Всеволод Глуховцев - Консорциум

— Знакомо.

Максим замер на миг.

— То есть?

— Поясню, — ответил Никонов. — Но сначала… увы, придется сообщить вам тяжкую весть.

Лица парней застыли. Геннадий Тихонович угадал, что они все поняли. Во всяком случае, Максим.

— Андрей Рябко найден мертвым. Предположительно убит. Мне позвонили… Учитывая события последних дней, это более, чем вероятно.

Ребята подавленно молчали. Геннадий Тихонович понимал их. Более того — он представлял масштаб утраты. Но печалиться у него не было времени, да и сказать предстояло многое.

— А теперь парни, послушайте…

Когда Юрий Лосев оглядывался на свое прошлое, он не мог не удивиться и восхититься тому, как все сложилось именно в том направлении, в каком и надо было. Судьба! — иначе не скажешь. Доцент университета Юрий Дмитриевич Лосев был ведом по жизни силой, в сущности которой он честно пытался разобраться, многое сумел понять, но что-то до конца так и не понял.

В классе, где он учился, существовал какой-то нездоровый ажиотаж на предмет будущего поступления в ВУЗ. Среди одноклассников только и слышалось: «Ты куда будешь поступать? А ты?..» — понятно, что в такой атмосфере Юра поддался всеобщей горячке, и непоступление в институт рассматривал как катастрофу. А куда идти, толком не знал.

Вообще-то, он давно замечал в себе интерес к гуманитарным дисциплинам, и по всем статьям ему бы идти на исторический или философский факультет. Он и хотел, но когда сунулся туда, наслушался от тамошних абитуриентов всяческих страстей: поступить адски сложно, конкурс — десять человек на место, профессура — звери… Шут знает, что в этих разговорах было правдой, а что глупостями, но Юрий перепугался. Не сдать вступительных экзаменов, не стать студентом?! — это стало бы для него трагедией, каким-то вселенским позором.

Что делать?.. тут-то и пришла в голову спасительная мысль. А где самый слабый конкурс? Выяснилось, что аутсайдеров два: экономический и географический факультеты. Экономика Юрия не привлекала, ну а география дело другое, романтично даже как-то, интересно… вот и двинул Юрий Лосев туда. Сдал без проблем, вздохнул с великим облегчением: студент! А дальше будем думать.

В общем, ситуация похожа на ту, что годы спустя возникла у студента другого поколения: Андрея Рябко. Но с существенным отличием: у Андрея вышло само собой, что он решил сменить специальность, и ему это удалось. Юрий же лелеял эту мысль с самого начала… и у него она не сбылась.

Почему?

Да потому что наука географии оказалась еще куда интереснее, чем он представлял себе сначала. От поездок на практику — в черт-те какую глушь, где неделями жили в палатках и питались концентратами — его однокурсники старались откосить как могли. А Юра неожиданно для себя нашел вкус в этой военно-полевой жизни. Он бродил по холмам, долинам, берегам рек и озер со всякими буссолями, теодолитами, проводил картографическую съемку местности, на его глазах чистый лист бумаги превращался в самую настоящую карту… это было удивительно, но все же не главное.

Главное — Юрий прежде не замечал красоты природы. А тут он встретил летнее разнотравье, душистые объятия перегретого солнцем леса, таинственное журчанье ручья в самой далекой чаще, чистота безлюдных рек, прозрачных на всю глубину, до самого каменного дна… Все это тронуло душу студента так, что вернувшись из первой экспедиции, он другими глазами взглянул и на город, заметил в нем то, чего сроду не замечал раньше: неброские улочки, переулки и дворы, где притаилось нечто такое, чего он объяснить не мог, но смутно чувствовал. Он открыл для себя несколько таких мест, с виду ничем не примечательных: просто тихая улица, просто замкнутое пространство, где дома по самые крыши упрятаны средь тополей, берез, рябин, сирени… где самое время течет как-то не так… а может, даже и не течет оно там, а что-то иное происходит с ним.

Может быть. Но это там, в таинственном пространстве. А в обычной жизни время все-таки течет, уносит наши дни и годы, вот и жизнь Юрия Лосева влилась в колею, потекла по ней. Усердие студента оказалось замеченным, ему предложили остаться на кафедре. Он согласился, хотя еще не знал, что из этого выйдет. Он просто увлекся своим делом. А по большому счету…

Этот счет сложился из того, что Лосев сохранил философский склад ума. И не сразу, но год за годом в нем вызревала идея, в которую поначалу он и сам не решался верить, но она сама заставила его поверить. Ведь стало получаться, черт возьми!..

Идея нуждалась в разработке. Никому не говоря, Лосев взялся за это, углубился в литературу, и чем дальше вникал, тем больше поражался, восхищался, жаждал новых знаний, искал их, сопоставлял, вновь изумлялся… теория росла, укреплялась, требовала подтверждений. Но он отлично понимал, что попробуй он выступить перед коллегами — его, мягко говоря, не поймут. Да и доказательств не было. Но он говорил себе: ничего! Будут доказательства. Надо лишь подождать, совсем немного.

И дождался.

Его вызвал завкафедрой.

— Слушай, Юрий Дмитрич, — произнес он с таким лицом, словно готовился сообщить нечто прискорбное, — тут вот запрос поступил…

Запрос поступил из общества «Знание», нужно было прочесть научно-популярную лекцию на тему глобального потепления.

— Ты этой темой занимаешься, — сказал завкаф, — так вот давай-ка выступи. Ну, заработаешь худо-бедно… Вот адрес.

Сердце Юрия екнуло. Он сразу понял: вот оно! Шанс. Кто придет на эту лекцию?.. Общество «Знание», само собой, оказалось нищим, как церковная мышь, информацию распространяло самыми дедовскими способами, да и контингент слушателей был здесь пенсионный. В себе как лекторе Лосев был абсолютно уверен, его волновало, насколько он будет понят.

Шагнув в зал, он несколько оторопел: как в дом престарелых прибыл, ну и ну… Вида, однако, не подал, улыбнулся приветливо, отпустил пару дежурных шуток — получилось удачно, публика заулыбалась, ожила… Ну, а дальше дело техники. Лосев заговорил уверенно, открыто, совершенно доступно — это он умел. Опытным взглядом нашел в зале опорные точки — людей, наиболее заинтересованных, для которых, собственно, лекция и читается. Таковых отыскалось трое, из которых вскоре лектор выделил одного: статного пожилого мужчину, в нем более высокий социальный статус, чем у прочих, угадывался сразу.

Он явно был заинтересован. Юрий угадал, что этот человек знаком с проблематикой, думал над ней — возможно, как-то иначе, подходил с другой, чем Лосев, стороны, но это же и здорово! Лосев говорил и был уверен, что после лекции мужчина подойдет к нему. И потому самого главного говорить не стал. Он ощутил вдохновение, взлет души. Ну, Юра! — сказал он себе — кажется, ты нашел то, что надо…