Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.

Похоже, они заранее распределили с Бароном роли в предстоящем спектакле. Иезуиту — досталась роль «доброго доктора», а Мак-Гроув — «злого». Фриц — хозяин балагана. Увечные ветераны — гости и советники. Не наемники… Набирали бессребреников «с принципами». А мне — досталась роль символа. Опять… Помещение превратили в актовый зал. Кресла и койки в полукруг у свежепобеленной стены. На свободном пятачке — мы. Похоже на старые фильмы «про американские университеты». Игра в демократию, по-западному. Совместное принятие трудного, но необходимого решения. Проектор из дальнего угла высветил на стене карту Восточной Европы… Справа и слева динамики. Мак-Гроув оседлал стул, усевшись на него задом-наперед. В одной руке — радиомикрофон. В другой — пульт управления. Ещё пара микрофонов, черный и белый, переданы аудитории. Можно, по очереди, подавать реплики на весь зал…

Нет старших и младших, нет начальников и подчиненных, быдла и аристократов — один импровизированный медицинский консилиум «Что нам делать с Польшей?» У поциентки — терминальная стадия бешенства. Симптомов ещё нет, но все сроки вышли и вот-вот начнется то же самое, что и в остальной Европе. Спасать страну целиком — уже поздно. Зарезать, чтобы не мучилась или пусть это политическое недоразумение подыхает само? А ведь там — живые люди. Бросать их на произвол судьбы — подло. Дискуссия идет в прямом эфире. Есть возможность задать вопрос или подать реплику за тысячи километров. Начали! У кого есть предложения?

После ток-шоу Фрица впервые, заглазно, сравнили с Валленштейном. За хитрость… Ну, и лично подал пример — «как себя вести». Уселся отдельно от меня и от «президиума», среди ветеранов. В самой гуще вояк… Первым взял из рук соседа микрофон (тот лишь беспомощно вертел блестящий предмет, ещё не понимая его назначения) и вежливо, словно студент на лекции, поднял руку:

— Darf ich fragen! Haben wir Zeit? (Разрешите узнать! У нас есть время?), — динамики повторили слова, народ вздрогнул от громкого звука и проникся… А отвечать — мне.

— Nein!

Так и пошло. Вопрос — ответ… Вопрос — ответ… Короткая дискуссия… Вопрос — ответ… Черный микрофон… Белый микрофон… Мак-Гроув, похоже, где-то насобачился дирижировать подобными сборищами. Известно где… США в этом мире пока нет. Аборигены эпохи считают нашего «дока» за англичанина. Только никак не могут по акценту определить его происхождение. Черный микрофон… Белый микрофон… Да, жалко, что не велось оперативной киносьемки. В зале — полумрак, да и некому. Я б посмотрела на себя со стороны. Сильно подозреваю, что выглядела «лабораторной мышкой». А вот полковник Мак-Гроув — умеет себя поставить. Аж завидно! Особенно, когда ему задали провокационный вопрос — «Знает ли вообще уважаемый доктор, что такое война?» Думали подколоть.

Война, — веско ответил американец (а иезуит перевел), — Это — травматическая эпидемия, отягощенная массовым бешенством… И сделал каменное лицо, с которым (бр-р-р!) когда-то загонял нас в анатомичку. Умеет! С подобной физиономией не лекции читать, а откручивать подающий клапан в газовой камере, или давить на кнопку сброса кассетных бомб. Примерно таким я представляю себе «доктора Менгеле». Помолчал и сухо добавил, — Мы, пока, — последнее слово с нажимом, — не можем предотвращать войны-эпидемии, но уже способны их давить, — помолчал и буднично уточнил, — Есть разные способы… Не думаю, что в зале его поняли. Зато увидели, что его поняла я… Отчего до сих пор жалею, что не удержала равнодушное выражение лица. Подняли… Пришлось объяснять…

Сначала — представила Мак-Гроува. Потом, кое-как, попробовала словами и слайдами показать, что это такое «оружие массового поражения». По-моему, народ удивился не званию (доктор-полковник, насылающий на людей болезни, по местным меркам — тип обыденный, тут половина врачей ничем не лучше), а самой теме. Мысли, что войну можно сделать ужасной до отвращения. Видимо, иезуиты отбирали не 100 % головорезов, а в некотором роде мечтателей. Дальше, помогая себе световой указкой, описала на карте, как бы шла будущая война, при полном отсутствии помех. На примере опыта Земли-1. Надеюсь, что мой немецкий был сносным…

Рассказала, как в огне боев и геноцида корчилась и дробилась Польша… Упомянула, что кроме поляков, есть «третий лишний» — крымские татары. Выродившийся в гнездо разбойников кусок мамаевой орды — такой же, как и Запорожская Сечь. Только на Пороги, после гибели темника Мамая — ушли христиане, а в Крым — мусульмане. Что живут, и Крым, и Сечь, саблей. Иногда, просто набегами и грабежами. А временами за союз платят. То Москва наймет — налететь на Подолию, то Варшава — разорить южнорусские земли. А платил хану Богдан Хмельницкий — рубились татары бок о бок с его казаками. Что платят хану русские с поляками и без набегов, так называемые «поминки». Деньги, которые не жалко отдать хану, лишь бы набегов не было… Как наводил порядок на южных границах, фельдмаршал Миних — ввел в Крым армейский корпус и сжег все, что там могло гореть. Угнал скот, освободил тысячи рабов. Как иные, довольные сытым рабством, особенно дети пленников, ничего кроме Крыма и не знавшие, не хотели идти на Родину, снова через степь. Их фельдмаршал согнал в кучу и велел их изрубить в куски. «Простите, братья, но енерал — прав», говорили убиваемым, — «А не вашими ли руками держится крымский волдырь?». В ту войну русские овладевали Крымом еще три раза. Для верности… Только столицу Бахчисарай столько раз сжечь не удалось. Хватило только на один. Хан страдал и бесился, будто русские вводили войска не в его страну, а в его задницу (извините мой французский). Четыре раза подряд — туда-сюда. Все стычки и все бои русские не просто выигрывали — побеждали почти без потерь.

После боя оставалась тамерлановская гора непогребенных вражеских тел, сваленная у подножия полудюжины православных крестов. Выглядело это по-язычески. Но, искренний лютеранин Миних понимал — для крымчаков разницы между чужими верами нет. И надругаться над обычаями чужаков они всегда готовы. Так пусть хоть ужас заставит их держаться подальше от солдатских могил. Такая была в XVIII веке наглядная агитация. То же самое, сегодня, могут повторить несколько звеньев дальних бомбардировщиков или один самолет со «специальной» нагрузкой. С вирусом. Что доктор Мак-Гроув считает метод «вирусной изоляции» с юга воюющих Польши и Украины — единственной действенной мерой от крымских татар. На европейцев по крови тотальный мор не распространится, а монголоиды — заслужили. Добавила, что надежды решить дело миром — нет. Взаимное озверение католиков и православных дошло до точки кипения. Список взаимных претензий настолько велик, что сократится разве с физической смертью их носителей. Да и то, при условии потери родовой памяти. Это, когда от семей сражающихся уцелеют лишь малые дети, не способные понять причин конфликта. Если резня продлится долго — эти дети погибнут. Сегодня они никому не нужны… Даже работорговцам. Ради этих детей, здоровой последней части больной ненавистью страны, и затевается авантюра. Открыть общедоступные пункты «карантина»… Собрать, защитить и вывезти в безопасное место.