Никита Аверин - Революция

— Да, Бо. Я тут, — со своей койки откликнулся Пит.

— Я знаю. Ведь никому не нужны солдаты без войны. Войны меняются, а мы остаемся. Одинокие. Никому не нужные. Без судьбы, без войны-ы-ы, м-м-м…

— Хорошие новости, Мун. Собирайся, — доложил вошедший в больничные покои сержант Грант.

— Что вы имеете в виду, сэр? — приподнялся на койке Пит.

— Для тебя война окончена, парень. Ты отвоевался и едешь домой.

— Домой?

— Так точно. Ты отправишься с этими людьми.

— Да, — перехватив взгляд Недельской, сказала Кейт. — Ты же из Уоллкилла, так? Мы бы хотели по дороге заскочить с тобой на одно мероприятие.

— Какое?

— Где бы ты рассказал об ужасах войны правду, а не то, о чем повсюду без устали твердят газетчики.

— Не знаю, — с сомнением проговорил Мун. — А для чего это нужно?

— Вы ведь хотели бы остановить войну? — риторическим вопросом ответил Мешадо.

— Да, конечно! — пылко воскликнул солдат. — Но что может сделать один человек?

— Очень многое, — улыбнувшись, заверила Недельская. — Именно поэтому вы поедете с нами.

Есть на свете зверь, равных по мощи и силе которому нет. У него миллион голов и сотни тысяч рук. Его рык слышен отовсюду, где бы ты ни находился.

Все три дня того великого события напоминали средневековое ристалище. В прохладном утреннем воздухе остро ощущалось жесткое напряжение электричества.

Час настал. Одним движением пальца, касаясь струны, Джимми дал упреждающий сигнал. Из своего укрытия, находясь еще за сценой, он услышал, как где-то совсем рядом длинный глубокий звук, тягуче вибрируя и растекаясь, стремясь быстрее пули, облетел гигантское пространство, отозвавшись эхом сотни тысяч восторженных голосов.

Он здесь. И Зверь отвечает — он готов.

Вперед.

Сквозь заложенные от рева уши Джимми услышал, как душа с гудением сжалась в комок и через дернувшиеся от сладостного предвкушения пальцы понеслась, завибрировала, пролилась в электрический разряд, который, набрав бешеную скорость, окунул все вокруг в его музыку.

Резкий гитарный пассаж разрезал утренний воздух, ознаменовывая собой начало нового дня.

Последнего дня, величайшего культурного события конца семидесятых. Вудсток гудел, ревел, бурлил сотнями тысяч человеческих жизней, миллионами эмоций и чувств, подхлестнутых наркотиками, алкоголем и искушениями свободной любви, в то время как в утренний час бал правил находившийся на сцене Джимми Хендрикс.

Пел он, в неподражаемой манере импровизируя на гитаре.

Мешадо был собран и по обыкновению неразговорчив. Кейт то и дело зевала в ладошку, не выспавшись после длительного перелета, а вот Недельская, наоборот, со свойственной юности энергией вовсю глазела по сторонам.

— Как же здесь круто! — оценила она, когда кто-то по пути нацепил ей на голову венок из свежих полевых цветов.

— Не отвлекайся, — буркнул через плечо идущий впереди Хосе.

— Зануда.

— Как вы, Мун?

— Немного побаливает голова, — откликнулся солдат. — Но в целом порядок.

— Соберитесь. От того, как все пройдет, зависит очень и очень многое.

Подхватывая последний аккорд, грохнул залпом цветов и конфетти танк «М41», расписанный в кислотно-психоделические цвета с пацифистскими знаками «мира» и антивоенными лозунгами, пропагандировавшими мир и любовь. Собравшаяся на огромном поле толпа неистовствовала от восторга.

— Ну что, готовы? — поинтересовался ведущий шоу, спустившись по лесенке на площадку за сценой, где Джими Хендрикс самозабвенно выводил альтернативную версию «Эй, Джо!». — Вы следующие.

Он посмотрел на забинтованного Муна, от которого не отходили Кейт и Недельская.

— Да уж, видок у тебя еще тот, парень. Постарайся покороче, о'кей? Джим сейчас разогреет толпу, так что тебе будет достаточно просто появиться и сморозить что-нибудь охренительное, про мир, любовь и то дерьмо, которого ты там насмотрелся, усек? — критично оглядев пилота, наставлял всклокоченный ведущий фестиваля в пестрых одеждах.

— Я попробую, — не слишком уверенно пообещал Пит.

— Так это наш новый герой? — Рядом с ними возник журналист с фотокамерой. — Поближе друг к другу, та-ак. Ну-ка, парень, обними девчонок и улыбнись…

— Не снимайте, — Кейт едва успела заслонить лицо руками. — Лучше только его.

Через мгновение Пит был окружен плотной толпой щелкающих фотоаппаратами журналистов, оттеснивших Кейт в сторону.

— Ну, вроде работает, — встав рядом с Недельской, она наблюдала, как корреспонденты заставляют Пита позировать.

— Еще как работает, — отозвалась Марина, поправляя на голове венок из полевых цветов. — Остался последний штрих, и можем уходить. Ой, смотри, это же Хендриксон!

Сцепив пальцы рук на груди, она глазами, полными обожания, смотрела, как великий гитарист, завершив двухчасовое выступление, покидает сцену под восторженный рокот толпы.

— Он просто бог, — на выдохе простонала девушка. — Обожаю эту работу.

Подавая ассистенту гитару, Хендриксон ей подмигнул, и у Недельской розовыми бутонами запылали щеки.

Наблюдавшая за сценой Кейт улыбнулась. Первые хронопутешествия всегда вызывали у новичков бурю эмоций, замешанных на восторге. Особенно когда предстояло сталкиваться с яркими личностями, оставившими след в мировой истории. Жаль, что уже совсем скоро студентке откроется обратная сторона медали и цена, которую придется за все это платить.

— Ну, парень, твой звездный час. Задай им всем жару! Это будет отличное завершение шоу! — конферансье стал подниматься на сцену, увлекая за собой Пита. — А теперь мы передадим слово человеку, который увидел мать-войну изнутри, мать ее! — Приветствуйте! Пит Мун, посмотревший в глаза самого дьявола и выбравшийся из пекла, спася несколько жизней простых американских парней!