Алан Дин Фостер - Свет далекой Земли

— Я поняла, о чем вы все сейчас подумали, — сказала Скви, вглядевшись в лица своих спутников. — Да, вы, наверное, уже заметили, что мой дом находится в самом конце жилого поселка. — Она обернулась и широким жестом обвела берег. — Той ночью я долго не могла заснуть и вышла прогуляться. Виленджи схватили меня довольно далеко от дома, и никто этого не заметил. Как вы помните, наши похитители были весьма искусны в своем низком ремесле.

Уокер обернулся и взмахнул рукой в направлении, откуда они только что пришли:

— Должно быть, ты далеко отошла от дома. Похоже, что по берегу рассеяно довольно много домов.

— Они расположены слишком далеко, чтобы из них можно было что-то увидеть или услышать. — Скви опустила щупальца. — Да и потом, вы же сами видите, что к'эрему предпочитают уединение и никогда не вмешиваются в чужие дела. Как вы понимаете, на месте моего похищения не было толпы свидетелей.

Легко перебравшись через вылизанные волнами камни, обрамлявшие тропинку, Скви спустилась к берегу, распугав по дороге тепеджеков. Все остальные без труда последовали за Скви. Джордж побежал вдоль берега, уткнувшись носом в песок, обнюхивая еще один новый для себя мир. Браук остался сидеть на камнях, не желая забивать песком свой щетинистый мех. Один Уокер остановился и сел, с наслаждением погрузившись задом в мягкий, немного влажный песок. Им было здесь хорошо — Уокеру и его десятиногой подруге.

— Вот я и дома.

От интонации, с какой произнесла эти слова вечно язвительная к'эрему, к горлу Уокера подступил комок. Сколько раз он произносил английский эквивалент слова «дом», произносил беззвучно, для себя. По крайней мере, теперь, после множества приключений и скитаний, Секви'аранака'на'сенему все же вернулась домой, вопреки всему. Громоздившийся неподалеку туукали Броулькун-ув-ахд-Храшкин со всей своей туукальской страстью сочинял сагу, в которой хотел описать свое полное приключений путешествие. Где-то поодаль было слышно, как Джордж с остервенением роет розовато-лиловый песок в надежде догнать какое-то мелкое существо, старающееся скрыться от него.

«Дома», — снова и снова Уокер мысленно повторял это слово. Увидят ли когда-нибудь они с Джорджем свой дом? Или они обречены стать вечными странниками, гостями прекрасных, но чуждых миров, приветливых, но незнакомых? Сможет ли народ Скви реально им помочь? Он знал, что многие претензии к'эрему вполне обоснованны. Но не все. Этот народ, невзирая на свой интеллектуальный блеск, склонен к надменности и высокомерию — это было хорошо видно по поведению Скви. Но и к'эрему не могут знать все. Они не всемогущи. Но это не волновало Уокера.

Его волновало одно: смогут ли к'эрему найти Землю.

Джордж отодвинулся от вырытой им ямы и принялся гулко лаять в ее отверстие. Уокер покосился на своего четвероногого друга. Из ямы высунулись два щупальца и потянулись в сторону благоразумно отпрянувшего Джорджа, продолжавшего лаять. Уокер знал, что его четвероногий друг не меньше чем он сам хочет попасть домой, но более практичный подход к положению позволял Джорджу не поддаваться унынию, которое временами просто не давало жить Уокеру.

«В этом-то и заключается весь секрет, — подумал Уокер. — Рой ямы и не думай о том, что будет завтра». Но как ни убеждал себя Уокер, у него ничего не получилось — он был человеком, а не собакой.

Стоявшая рядом Скви тихонько покачивалась в такт набегавшим на берег волнам. Такой безмятежной Уокер ее никогда не видел. Собирался дождь, тяжелый туман был готов разродиться изморосью. Из угла речевой трубки Скви один за другим летели пузыри.

— Чудесно! Все, что было нужно для полной радости от возвращения — это хорошая погода.

Уокер поднял голову, моргнул, когда капля попала ему в глаз. Он вытер влагу, лившуюся на лицо. Облака, как две ладони, сомкнулись, снова закрыв мелькнувшее на несколько минут потрясающе красивое пурпурное небо.

— Я очень рад за тебя, Скви, — сказал ей Уокер, — но ты же знаешь, что в такую погоду мы предпочитаем сидеть дома, а не гулять.

Из речевой трубки вырвалась очередная цепочка мелких пузырей.

— Знаю, знаю. Яркий солнечный свет и иссушающая жара — это то, что больше всего нравится вам троим. Вы обожаете сухость и вечно доводите себя до дегидратации. — Она с неохотой вылезла из мелкой лужицы. — Чтобы вы потом не говорили, что я негостеприимная хозяйка, идемте в дом.

К счастью, жилище, настоящее жилище Скви оказалось больше, чем его имитация, сделанная виленджи на их невольничьем корабле. Правда, Уокеру пришлось вползти внутрь на четвереньках, а в помещении он не мог выпрямиться во весь рост, чтобы не удариться головой о потолок. Джордж не испытывал никаких трудностей, но Браук не смог бы поместиться в доме Скви при всем желании. Она снабдила его тонкой, прозрачной непромокаемой тканью, и гигантский туукали остался сидеть снаружи, продолжая нанизывать стансы на сюжет своей нескончаемой саги. Холод и темнота были ему нипочем — он не был таким неженкой, как Уокер и, пусть и в меньшей степени, Джордж.

Виленджи сумели точно воспроизвести внешний вид жилища Скви, но внутри дома они не были. Интерьер был далеко не таким спартанским, каким запомнил его Уокер по невольничьему кораблю, далеко не таким грубым и скудным, как скалистый берег. Стены были уставлены сложными приборами и приспособлениями, поверхности которых были мягкими и шелковистыми на ощупь. Мягкий свет лился из нескольких скрытых источников. Были здесь и произведения искусства. Все они были трехмерными, на стенах не было ни графики, ни живописных полотен.

Скви сказала гостям, что в доме всего две комнаты — центральная овальная гостиная и маленькая кладовка. Все, в чем нуждалась эта интеллектуальная, высокоорганизованная к'эрему, помещалось в этой маленькой комнатке и было доступно с помощью негромкой голосовой команды. Чтобы доказать это, она вызвала несколько блестящих металлических предметов, которые по команде возникли в нижней части стены, выступая из нее как золотистые полипы.

— Для чего они нужны? — спросил Джордж, опасливо обнюхав металлические шарики.

— Это кухня, — коротко ответила Скви. Она, конечно, не умела улыбаться, но шутить жестами она умела. Протянув одно щупальце, она коснулась им ноги Уокера: — Не думаешь ли ты, что после всего, что нам довелось вместе пережить, я могу теперь что-нибудь приготовить для тебя?

Порученный заботам Скви на то время, которое потребуется Собж-ус и ее товарищам для консультаций с местными коллегами, Уокер очень тревожился за Браука. Но Браук и не думал жаловаться. Гигант не возражал проводить все дни и ночи вне жилища, куда он все равно не помещался. Прикрывшись дождевиком, которым снабдила его Скви, он чувствовал себя как дома, укрывшись под выступом высокой скалы. Что же касается температуры, то на его родных равнинах зимой бывало и намного холоднее. Все дни и ночи Браук посвящал сочинительству. Когда наступало время еды, Браук подползал к низкому входу, получал свою большую порцию пищи и болтал с друзьями.