Дэн Уэллс - Партиалы

Кира уставилась на доктора Скоусена, пытаясь понять, что он уже успел рассказать комитету.

— Мы годами изучали РМ, но так и не смогли определить, как он действует. Все, что казалось должно ослабить его действие, не помогало, а всё, что должно было защитить нас от него, не сработало. Мы оказались в тупике, и нам нужно новое направление. Я полагаю, что если мы будем исследовать не нашу мутацию, которая сдерживает симптомы вируса, а иммунную систему Партиала, его искусственно-созданную сопротивляемость вирусу, мы сможем найти способ вылечить вирус.

Сенатор Уейст прищурился.

— И вы решили, что лучшим способом сделать это будет с криком побежать в самый центр территории врага без всякого плана и без прикрытия?

— Я просила доктора Скоусена о прикрытии, — сказала Кира. — Он ясно дал понять, что никакой помощи от Сената мне ждать не следует.

— Я ясно дал понять, что вам ни при каких обстоятельствах нельзя пытаться предпринимать подобного! — проревел Скоусен, ударяя рукой по столу.

— Моя подруга беременна, — сказала Кира. — Жена Гару, сестра Джейдена. Если мы сделаем как сказали вы, этот ребенок умрет. Как и все другие дети, которых вы не спасли на протяжении всех этих лет. Я не для того изучаю медицину, чтобы смотреть как гибнут люди.

— Ваши мотивы достойны восхищения. — произнесла Сенатор Кесслер. — Но ваши действия были глупы и безрассудны. Я не думаю, что их даже стоит обсуждать сейчас.

Кира посмотрела на нее и не могла в очередной раз не увидеть явного сходства между ней и Хочи. Не во внешности, конечно, но в их отношении. Будучи удочеренной Хочи, прожив с Сенатором Кесслер, выработала то же упрямое пылкое усердие.

— Для тех, кто поступает глупо и безответственно у нас есть законы, — продолжала Сенатор, — и у нас есть суды, чтобы приводить законы в действие. Откровенно говоря, я считаю присутствие этих нарушителей здесь тратой нашего времени. Предлагаю отправить их дело в уголовный суд и закончить на этом. Этого же… — она указала на Партиала, — мне хочется послушать, что это существо скажет.

— У нас есть законы, — сказал Сенатор Хобб. — Но, я думаю, сейчас очевидно, что случай особый…

Сенатор Кесслер взглянула на Киру, которая приложила все усилия, чтобы выдержать этот взгляд с достоинством и решимостью.

— Я голосую за то, чтобы это слушание было перенесено в уголовный суд, — сказала Кесслер и повернулась к Сенатору Хоббу. — Нам нужно заняться проблемой посерьезнее.

— Поддерживаю, — сказал Скоусен.

— А я возражаю, — произнесла Делароса. — Присутствие Партиала на Лонг-Айленде, не говоря уже о том, что он прямо в Ист Мидоу, это в высшей степени секретно. И мы не можем позволить кому-либо, и в особенности следственной группе, узнать об этом. Мы допросим Партиала, и затем решим, как поступить с обвиняемыми.

— Поддерживаю, — сказал Уейст.

— У меня нет возражений, — произнес Хобб. Кесслер, сохраняя строгое выражение лица, чуть помедлила, потом кивнула.

Сенатор Хобб жестом указал Кире и Гару сесть, затем повернулся к Партиалу:

— Итак, слово тебе. Что ты хочешь сказать?

Партиал ничего не ответил.

— Что вы делали на Манхэттене? — спросила Делароса. Она подождала, но Партиал не отвечал. Помедлив немного, она продолжила: — Ты был частью вооруженной группы захвата, обосновавшейся вблизи нашей границы. Какая у вас была цель?

Партиал оставался совершенно нем.

— Почему именно сейчас? — продолжала Делароса. — После шести месяцев зверского восстания и спустя одиннадцать лет абсолютного затишья почему именно сейчас вы вернулись?

— Надо просто убить его, — сказал Сенатор Уэйст. — И вообще не следовало его сюда привозить.

— Изучите его, — внезапно предложила Кира. Она встала, чувствуя, что все взгляды вновь устремились на нее. Это была ее последняя возможность, теперь, когда Партиал отказывался говорить, у них не оставалось ни одной причины сохранять ему жизнь. Его вот-вот убьют. Ей нужно было, чтобы они увидели, нужно было убедить их не упускать такого шанса. — Отправляться туда было глупо с нашей стороны, и все могло бы быть намного хуже, но взгляните, что у на сесть: живой Партиал, прямо перед нами, ждет, когда мы изучим его. Наказывайте нас, если желаете, можете убить нас, если сочтете нужным, но пусть кто-нибудь воспользуется представившейся возможностью и изучить его. Если я не права, значит так тому и быть, вред уже и так был причинен. Но если я права, мы сможем излечить РМ и начать строить наше общество заново. Если не будет РМ, не будет Акта Надежды, Голоса и вооруженных восстаний. У нас будет единое общество с будущим.

Сенаторы внимательно посмотрели на нее, затем Делароса созвала их, и все, склонив головы, начали шепотом обсуждать что-то между собой. Кира напряженно прислушивалась, но не могла разобрать, что они говорили. Периодически кто-то из них поднимал взгляд на Партиала.

— Ты хорошо выступила, — прошептала Изольда. — Надеюсь, сработает. Правда, они продолжают смотреть на тебя, и это меня напрягает.

— На меня? — прервала ее Кира. — Я думала, они смотрят на Партиала.

— Иногда и на него, — ответила Изольда, — но в основном, на тебя. Не знаю, что это значит.

Сенаторы совещались еще несколько минут, и Кира заметила, что взгляды, которые они украдкой бросали, были действительно направлены за Партиала, прямо на нее. Она нервно сглотнула, обдумывая уготовленное для нее наказание. Наконец, они выпрямились, и Сенатор Хобб поднялся.

— Сенат вынес решение, — произнес он. — Мы убеждены в необходимости изучения: Партиалы имеют иммунитет к РМ, и если нам удастся разгадать, в чем секрет этого иммунитета, мы наконец-то сможем найти лечение. Тело этого Партиала, возможно, является ключом к нашему выживанию, и, как нам кажется, он не представляет угрозы, когда связан и находится под воздействием успокоительных. — Он посмотрел на доктора Скоусена, распрямил плечи и продолжил говорить громким четким голосом. — Мы переведем Партиала в охраняемое отделение больницы, конфиденциально и под присмотром; там его можно будет изучить и исследовать. Через пять дней, мы его разберем на части и ликвидируем. Что касается изучения, им займетесь вы, Уокер, — он взглянул на Киру, которая была слишком шокирована, чтобы разгадать его выражение лица. — У вас будет на всё пять дней. Используйте их с умом.

— То есть вы меня не арестуете…, - пролопотала Кира, все еще переваривая услышанное. — Вы… вы отдает мне тело? Позволите мне провести тесты?

— Не только тело, — ответил Доктор Скоусен. — Результаты будут лучше, если он будет жив.

— Ничего не понимаю, — сказала Хочи. — Моя мать ненавидит Партиалов, она бы его прикончила собственными руками, если бы смогла к нему подобраться. Почему они оставили его в живых?