Игорь Градов - Кладбищенский смотритель (сборник)

— Ну, Малыш, твоя идея — тебе и лезть первым.

Я спорить не стал — достал из кармана камешек и бросил. Он спокойно булькнул в метрах десяти от нас. Все нормально. Держась за кусты, я стал потихоньку сползать вниз, но на полдороге поскользнулся и съехал в воду на пятой точке.

Вода оказалась очень холодной — а что вы хотите, конец октября. Лис и Хмырь внимательно наблюдали за мной, а потом тоже осторожно спустились и встали рядом.

Дальше мы двинулись гуськом — я впереди, прокладывая маршрут, за мной — Лис, замыкающий — Хмырь. Шли медленно — дно было неровным и илистым, мы то и дело проваливались в ямы. Все насквозь промокли и замерзли. Лис старался держаться за мной, шел шаг в шаг и крутил головой по сторонам, как бы принюхиваясь и присматриваясь. Наверное, за это его и прозвали так… А может быть, за хитрость.

Хмырь, наоборот, несколько отстал, видимо, полагал, что так будет безопаснее. Минут двадцать мы спокойно брели по ручью, а затем впереди показался небольшой водоворот. Я притормозил.

— «Труба»? — насторожился Лис.

— Похоже.

Я кинул очередной камушек — его подхватило и закрутило прямо на лету.

— «Труба», — мрачно констатировал Хмырь. — Ну, что я вам говорил? Надо было в обход!

— Теперь уже поздно, — заметил Лис, — надо пробраться вдоль берега, там вроде бы есть небольшой проход, по самому краю.

Он показал — действительно, у кустов вода была спокойной. Но идти было очень опасно: чуть поскользнешься — сразу же попадешь в «трубу». Впрочем, стоять на месте или возвращаться было еще опасней.

— Кто первый? — спросил Хмырь. — Жребий станем тянуть?

— Нет, — покачал я головой, — моя идея, мне и идти, а вы за мной, не отставая.

Я начал осторожно пробираться по самому краю ручья. Мне повезло: вдоль берега росли кусты, можно было держаться одной рукой за них. Тяжеленный рюкзак тянул меня в сторону, но бросить его было никак нельзя: никогда не знаешь, сколько времени проведешь в дыре, может, день, а может — и всю неделю, вот и приходилось тащить с собой все необходимое, включая еду и инструменты.

Еще к моему рюкзаку была приторочена палатка — незаменимая вещь в дыре. Днем здесь температура плюс пятнадцать, а ночью довольно холодно. Костер не разведешь — огонь в дыре не горит, это еще одна из ее удивительных загадок. Спички и зажигалки здесь абсолютно бесполезны, поэтому никак не согреешься, даже не покуришь. Батарейки и аккумуляторы не действуют, электричества нет. Не работают даже механические часы. Воистину, в дыре время навсегда остановилось…

Я почти что обошел «трубу», как вдруг сзади послышался сдавленный крик. Я резко обернулся и увидел, что Лиса засасывает в воронку — видимо, он поскользнулся и попал ногой в «трубу». Медлить нельзя: я скинул в воду рюкзак, сделал два шага навстречу ему и ухватил за шиворот — чтобы не засосало.

— Веревку! — крикнул одновременно Хмырю.

Тот тоже не растерялся — быстро вытащил туристический канат и бросил мне. Я протянул конец Лису — держи! Китаец крепко ухватился за него, а я потянул. Минут через пять, с большим трудом, но удалось вытащить Лиса на берег. Он тихо стонал, его ноги были неестественно вывернуты.

Я вколол китайцу обезболивающего, и он на время затих.

— Все, кончился китаёза, — злорадно произнес Хмырь, — не жилец он. Что делать будем?

— Дальше пойдем, как и договаривались.

— С китаёзой? Слушай, Малыш, зачем он нам? Давай бросим, это же такая обуза…

— Нет, я не брошу, раз обещал довести — доведу. Бери мой рюкзак, а я понесу китайца…

Хмырь попытался возражать, но я быстро привел его в чувство — пригрозил, что всем расскажу, как он бросил в дыре своего товарища. Хмырь сразу сник — за такие вещи навсегда выгоняют из проводников. И никто больше с тобой в дыру не пойдет. Не говоря уже о том, что коллеги Лиса наверняка не поймут такого отношения к своему боссу. И разберутся по-своему…

Дальше мы двигались таким образом: я тащил на спине Лиса, а Хмырь нес все наши рюкзаки. Минут через двадцать, почти выбившись из сил, мы наконец-то добрались до больницы. Я осторожно положил китайца на землю и сел рядом.

— Ты, Малыш, совсем как Слон, — произнес, слегка отдышавшись, Хмырь.

— В смысле? — не понял я.

— Своих не бросаешь. Он ведь тоже меня из дыры на себе вынес.

— Да? Не знал этого…

А что ты вообще о Слоне знаешь? — хитро ухмыльнулся Хмырь.

— Да почти что ничего, — честно признался я, — Слон не любил о себе рассказывать, а я к нему в душу не лез. Не принято это было между нами…

— И правильно делал, что не лез, — кивнул Хмырь, — Слон не терпел, когда его о прошлом расспрашивали. Особенно о военной службе.

— Он служил в армии? — удивился я. — Никогда не думал!

— Был сержантом в нашей роте, — вздохнул Хмырь, — и, надо сказать, отличным. Когда все началось, его одним из первых послали в дыру. На разведку, проверить обстановку… Разумеется, не одного, а с целым взводом бравых парней. Он меня с собой взял, ведь я радистом служил. Доверял мне… Да, было дело. Вошли в дыру двадцать четыре человека, а вышли всего двое — Слон и я. Точнее, он меня на своей спине вынес. Я почти сразу же покалечился, при входе, первым в ловушку попал. К счастью, ноги только задело. Слон меня и поволок, можно сказать, спас, сам бы я точно не выбрался. А все остальные ребята остались там… Идиоты-генералы сначала взвод в дыру послали, потом роту, а затем — и целый полк вместе с танками и артиллерией. И никто не вернулся. Тогда они поняли, что дело плохо, и решили на дыру атомную бомбу скинуть, чтобы, значит, ее дотла сжечь. Во избежание, так сказать… Слава Богу, нашлись умные люди, объяснили этим дуракам, что нельзя просто так атомными бомбами швыряться, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. А то они таких дров бы наломали! А Слон как из госпиталя выписался, так сразу из армии уволился и в проводники подался, очень его дыра за душу взяла… Ну, и я вслед за ним, за компанию, так сказать. Мы некоторое время даже вместе за товаром ходили, были партнерами…

— А почему Слон не женился?

— Не знаю, — пожал плечами Хмырь, — он вообще по жизни был одиночка, ни с кем не дружил, даже баб к себе не водил — только на стороне. Странно, что так к тебе привязался. Может, сентиментальным стал к старости — своих детей у него не было, ну и.…

Рядом послышался слабый стон — очнулся Лис. Я помог ему сесть.

— Где мы? — прошептал Лис.

— У больницы, — ответил Хмырь, — считай, почти пришли.

Китаец слабо улыбнулся:

— Никогда не думал, что дойду до Комнаты.

— Комнату еще найти надо, — напомнил Хмырь, — здание-то большое, до ночи можем не успеть. И дождь, кстати, скоро…

— Верно, — кивнул я, — давай внутрь. И не забудь наши рюкзаки!