Александр Розов - Волонтеры атомной фиесты

- Стимпанки? Вот как? Хотя, неудивительно. Такой очаровательный фильм просто не получился бы без влияния стимпанка. Это и есть альтернативный анахронизм.

- Гм… — произнес Гремлин, — …Странно, что тебе, физику, нравится фильм, где всякие магические штуки. Магия и физика вроде бы противоречат друг другу.

- Смотря, какая магия, и какая физика, — ответила австралийка, — на самом деле, именно «Золотой компас» заинтересовал меня физикой. Этот фильм вышел, когда я училась в седьмом классе, и у меня была буря восторга, я поняла, чем хочу заниматься в жизни.

Коммодор Народного флота прикурил сигару и проводил задумчивым взглядом первое облачко синеватого дыма, уплывающее в сторону заходящего солнца.

- Удивительное дело, Молли. Магия вызывает интерес к физике?

- Арчи, тебе это кажется странным, потому что ты военный, и ты видишь физику, как пользователь физических эффектов. Для тебя физика, это двигатели, пушки, взрывы и прочее в том же роде. А изнутри физика, это почти магический мир. Я говорю вполне серьезно. В фильме Пулмана магия это не мистика, а часть физики той вселенной, где разворачивается сюжет. Такая вселенная могла бы вполне материально существовать, потому что она непротиворечива в своем физическом строении.

- Но, — возразил Гремлин, — в реальной вселенной нет магии.

- Так-таки и нет? Ты уверен? Ну-ну. А тебе не кажется, что с точки зрения папуаса из джунглей наша современная технология это ни что иное, как магия?

- Это так, — согласился он, — но если папуасу объяснить, то его мнение изменится.

- Ничего подобного! Папуас просто будет понимать, как работает эта магия! Это наши унылые философы приучили всех считать, что магия, это мистика, а для папуаса магия материальна. И это гораздо интереснее! Понимаешь, физика не должна быть скучной! Вообще, наука не должна быть скучной, ведь это игра с природой в загадки и отгадки!

…Молли Калиборо все более увлеченно излагала коммодору свои взгляды на физику, философию и преподавание первого и второго. И вдруг проснулся ее скептический и несколько циничный внутренний голос:

«А что это ты так разоткровенничалась?», — съехидничал этот виртуальный голос.

«Не так уж и разоткровенничалась, — возразила она, — просто тема для флэйма».

«Тема для флэйма? Правда? Ну-ну! Почему-то с другими ты об этом не говоришь».

«Не придирайся! — возмутилась Молли, — Какая тема всплыла, на такую и флэйм».

«Врунишка, — укорил ее внутренний голос, — ты просто увлеклась этим субъектом».

«Допустим, я увлеклась, и что? Мне уже существенно больше 18 лет, не так ли?».

«Да, Молли, тебе больше 18 лет, поэтому тебе пора бы стать хоть чуточку умнее».

«Так, и что я, по-твоему, делаю неумно?».

«А то ты сама не понимаешь», — снова съехидничал внутренний голос.

«Представь: не понимаю. И вообще, пока ничего плохого не случилось! Так?»

«А ты непременно хочешь дождаться, чтоб случилось? Ну-ну».

Выдав напоследок это ехидное «ну-ну» внутренний голос на время прекратил диспут, позволив доктору Калиборо без помех излагать свои взгляды на жизнь… А Гремлин с интересом слушал ее, иногда что-то уточнял, или даже с чем-то спорил, а параллельно занимался организацией нехитрого «дико-туристского» быта.

Спиртовка. Котелок с водой. Надувной матрац. Палатка.

Вот уже заварен чай, и раскрыты пакеты со стандартным «военно-полевым ужином».

- Можно питаться, — сообщил Гремлин.

- Вот как? — удивилась австралийка, — А я как-то не заметила, и не поучаствовала. Это, наверное, жуткое нарушение этического кодекса треккинговых туристов.

- Ты участвовала, — возразил он, — ты рассказала столько интересного.

- Что, правда? — искренне обрадовалась она.

- Абсолютно честно, — подтвердил Гремлин, думая о неком парадоксе: вроде, никакого соответствия с эталоном женской красоты у Молли нет. Фигура будто из мультика про нарисованного человечка из черточек. Лицо у нее самое обыкновенное, если только не принимать во внимание нос и глаза. Прямой нос длинноват, а серые глаза уж слишком большие. Непропорционально. Но при этом, когда Молли Калиборо что-то увлеченно рассказывает, то становится потрясающе красивой. Даже сравнить не с кем. Вот такой необъяснимый эффект. Наверное, та самая материальная магия…

…

12 ноября. Утро. Австралия. Сидней.

Доктор Молли Калиборо вообще любила работать на балконе, а особенно в этот сезон, поздней весной (или европейской поздней осенью — ах, вечная путаница из-за того, что европейцы — это географические антиподы). Сегодня с утра южный ветер притащил из Антарктики целое стадо мокрых холодных туч, из которых капал мелкий дождик. Если верить TV-прогнозу метеослужбы, это безобразие на небе должно было после полудня смениться солнышком. Но, пока таких позитивных изменений в природе не произошло, доктор Калиборо сидела за столиком, накинув на плечи любимый шерстяной плед.

Звонок застал ее, когда она задумчиво созерцала экран ноутбука, где были напечатаны пока всего пять слов: «Прикладная механика для технического колледжа». Дальше ей следовало развить эти пять слов в понятное и нескучное учебное пособие, по которому будут учиться мальчишки и девчонки примерно с 13 до 16 лет… Итак, звонок.

- Aloha, док Молли! Это Глюон с Палау.

- Aloha, Глюон. Рада тебя слышать. Как там Лимбо и малыш?

- Мерси, док Молли. Они ОК. А можно с тобой поговорить чуть-чуть по делам?

- Ах вот как? Ну-ну. И по каким конкретно делам?

- По автожирам, док Молли. Сейчас это такая проходная тема. Верховный суд объявил специальный проа-конкурс на быстрый автожир. Проа-конкурс, это значит: все могут участвовать. Любые идеи. У нас с Лимбо есть идея, но там проблема из-за «Мю».

- Глюон, ты сказал «Мю», но есть разные «Мю». Какое именно «Мю» у тебя?

- Это не у меня «Мю», а у автожира. Такое «Мю», которое получается, если поделить скорость полета на скорость законцовки лопасти несущего винта. Если автожир, типа, балансирует неподвижно, то «Мю» равно нулю. А если летит вперед, то «Мю» растет. Вначале ничего такого, но если разогнаться до ста узлов, то уже чувствуется. Вот, ты представь: винт крутится. Когда лопасть бежит вперед, то чем быстрее ты летишь, тем больше на ней подъемная сила. Набегающий воздух помогает. Но, когда лопасть бежит назад, набегающий воздух ее догоняет. Если лететь с той же скоростью, с какой бежит законцовка лопасти, то лопасть, когда бежит назад, как будто, зависает в неподвижном воздухе, и подъемной силы нет. Это жопа, а по-научному: «Мю» около единицы.

Доктор Калиборо мысленно представила себе ротор с несущими лопастями.

- Так, Глюон, понятно. Ты хочешь сказать, что скорость лопасти относительно воздуха становится очень высокой на одном полуобороте, и очень низкой на втором, когда эта лопасть движется в сторону, противоположную направлению полета машины?