Анна Горелышева - Будущее есть. Горизонты мечты

— Ну, впечатляет? — Сергей встряхнул друга за плечо.

— Да, особенно хемостимуляция аутотренинга. Йогам на это нужно жизнь положить, а тут — две недели! Входишь в состояние праны, и уже здоров!

— Ну вот! А ты своими хвастаешься! Моя Оксанка всем фору даст!

— Не хвались, вой, идучи на рать… — начал Борис.

— … а хвались, идучи с рати! — с хохотом завершили они поговорку.

Сигнал личного вызова поднял Сергея с постели.

— Ты в курсе? Наши в боксе, — голос Бориса тревожен настолько, что адреналин смыл сонную одурь мгновенно. Наставникам гениев растолковывать не надо, они к неприятностям привычны.

— Нет? Охрана сказала про Антона, Тимку и Оксану. У них еще два шлема-антиграва, идут на совместный эксперимент. Лички отключены, я у своего проверил…

Ограничений на вход для учеников не существовало — в любое время суток делай, что хочешь. Иначе нельзя, гений и регламент не уживаются! Но предупредить-то можно? А эти чертенята вечно устраивают игры в какие-то секреты, в прятки! Хотя что с детей возьмешь?

Пока мчались к институту, Борис сто раз проклял себя:

— Надо было отпросить Тима у родителей, походить по городу, как следует отвлечь от неудачи. Или байдарку взять, чтобы утомился и дрых до утра… Ой, балбес я, балбес! Воспитатель, называется…

Родители Тимофея, рабочие-отделочники, понимали гениальность сына и с уважением относились к просьбам наставника. Как ни странно, улучшение благосостояния народа понемногу меняло ментальность россиян — презрительная обзывка «интеллиго» почти исчезла из уличной речи. Престиж образования взлетел до небес, и даже дети пьющих родителей стремились выучиться до приличной работы — давно уже умные и грамотные зарабатывали больше.

Олжас ждал Бориса и Сергея у камеры общего обзора:

— Лежат, голубчики, в шлемах, рядышком! Полная телеметрия только по Антону. Грубо, с экрана — в норме. Идем?

Дети уже выпали из реальности — парили над испытательной платформой. Спальные мешки Оксаны и Тима веревками крепились к фиксаторам кокона, где лежал Антон.

— Надо будить! Пульс за 200, перебор! — Борис Иванович настаивал, как самый неопытный.

Олжас Кожахметович реагировал спокойней, ему нравилась ЭКГ Антона. Необычайно высокую активность мозга для быстрой фазы сна отметил и Сергей Львович. Решили подождать, оценить динамику изменений. Борис, мало понимающий в показателях, огляделся. Выгреб из-под кокона тетрадь в жесткой обложке.

— Это Ксюшкин, рабочий, — опознал Сергей, раскрывая дневник по цветастой закладке в кукольных и цветочных наклейках. И вдруг опустил руки, бледность залила лицо. Олжас выхватил дневник:

— Опа, приплыли! Вот чего я не ожидал…

Борис через плечо прочел: «…на водяной бане. Полученное основание разбавила ИПСом, окислила серной. Грязный амфетамин сульфат…»

— Да, наркотик. Дай бог, первый раз, но как мы проглядели? — лицо Олжаса утратило улыбку. — Давайте выводить.

Тимофей очнулся первым, выпутался из спальника и бросился к наставнику:

— Есть, Борис Иванович, есть!

— Что именно, уточни, — сдержанно, не выбрав еще манеру поведения, откликнулся тот.

На Тимкин голос наложился дискант Оксаны и добавился тенорок Антона, отстегнувшего последний фиксатор:

— Поле информационное! Мы в него включились! Полный отпад, когда на прямой обмен выходишь! Я понял, как оперативная память в компе работает…

Олжас сумел ввести обмен впечатлениями в приемлемое русло:

— Оксана, как младшая, излагает первой, потом Тимофей и Антон. А для начала — родители знают, где вы сейчас? Звоните, пусть хоть они успокоятся, коли вам не спится…

— …тормоз — в последовательной работе мозга, — подчеркнула Оксана, — я для вас, Борис Иванович, поясню. Обмен информацией внутри нашего мозга осуществляется посредством нейронов. Сигналы от нервных клеток передаются другим. Места соединения, где передается информация между нейронами, называются синапсами, а сам процесс — синаптической передачей. При этом клетки используют вещество, нейромедиатор…

— Да проще будь, Ксюшка, и люди к тебе потянутся! — съехидничал Тим, а потом объяснил, что если импульс подать на клетку не опосредовано, химией, а прямо… И не с рецепторов, а внутрь, в зону хранения информации…

Антон отодвинул его, добавил, почему лучше идти с «корпус каллосум»… Где полушария связаны, оттуда… Ведь инфа и в правом, и в левом мозгу…

Олжас и Сергей одновременно уточнили:

— Как синхронизировать три мозга, шесть полушарий?

— Сперва нужен «раздрай» до предела. Мы его сделали с наркотиком, — безмятежно пояснила Оксана. — Я проверяла кофеин, этанол, никотин — ерунда! Мескалин — мухоморам не сезон, остался ЛСД и амфетамин. Да он не нужен…

— …если задать исходный десинхрон в шлеме… — подхватил Антон.

— …просто я не додумался сразу, — продолжил Тим.

Два мальчишки и светловолосая девчушка представляли собой трио, ведущее слитное повествование. Они описывали впечатления, не прерывая коллективную речь, а передавая от одного к другому. Даже термины использовали общие, что удивляло наставников:

— …и стали думать одновременно. Каждый мог свободно обращаться к памяти другого…

— …только не личной, там стопор моральный есть…

— …который зависит от уровня хозяина. Но можно и произвольно снять, дать полный доступ. Особенно, если таиться — в лом…

— …и попер кайф от всезнайства и всемогущества. Казалось, на раз решим хоть теорему Ферма…

— …а потом сошло, как дурь наведенная…

У Бориса Ивановича началось головокружение. Основы мироздания ощутимо дрожали, растрескиваясь от детских голосов. Он воспринимал себя глупой, маленькой козявкой, которая не может понять даже, как называется то, что он слышит. Собравшись с силами, вмешался:

— Сейчас ощущение общих, многих знаний осталось?

Тим, Антон, Оксана замолчали, углубились в себя, воскликнули:

— И сейчас — да! Надо вплыть… вход в директорию… как библиотека со стеллажами… не все надписи знаю… ответ всплывает в мозгу, как свой…

Наставники переглянулись. Ученики занырнули настолько глубоко, что разбираться предстояло не один день, в лучшем случае. Но в остальном — страшных последствий не наблюдалось. Пока. И врачебное обследование им пройти следует. Отдохнув, конечно. Олжас подвел итог:

— Домой, родители ждут. Оксана, Антон — поехали!

— Мы с Тимофеем соседи, — кивнул Сергей Львович, и все шумно направились к выходу. Возле машины, протянув руку, Борис Иванович спросил:

— По-взрослому, Тим… Как тебе показался амфетамин? Это наркотик, настоящий.

— Честно — никакого удовольствия. На тупой ржач пробило, типа мы — гопота на тусне. А на выходе зеро… А что?