Юрий Соколов - Степень превосходства

— Что скажешь, Пит? — поинтересовалась Кэт. — Ты ведь бывал здесь?

— Да. Первый раз с Лемонье, в самом начале своей охотничьей карьеры. Потом еще два раза, и могу точно сказать, что таких тупых и кровожадных тварей, как местные мезоцерапторы, еще поискать. Приманить их ничего не стоит — вечно голодны, бросаются на все что движется. Не думаю, что отлов шести экземпляров займет у нас больше пяти независимых суток.

— Так мало? — удивился Рик. — Я знаю, конечно, что они неосторожны, но — пять суток?

— Пожалуй, нам даже и пяти много будет, — ответил я. — На Авероне, откуда они родом, полно жратвы, а здесь достойной добычи для таких больших хищников почти нет, по крайней мере на земле. Именно поэтому они и стали меньше — в среднем пять тонн против изначальных семи — восьми. Хотя основную часть своего веса они потеряли от исчезновения слоя подкожного жира — на Айхамаре существенно теплее, чем на Авероне, поэтому жировая прослойка им теперь не нужна.

— Как и их роскошный волосяной покров, — добавил Крейг. — Айхамарские мезоцерапторы мало того, что аллохтоны [21] Аллохтоны — животные, населяющие данную местность, но возникшие в процессе эволюционного развития организмов где-либо еще. , они ведь от природы — ароморфы [22] Ароморфы — представители быстро прогрессирующего, переходного от рептилий к млекопитающим вида. . Несут яйца, как рептилии, детенышей вскармливают молоком… Здесь они начисто облысели. Ярчайший пример так называемой «моментальной» приспособляемости к изменениям окружающей среды. Их сюда завезли случайно около двухсот лет назад, и за столь короткое время — такой прогресс!..

Крейг внезапно спохватился и замолчал. Он обожает свою экзобиологию, но редко поднимает профессиональные темы в разговоре с людьми, которых считает дилетантами в подобных вопросах; а нас троих он, без сомнения, считал таковыми, не делая исключения даже для Кэт, которая, хотя и получила диплом инженера-генетика, но по специальности никогда не работала. Сам Крейг по этому поводу утверждал, что не желает провоцировать развитие у нас комплекса неполноценности.

— Думаю, именно потому они интересны нашему клиенту, — сказал я. — Я так понял, что Шанкар собирается засунуть их в бокс с условиями, идентичными изначальным, как на Авероне, и посмотреть, что будет. Но нас не это должно волновать, а птерозавры Айхамара. Защита от угрозы с воздуха должна быть максимальной.

— Дополнительный мотив посадить весь корабль, — заметила Диана.

— Значит, садимся вместе с «грузовиком». — Рик сел в пилотское кресло и переключился на ручное управление. — Приготовьтесь, будет немного болтать.

Это мы и без него знали. Основная причина, почему грузовой отсек всегда стараются оставлять не орбите — экономия энергии, но и болтанка играет не последнюю роль. Посадить корабль с такой махиной аккуратно невозможно, полностью погасить все рывки из стороны в сторону бессильна даже лучшая компенсационная система. Это вам уже не легкая дрожь, которую киб-мастер допускает, чтобы люди чувствовали, что корабль движется, и не теряли связи с реальностью. Ну и, конечно, невозможно сесть так же тихо, как на одном головном модуле. Приходится врубать все тормозные движки на полную мощь, чтобы не брякнуться с размаху о поверхность, и после ни одно здравомыслящее животное не приблизится к месту посадки по меньшей мере неделю. К счастью, айхамарские мезоцерапторы не относились к разряду здравомыслящих.

— Будь осторожен, Малыш, — предупредила Кэт. — Не нужно тебе лишний раз оправдывать свою кличку.

Рик оглянулся на нее через плечо и улыбнулся.

— Не волнуйся. Я на сегодняшний день должен тебе восемь тысяч, и у меня нет желания увеличивать счет на стоимость целого трансгалактического корабля.

— Положись на Диану, — посоветовал я. — В отличие от тебя, она прекрасно понимает разницу между такими понятиями, как «можно» и «нельзя».

Крейг только усмехнулся. Мы могли сколько угодно подшучивать над Риком, Крейг даже выдвинул теорию, согласно которой Рик свое прозвище «Малыш-на-все-плевать» не заработал по жизни, а родился с такой надписью на лбу, но, что ни говори, а пилотом он был классным, и единственный среди нас мог работать в паре с Дианой со скоростью самой Дианы.

Посадка прошла нормально, если считать нормой ощущение, что из тебя вытряхнули все кости. Мы переоделись в стандартные охотничьи комбинезоны, снабженные колпаками на катомарной основе, упрятанными в стойках воротников и способными превратить комбезы в скафандры. Эти костюмчики, по сути, скафандры и есть, хотя по виду ничем не отличаются от обычной одежды, разве что потяжелее будут, да и экзоскелеты несколько портят вид. Охотничьи комбезы — одни из самых универсальных среди имеющихся в свободной продаже; у них только система маскировки попроще, чем у армейских, ну и встроенного оружия нет. В открытом космосе или на планетах без атмосферы в такой одежке можно прожить пару часов. На планетах с ядовитой или просто непригодной для дыхания атмосферой — дольше, а насколько дольше — зависит от состава атмосферы. Но для работы в сложных условиях обычно используют настоящие скафандры.

Я проверил связь с киб-мастером своего комбеза, носившим гордое и звучное имя Суслик, и глубоко вздохнул. Не то чтобы я волновался, просто вспомнил несколько острых моментов с участием мезоцерапторов во время предыдущих посещений Айхамара. Мезоцерапторы — типичные трофейные животные, желанная добыча для большинства охотников-любителей, коим не терпится повесить в холле своего особняка собственноручно добытую клыкастую харю. Сильные, представительные хищники, похожие на живших на Земле в конце мелового периода тираннозавров, только еще крупнее — необычайно большие размеры при сравнительно скромном весе объясняются некоторыми особенностями в строении тела и, в частности, скелета. Самый крупный добытый на Айхамаре экземпляр достигал девяти метров в высоту и двадцати двух метров в длину, но это исключение. Обычный размер семь или семь с половиной, и семнадцать — восемнадцать метров соответственно, при весе пять тысяч килограммов. Передвигается на задних лапах, на передние, которые развиты у мезоцераптора лучше, чем у тираннозавра, припадает лишь перед прыжком на добычу. Тот, кто не видел, какие чудовищные прыжки способен совершать этот огромный зверь, никогда не поверит в возможность чего-то подобного. Это, да еще крайняя агрессивность мезоцерапторов в сочетании с невообразимой степенью живучести, делает охоту на них чрезвычайно опасным занятием, особенно на малых дистанциях ведения огня. Нам звери были нужны живыми, следовательно, стрелять придется именно с минимальных дистанций.