Роман Злотников - Мерило истины

И снова очередной довод Глазова оглушил Командора. Этот диалог начинал напоминать поединок опытного боксера и неумехи-новичка. Новичок сломя голову бросается в схватку, размахивая всеми конечностями, а умелый боец точными ударами раз за разом отшвыривает противника на канаты.

— Ну и что?.. — уведя в сторону взгляд, забормотал Командор. — А вы все знаете, да?.. Ну правильно — ФСБ, все дела…

— Таким образом, — продолжил, не сбившись, майор, — лично у меня создается впечатление, что служба в вооруженных силах для вас является не только средством уйти от уголовной ответственности, но и хорошим горчичником… в целях коррекции дальнейшего поведения.

Тут Командор и вовсе съежился. Это был, конечно, не нокаут, но уж точно нокдаун.

— И все равно, — пробурчал он, — можете мне зубы сколько угодно заговаривать, но я рано или поздно дам знать… кому надо, что у вас здесь творится. Дедовщина у них процветает! Времена сейчас не те! Мало ли, что там на гражданке было! Деньги решают все, знаете, да? В командование округа бабло поплывет, и вся эта часть сраная загремит погремушкой! Дадите мне телефон? А?

— Ну, хорошо, — слегка пожал плечами Алексей Максимович и достал из кармана мобильник. — Возьмите.

Командор схватил телефон и, сопя, принялся тыкать пальцами в кнопки.

— Только учтите, что поднимать шумиху вовсе не в ваших интересах, рядовой Каверин, — говорил дальше майор Глазов.

Командор ненадолго задумался. Затем изуродованное лицо его прояснилось:

— А я, может быть, и не буду… поднимать никакого шума… мы с папой все по-тихому решим — через высшее командование. Черт, как тут у вас блокировка снимается?

— В таком случае вашему родителю придется объяснять высшему командованию, как это у него получилось отмазать вас от следствия и отправить в ряды вооруженных сил, я уж позабочусь, чтобы ему подобные вопросы задали, — заверил Алексей Максимович. — А при таком раскладе всплывут все ваши недавние подвиги… И даже если у вашего папаши все-таки получится увести вас от заслуженного наказания, представьте, какую вы приобретете репутацию. Вы ведь задумывались, наверное, о своем будущем? Как правило, молодые люди с возможностью такого жизненного старта, как у вас, стремятся сделать карьеру в сфере общественной деятельности или внутренней политики. Одно дело, если срочная служба в армии будет проходить в вашей биографии этаким… славным эпизодом, доказывающим вашу близость народу и личную доблесть. И совсем другое дело, если все узнают, как вам, здоровенному двадцатитрехлетнему парню, спортсмену, надрали уши сопляки восемнадцати-девятнадцати лет, после чего влиятельный и состоятельный батюшка примчался на помощь и вытащил вас из части. Ну, это так… к слову.

Командор вздрогнул и схватился за голову.

— Ухо! — завопил он. — Мое ухо! Мне же ухо оторвали!

— Успокойтесь. Все с вашим ухом в порядке. Капитан Арбатов лично провел эту несложную операцию. Капитан — отличный хирург, военврачом прошел все горячие точки за последние десять лет. Хорошую карьеру бы сделал в армии или в медицине… — тут Глазов замолчал и договорил фразу уже мысленно: — если бы не пил запоями.

Рядовой Александр Вениаминович Каверин отнял руки от головы, поднял с колен майорский мобильник… принялся было снова терзать клавиатуру, но уже не с таким энтузиазмом, как раньше. А вскоре и вовсе отложил телефон. Совокупный смысл всего сказанного Глазовым начал доходить до рядового Каверина.

— Между прочим, — проговорил еще Алексей Максимович, — пока вам оказывали помощь, я уже допросил очевидцев и участников происшествия. И все как один утверждают, что драку начали именно вы.

— Я? — разинул рот Командор.

— Припомните, кто кому нанес первый удар: рядовой Мазур вам или наоборот?

Командор, припоминая, нахмурился (отчего оба его заплывших глаза превратились в две вовсе неразличимые щелочки).

— Я же не это… — неуверенно сказал он, — не попал в него…

— Это говорит только о несовершенстве ваших боевых навыков. Мазур защищался. Его товарищи за него заступились. Повреждения, нанесенные вам, для жизни не опасны. Сейчас вид у вас, рядовой Каверин, не особо приглядный, но уже через неделю опухоль спадет, гематомы рассосутся… и масштаб последствий будет представляться уже не столь внушительным. Конечно, — поспешил сообщить Глазов, — все виновники инцидента будут наказаны занесением в личное дело соответствующих замечаний — так что инцидент, как вы выражаетесь, никто заминать не собирается. Что касается «сора из избы» — тут, рядовой Каверин, вы правы. В каждом коллективе случается всякое, и желание ответственных за порядок в этом коллективе решить проблему своими силами, а не создавать вокруг нее совершенно не нужный резонанс в сферах, лежащих вне этого коллектива, тем самым только усугубляя положение, вполне естественно. И, как вы уже, я надеюсь, поняли, в данном конкретном случае «выносить сор из избы» лично для вас чревато большими и нехорошими последствиями. О чем, собственно, я и зашел вас предупредить.

Алексей Максимович взял из несопротивляющихся рук Командора свой телефон, отключил на нем блокировку и положил телефон обратно.

— Скажу честно, — добавил он еще, — никто не собирается вас запирать здесь, лишая возможности связи с внешним миром, да это и не получится. Рано или поздно… сами понимаете… Поэтому вот вам телефон. Звоните, рядовой Каверин. Думаю, у вашего родителя тут же появится желание переговорить с кем-нибудь из старших офицеров, на этот случай я весь в его распоряжении.

— Будет он с вами разговаривать… — процедил Командор, и в голосе его Алексей Максимович Глазов с удовольствием уловил растерянность.

Парень повертел в руках телефон… и положил его на койку.

Майор поднялся. В этот момент в палату вошел капитан Арбатов. Командор дернулся и сделал движение, чтобы спустить ноги с койки.

— Ложись, ложись, рядовой, — разрешил Арбатов — тучный немолодой мужик с удивительно крупным и бесформенным багровым носом, напоминавшим паразитический древесный нарост.

— Что ж, рядовой Каверин, — оглянувшись на капитана, сказал Глазов. — Если у вас остались ко мне какие-нибудь вопросы, задавайте.

Командор, улегшись, подавленно молчал. Арбатов, возвышаясь над ним, принялся отчитываться перед майором:

— Состояние нормальное, стабильное… сотрясение мозга легкое… внутренние органы в порядке… — перечислял капитан монотонно, словно вел неторопливый счет над нокаутированным боксером. — Денька через два-три сможет вернуться в строй.

— Вот и хорошо, — подытожил Глазов, — вот и не будем больше пострадавшего беспокоить.

Вместе с капитаном Алексей Максимович вышел из палаты. На крыльце санчасти они закурили. Капитан Арбатов шмыгнул чудовищным своим носом и чихнул, распространив вокруг себя облако коньячного запаха. Глазов покосился на него, но капитан опередил его вопросом: