Александр Розов - Волонтеры атомной фиесты

- Вот видишь, Тимоти, не так страшен черт, как его малюют! Одна ракета — и у нези нет ядерного центра! И наши гуркхи — это сила! Не испугались, и надрали задницу нези!

- Наши гуркхи? — спокойно переспросил майор Стид.

- Конечно, наши, хотя и брунейские! Ведь Британия сделала гуркхов — гуркхами.

- Верно, — ответил майор MI-6, - Британия нашла гуркхов в Непале в начале XIX века и превратила в особую породу, вроде собак-убийц, питбулей. Теперь торгует ими.

- Коммандос и должны быть такие! — убежденно заявил Инскоу.

- Должны… — с легкой иронией согласился Стид, и добавил, — …В голливудском кино. Реальность, это другое. В реальности война не выигрывается спецназом, убивающим главного злодея, ракетчиками, поражающими хранилища вражеских атомных бомб, и наемниками частных армий, маскирующимися под туристов. То, что сделали гении из Лондона, это огромное дерьмо. Ты спрашивал меня про предчувствие. Так вот, у меня предчувствие, что мы с нашей флотилией первыми плюхнемся в это дерьмо.

- Слушай, Тимоти, ты мой друг, но с другими лучше не веди такие разговоры. Тут на флагмане стукачей хватает. Обидно будет, если тебя взгреют за политику!

Майор Стид улыбнулся. Его редко кто-либо называл другом. Пожалуй, за последние несколько лет, Натан Инскоу, был первым таким. И этот парень из провинциального Корнуолла нравился Стиду. Такой простой и надежный, как дубовая скамейка в старом пабе. Закатиться бы с ним вдвоем в паб, в маленьком городке, снять девчонок, поехать компанией на рыбалку, устроить вечеринку на природе. Эх! Мечты отличная штука, но реализация — это проблема. Майор Стид вздохнул.

- Знаешь, дружище Натан, у Киплинга есть гениальная эпитафия британскому солдату: «Интересно, что способен сделать бог со мной, сверх того, что уже сделал старшина?».

- Шутки у тебя, разведка… — почти обиженно отозвался кэптри Инскоу.

- Я же предупредил: работа дерьмовая.

- Нет, Тимоти! Просто, ты неправильно смотришь на жизнь. Это все из-за того, что ты живешь в Лондоне, в мегаполисе, где толпа людей, мало природы, и это давит! Я тебе предлагаю вот что: когда нам после этого долбанного «Sabre Diamond» дадут отпуск, приезжай ко мне в Фалмут. Это будет где-то ранней весной, я так понимаю. Не очень хорошая погода, но все равно, мы классно оторвемся, я тебе обещаю!

- Спасибо, дружище, но до весны еще дожить надо.

- Вот, ты опять! Давай, говори прямо: ты приедешь ко мне в гости, или что?

- Приеду, раз ты приглашаешь.

- Вот так-то лучше! — обрадовался Инскоу, и посмотрел на часы, — А знаешь, что я тебе скажу? Через полтора часы мы увидим солнце! Я заранее это посчитал по таблице!

…Флотилия «Арктур» медленным ходом приближалась к точке сужения восточного фарватера. Между берегом Аляски и островами Диомеда — около 30 км, но чуть дальше сужения почти по центру стоит Скала Фэйруэй, и со всех сторон поджимают секторы малых глубин, так что ширина полноценного фарватера всего 10 км. Сейчас по всему пространству пролива густо плавал колотый лед, и ориентироваться в темном море не хотелось. Контр-адмирал дождался появления краешка солнечного диска над зубцами коричневых скал Аляски, и лишь потом отдал приказ на прохождение. Вообще-то двум атомным субмаринам-ракетоносцам было без разницы, какое освещение наверху, но в соответствие с концепцией ПВО, им не следовало отрываться от флотилии в зонах, где глубина воды менее 50 метров, и значит, предельная глубина хода всего 30 метров.

Первая субмарина, значившаяся в реестре, как «V-Guard-S41» прошла полторы мили, и находилась уже на траверсе Скалы Фэйруэй, когда одна из самоходных мин, спокойно лежащих на дне, «услышала» ее. И сигнал передался остальным минам в восточном рукаве пролива. Никто раньше не взрывал залпом 10 подводных ядерных зарядов по 20 килотонн. Просто, не было повода, и такое наблюдалось впервые. Военспец поправил бы: глубина малая, мины лежали на дне, и взрывы следует считать «наземно-подводными».

