Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.

Стопку бумажных стаканчиков мы разливали вдвоем… Я — подставляла и передавала по кругу, а Фриц — наполнял. Судя по запаху — спиртовая настойка на березовых почках. Из госпиталя. «Сухому закону» — кранты. Tempora mutantur, et nos mutamur in illis (времена меняются и мы вместе с ними). Раздали остатки мяса. Переглянулись. Парни встали… Фриц сказал… Вздрогнули… Мне — досталась обычная вода. Когда только успели подменить? А остальным — по полной дозе. Иезуит аж крякнул с непривычки. Полячки, кстати, осушили свои стопки на удивление ловко. М-да… Вечная память… Вслед за спиртом по кругу пустили разорванные упаковки с сухарями. В воздухе повисла напряженная тишина.

— Wir sind betrubt (мы крайне огорчены)… — надо же, одна из барышень обнаружила знание немецкого…

— Deos manes placari victimis humanis (души умерших умилостивляются человеческими жертвами)… — иногда Барон ужасно бестактен. Ну, к чему это сказано? А чему это парни кивнули? Кажется, что-то назревает…

— Vox populi, vox dei (глас народа — глас божий)… — так, уже интересно. Я что-то важное пропустила. Как бы не внеочередной референдум (ну и слово!) И по какому поводу голосовали?

Фриц, сложившись втрое, тяжело обрушился на покрывало… рядышком. Проследила его взгляд. Очень, знаете ли, своеобразный. Хищный… Изучающий… Словно он не на поминках, а с базукой… на полигоне… Полячки натурально съежились от ужаса под своими одеялами. Уже собралась встрять, что раз салют отгремел, то значит и могила давно зарыта. Так что, участь «пленниц в погребальном кургане» им не грозит. А то понавыдумывают себе «сарматские страсти»… Мы всё таки не язычники, а простые атеисты. И никто никого ни в чем не винит. Просто, ребятам не повезло. Что было, то сплыло. Проехали… Потом глянула на парней. Ой! Такие же испытывающие взгляды. У меня, похоже, с рацией капитальный непорядок. И давно… А я думала — непроходимость радиоволн. Тетеря сонная… расслабилась, нюх потеряла.

Остается догадываться, какие события без меня происходили, о чем народ решал. Пока можно сказать, что иезуит — полностью в курсе… но меня в известность не поставил… Несомненный признак крайнего раздражения этими решениями.

Хорошо, что когда на гребне крепостной стены полыхнула фотовспышка я глядела на Фрица с Бароном и сохранила зрение. Далекий фотограф, не надеясь на светосилу телеобъектива, щедро сыпанул магниевой смеси. На пару секунд стало светло как днем… Хроника! Бросились в глаза грязные руки моего благоверного, пятна на штанах и общая помятость (потом узнала, что хотя на похороны явилось много народа и даже городские бюргеры копали наравне со всеми, работы хватило каждому, грунт вокруг замка Розенберг тяжелый, каменистый). Снимок вышел абсолютно не парадный. Цыганский табор… Папа сказал бы — «бомжатник». Забыла, от какого слова на Земле-1 данный термин произошел. Поздно хватились. Вот это убожество, теперь — исторический документ. Я серьезно…

Дальнейшие события — мой пересказ. Кому охота подробности — восстановленная стенограмма в архиве. Сразу замечу, что чумазость (граничащая с замызганностью) вождя и повелителя Sacrum Imperium Romanum (в бледном свете из окон ранее трудноразличимая) полячек, мягко говоря, поразила. Я то его видела любым… А когда Фриц начал говорить — стало совсем не до шуток. Всем. Включая меня и Барона. Тот как чувствовал…

