Элли Каунди - Сплетенные судьбами

- Именно эту вещь она помогла мне спрятать на воздушном корабле, - в голосе Инди не чувствуется и толики вины. – Она не знала об этом. Я прятала микрокарту среди ее таблеток и хранила ее, пока не отыскала способ поглядеть, что на ней записано. – Она протягивает руку и выключает порт.

- Вот, значит, что ты нашла в библиотеке? – спрашиваю у нее. – Мини-порт?

Она трясет головой. – Нет, я украла его еще до того, как мы попали в пещеры.

- Но как?

- Я стащила его у парня-вожака в деревне, в ту ночь, когда мы сбежали. Ему следовало быть внимательнее. Все Отклоненные умеют воровать.

Не все, Инди, думаю я . Только некоторые из нас.

- Им известно, где мы находимся? – задаю ей вопрос. – Он передает местонахождение? – Мы с Виком не были до конца уверены, какие же функции выполняют мини-порты.

Она пожимает плечами. – Я так не думаю. Общество придет в любом случае, после того, что произошло в Каверне. Но мини-порт это не совсем то, что я хотела показать тебе. Я всего лишь проводила с ним время, пока ждала тебя. – Я начинаю что-то говорить насчет того, что она не должна была обворовывать Кассию, но тут она тянется к своей сумке и вынимает свернутый кусок плотной ткани. Холст.

- Вот что ты захочешь увидеть, - Инди разворачивает материю, которая оказывается картой. - Я думаю, здесь указан путь к повстанцам, - говорит она. – Гляди.

Слова, нанесенные на карту, зашифрованы, но пейзаж мне знаком: хребет Каньона и плато, протянувшееся позади него. Вместо того чтобы показывать горы, куда ушли фермеры, карта изображает реку, в которой погиб Вик – она протекает через равнину и теряется внизу карты. Водный поток обрывается в чернильно-темном пятне, поперек которого протянулись белые зашифрованные слова. - Я думаю, что это океан, - Инди указывает на темное пространство на карте. – А этими словами помечен остров.

- Почему ты не показала ее Кассии? – интересуюсь я. – Она ведь сортировщик.

- Я хотела отдать ее тебе , - отвечает Инди. – Из-за того, кем ты являешься.

- Что ты имеешь в виду? – удивляюсь я.

Она в нетерпении трясет головой. – Я знаю, что ты можешь разгадать шифр. Знаю, что ты умеешь сортировать.

Инди права. Я могу сортировать. И я уже выяснил, что означают эти белые слова: И Снова Вернешься Домой.

Строчка из стихотворения Теннисона. Это территория Восстания. Дом , как они называют это место. И попасть туда можно, следуя вниз по течению реки, в которой Общество раскидало свою отраву, и в которой погиб Вик.

- Откуда ты узнала, что я умею сортировать? – спрашиваю я Инди, опуская карту и притворяясь, что пока не смог разгадать шифр.

- Я подслушивала, - отвечает она и затем наклоняется вперед. За исключением нас двоих, сидящих в свете фонаря, весь остальной мир кажется погруженным в темноту, и я остался наедине с ней и с ее мыслями обо мне. – Я знаю, кто ты такой, – она склоняется еще ближе. – И кем тебе положено быть.

- Кем мне положено быть? – переспрашиваю я, но не отстраняюсь от нее. Инди улыбается.

- Лоцманом, - отвечает она.

Я смеюсь и расслабляюсь. – О, нет. А как же то стихотворение, которое ты рассказывала Кассии? В нем говорится о женщине-Лоцмане.

- Это не стих, - свирепо говорит Инди.

- Песня, - до меня, наконец, доходит. – Слова, которые требуют музыкального сопровождения. - Я должен был догадаться.

Инди сокрушенно вздыхает. – Не имеет значения, откуда придет Лоцман, мужчина это будет или женщина. Здесь важна идея. Сейчас я это понимаю.

- Но я все равно не Лоцман.

- Ошибаешься, - настаивает она. – Ты просто не хочешь им быть, поэтому и избегаешь встречи с повстанцами. Кто-то должен вернуть тебя в лоно Восстания. Именно это я и пытаюсь сделать.

- Восстание это не то, что ты себе представляешь, - говорю я. – Это не сборище Отклоненных и Аномалий, мятежников и бродяг, стремящихся к свободе. Это целая организованная система.

Она снова пожимает плечами. – Что бы это ни было, я хочу стать частью его. Я всю свою жизнь мечтала об этом.

- Ели ты считаешь, что она приведет нас к Восстанию, почему даешь ее мне? – спрашиваю Инди, тряся картой. – Почему не Кассии?

- Мы похожи, - шепчет она. – Ты и я. Мы больше подходим друг другу, чем вы с Кассией. Мы могли бы уйти прямо сейчас.

Она права. Я действительно вижу свое отражение в Инди. Я чувствую такую сильную жалость по отношению к ней, что это, возможно, нечто совсем другое. Сочувствие. Каждому необходимо верить во что-то, чтобы выжить. Она выбрала Восстание. Я выбираю Кассию.

Инди долгое время хранит молчание. Скрывающаяся, убегающая, в постоянном движении. Я вытягиваю свою руку рядом с ее ладонью, не прикасаясь к ней при этом. Но она может видеть шрамы на моих пальцах, оставшиеся от жизни в этих местах – отметки, которых не бывает у Граждан Общества.

Инди смотрит на мою руку. – Как долго? – спрашивает она.

- Как долго что?

- Как долго ты находишься в статусе Отклонение от нормы?

- Я тогда был ребенком, - отвечаю я. – Они реклассифицировали нас, когда мне было три года.

- И кто стал причиной этого?

Я не хочу отвечать на этот вопрос, но чувствую, что мы подошли к опасному краю. Как будто она держится за стену ущелья. И если я сделаю неверное движение, она посмотрит через плечо, отцепится и упадет вниз. Мне придется открыть ей часть моей истории.

- Мой отец, - отвечаю я. – Мы были Гражданами Общества и жили в одной из Приграничных провинций. Затем Общество обвинило его в связях с повстанцами и выслало нас всех в Отдаленные провинции.

- Он был повстанцем? – спрашивает она.

- Да, - подтверждаю я. – И затем, когда мы уже собирались покинуть нашу деревню, он убедил односельчан последовать за ним. Почти все погибли.

- Тем не менее, ты все еще любишь его, - говорит она.

Теперь и я на краю вместе с ней. Ей все известно. И мне придется сказать правду, если я хочу удержать ее от падения.

Я делаю глубокий вдох. – Конечно, люблю.

Я сказал это.

Ее рука лежит на полу рядом с моей, на рассохшихся половицах. Дождь за окном рассыпается на золотые и серебряные нити в луче моего фонарика. Не думая о том, что делаю, я мягко касаюсь ее пальцев.

- Инди, - говорю я. – Я вовсе не Лоцман.

Она мотает головой. Не верит. – Просто прочти карту, - убеждает она меня. – И тогда все поймешь.

- Нет. Я не хочу знать все. Я хочу знать твою историю. – Я поступаю жестоко, потому что, если кто-то узнает твою историю, он узнает тебя самого. И потом может причинить тебе боль. Именно поэтому я держу некоторые факты своей истории при себе, даже от Кассии. – Если я пойду с тобой, мне придется узнать о тебе все. – Я лгу. Я не хочу идти с ней к повстанцам, невзирая ни на что. Понимает ли она это?

- Все началось с того, когда ты убежала, - я стараюсь подбодрить ее.