Экипажи субмарин не заметили ничего — от гидравлического удара лопнули стальные корпуса, и люди внутри… В общем, им даже не успело стать больно. Хуже обстояла ситуация с экипажами двух ледоколов и двух фрегатов. Они шли в авангарде надводной части эскадры, и чудовищная вспухшая белая масса из воды и пара, на вид кажущаяся взбесившейся снежной лавиной, летящей не вниз, а вверх и в стороны, без малейшего усилия разорвала их в клочья вместе с кораблями. А дальше покатился «бор» — волна, похожая то ли на огромное цунами, то ли на поток воды из какого-то циклопического брандспойта. Морской летный состав, столпившийся на палубах обоих авианосцев, и любовавшийся почти забытым солнцем, не успел даже удивиться. Удар «бора» вдоль палубы убил их даже раньше, чем бросил в океан за кормой. Такая же судьба ждала и моряков, вышедших, чтобы увидеть солнце, на открытые палубы других кораблей.

А судьба моряков, оставшихся под прикрытием брони, сложилась по-разному. Мощь катящегося «бора» уже в миле от взрыва недостаточна, чтобы сплющить корабль. Но, разодрать обшивку и положить корпус на бок — это запросто. Человек, внутри корпуса подвергается встряске, как при падении с третьего этажа. Результат зависит от многих обстоятельств, в частности, от того, готов ли был человек к такому повороту событий. Тимоти Стид был единственным во флотилии, кто ждал сюрприза в таком роде. И ему хватило скорости реакции, чтобы мгновенно превратить матрац койки в демпфер между своим организмом и металлической переборкой. В результате, полновесный удар лишь отправил майора в нокдаун на пару секунд. А напарнику повезло меньше. Бедняга Натан Инскоу выглядел, как после серьезной автокатастрофы. Или точнее: как крепкий парень после серьезной автокатастрофы. Стид быстро определил у него перелом плеча, ушиб грудной клетки и сотрясение мозга. Плохо, но для жизни, само по себе, не опасно. Но в конкретно-сложившейся ситуации для жизни было опасно все.

Как сказал бы военспец-инструктор: «персонал флотилии «Арктур» оказался морально психологически не готов к реалиям конфликта с применением ядерного оружия». На простом языке это значит: экипажи кораблей охватила паника. Моряков можно понять: сначала страшный удар, потом хруст ломающихся конструкций, потом грохот тяжелых обломков скал, брошенных взрывами, как из катапульты, и теперь обрушивающихся на открытые палубы и надстройки. Треск искр от поврежденной электропроводки. Дым от горящей изоляции. Оглушающая сирена. Мигание красных аварийных ламп. Все это, в сочетании с видом тел товарищей, которым фатально не повезло — превратило моряков, оставшихся живыми и почти невредимыми, в стаю смертельно перепуганных обезьян.

И вот что важно: майор Стид предвидел все это, и даже понимал, на каких площадках произойдут драки за шлюпки и лайфрафты. Надо сказать, что эсминец «Дувр» не был критически поврежден. В период Второй Мировой войны корабли с гораздо худшими повреждениями не только добирались до порта, но даже продолжали вести бои (детали можно прочесть в повестях Маклина или Пикуля о полярных караванах). Но, сейчас на календаре была другая эпоха, так что моряки, вопреки здравому смыслу, бежали с еще жизнеспособного корабля в убийственный холод зимнего субарктического моря. И это майор Стид тоже предвидел, поэтому не рассматривал вариант остаться на эсминце. В одиночку, с травмированным товарищем на руках, невозможно управлять кораблем. Но конкурировать с озверевшими матросами за шлюпки Стид не собирался. Он поступил значительно хитрее: добрался до внутреннего ангара с вертолетом «Sea-King» и добыл авиационно-спасательную надувную лодку. Некоторые сложности составил спуск по раскачивающемуся штормтрапу с Натаном Инскоу, едва пришедшим в сознание, и вот маленькая верткая лодочка уже движется на веслах среди ледяной крошки.