Начал Фриц с эпитафии погибшим. О том, что первыми, на войне, гибнут лучшие, она их выявляет и она же их убивает… О том, что юные и бездетные герои уходят, а сволочи плодятся. Иезуит незамедлительно поддакнул в смысле — «Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis» (вечный покой даруй им, господи, и вечный свет пусть светит им)… Я было удивилась, отчего «торжественная часть» пошла не перед поминальным тостом, а после него. И тут, разговор перешел к сугубой практике… Понятно, что на вопрос — «Есть ли у человека душа?», ничего кроме — «Nullius nulla sunt praedicata» (нет никаких признаков у того, что не существует) от служителя культа ждать трудно. Так же ясно, что на вопрос — «Может ли уже мертвый человек продолжить жить?» иезуит отозвался категорично — «Nec crescit, пес post mortem durare videtur» (ни расти, ни существовать после смерти не может)… Но, когда тот же самый вопрос был немедленно, в упор, задан мне…

Блин… Я ведь не «раболепная восточная женщина», за подставу могу и в лоб засветить! Была же твердая договоренность — «теологические споры из избы не выносить!» Только религиозных беспорядков нам тут для полного счастья и не хватало. Замялась… Тогда Фриц рявкнул, что спрашивает меня как Drude. Барон аж закашлялся… Собрание затаило дыхание… Что оставалось отвечать? Ясен пень — чистую правду. Есть способ! Предусмотрен подобный вариант. У всех участников проекта «Wurf nach Sueden», скорее ради понтов, чем рассчитывая на реальное применение, брали семенную жидкость. Банк замороженного генетического материала — старая идея. Мало ли как судьба человека лягнет? Если есть возможность чуть подстраховаться — пусть будет. Зачем? Случится рана в пах — скажете спасибо. Но, что бы сходу взять быка за рога… Не, на биологии, мы методику клонирования проходили. Как теорию… Кое-какую племенную живность таким манером даже размножали. Вышло хорошо. Двойник племенного жеребца, из учебного фильма, походил на «исходник» безупречно…

— А людей? — мама дорогая! За кого меня тут принимают? Сказать, что на Земле-1 клонирование человека запрещено? Так бессмысленно же… Здесь мы сами — высшая власть. Сослаться на авторитет Ватикана? Ха! Вот он, его полномочный представитель, слева зубами скрежещет, но молчит, — Ad impossibilia nemo tenetur (к невозможному никого не обязывают), — молодец, даже положение римского права вспомнил, — Doctoribus atque poetis omnia licent (ученым и поэтам все дозволено), — ещё и подбодрил. Пришлось продолжить…

— In vitro (в пробирке), — было дело. До полноценной «подсадки» эмбриона и полного развития беременности так и не дошло, но самые предварительные опыты — ставили… На чем застряли? Никто из наших медиков не решился на уместный в спорном случае «еxperimentum in proprio согроге vili» (эксперимент на собственном малоценном организме). Ну и чего панночки на меня так вылупились? Можно подумать — не слыхали про технику «непорочного зачатия»?! А ещё католички… Деву Марию через слово поминают. Добро пожаловать в реальный мир!

— Ab esse ad posse valet consequentia (умозаключение от действительного к возможному имеет силу), — эй, я не ослышалась? Это резюме иезуита? — Omnia in majorem gloriam dei (всё ради вящей славы божьей)… — ой-ой-ой! Что-то исключительно крупное в лесу сдохло.

«Конфликт культур» — всегда палка о двух концах. Откуда мне было знать, что понятие «равные права» для курсантов, с малолетства воспитанных в строгой традиции христианства, распространяются и за пределы земного пути? Мы (в Ангарске и пр.) априори считаем наших мальчиков рациональными людьми. Но, они-то воспринимают мир совсем иначе! Как сказку… Оказывается, над свежей могилой, служители культа завели свою обычную тягомотину о грядущем воскрешении и вечной жизни… Нормально, да? А каково это было слушать координатору проекта? Фриц за каждого человека собственную душу готов отдать… Он и пробормотал в сердцах, себе под нос, что «возможны разные варианты». Никто его за язык не тянул. Посреди вполне себе средневековой публики. В подключенный к динамикам микрофон… Барон, когда осознал, что именно (и кем!) сказано (по свидетельству очевидцев) — пришел в ужас. Но, было уже поздно. Слово — не воробей, а брожение умов в подогретой эмоциями толпе. Увы… Открыто выступать наперекор общественным настроениям — это плохая политика, недостойная иезуитов. «Если не способен с чем-то бороться — присоединяйся, а лучше — возглавь».