-нибудь узнать, чем Тимур увлекается, и за что он здесь.

— Тимур, а что ты читаешь, а? — спросил Сережа после некоторой паузы.

Тимур, чтобы отвязаться, необдуманно ляпнул:

— Фантастику.

— А-а… — разочарованно протянул Сережа. — Сейчас все фантастикой увлекаются. А ты это читал? — он показал обложку своей книжки. А. и Б. Стругацкие, «Страна багровых туч».

Тимур напряг память. В детстве он, действительно, перечитал гору разнообразной фантастики — отечественной и зарубежной. Стругацких он смутно помнил. «Страна багровых туч» — это что-то про космонавтов. Про полет на Венеру, кажется. Да, точно — «Hiuss versus Venus».

— Да, — ответил Тимур после некоторой заминки.

— А «Путь на Амальтею» читал? — не унимался Сережа. — Что тебе больше понравилось?

— Мне больше понравились «Стажеры».

— «Стажеры»? А это что? — Сережа растерялся.

— Часть трилогии, — в недоумении ответил Тимур, а потом догадался — черт, а вдруг она еще не вышла? Кто ее знает, в каком году Стругацкие ее написали?

— Не может быть! — заявил Сережа. — Ты давно это читал?

— Не-ет… — неуверенно выдавил Тимур. — Совсем недавно.

— Если бы вышло продолжение, я бы знал! Где ты достал эту книжку?

Вот ведь прицепился — любитель Стругацких!

— Не помню. У кого-то из ребят на три дня выпросил.

— А ты ничего не путаешь?

— Не знаю, может, и путаю.

Сережа вздохнул.

— Странный ты парень, все-таки, — сказал он.

Тимур промолчал. Любители фантастики. Космонавты. Путешественники во времени. Если бы вы знали, какими вы будете!

— Тимур, слышал? После Истории КПСС — не расходиться, — сказал Гриша после второй пары.

— Что — опять собрание?! — ужаснулся Тимур.

— Да. А почему это тебя так пугает?

— У меня дела… — пробормотал Тимур. Разумеется, никаких дел у него не было.

— Не выйдет, — заявил Гриша.

— Это еще почему? — Тимур даже улыбнулся, до того наивной была твердая уверенность Гриши, что он должен остаться.

— Тебя в пионеры принимали? — почему-то спросил Гриша.

— Принимали, конечно, — автоматически ответил Тимур.

— А вот это что значит — помнишь? — Гриша изобразил пионерский салют.

Пока Тимур озадаченно соображал, Гриша бросил:

— Эх ты, общественные интересы выше личных! — и убежал.

Тимур хотел плюнуть на всю эту болтовню и уйти, он ненавидел сидеть на регулярных комсомольских собраниях, но идти было абсолютно некуда, с утра опять лил затяжной осенний дождь, и Тимур остался.