Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face

– Как продвигается твоя книга – та, где ты пишешь о возможности контактов с внеземной цивилизацией bacteria sapiens?

Изумленная Ада Эрнестовна вытащила очки, протерла их рукавом, нацепила на нос и, воззрившись на брата, какое-то время молчала.

– Продвигается помаленьку, – ответила она наконец, – но, конечно, раньше апреля я ее в редакцию не представлю. Может быть, даже и позже – видишь ли, нынче мне удалось сопоставить кое-какую информацию, и я получила ключ к расшифровке тех посланий, что прежде вообще отчаялась прочесть. Так что работы непочатый край.

– Ты уже говорила с редактором?

– С редактором? Нет. Вернее, говорила, что готовлю материал для печати, но о содержании никто ничего не знает, хочу, чтобы это стало для всех потрясением.

– У меня к тебе просьба. Ты ведь упоминаешь там о людях, которые в шестьдесят пятом вместе с Сережей уцелели в той аварии?

– Разумеется, – она потерла лоб, как всегда, когда хотела точно восстановить в памяти написанное, – там была супружеская пара – Тихомировы, у мужа еще очень такое оригинальное имя – Прокоп. Через две недели после аварии раздробленные кости ног полностью срослись. Года через три после катастрофы, у них родился ребенок, и Сережа один раз навещал их, чтобы сделать анализы. Младенец, как и его родители, носитель bacteria sapiens.

Петр Эрнестович усмехнулся:

– Что ж, у тебя прекрасная память юной девушки, Адонька.

– Ладно тебе, – буркнула Ада Эрнестовна, но не смогла не поддаться слабости и вновь продемонстрировать свою «девичью» память: – Там был еще грудной ребенок Васенька, отец и мать которого погибли в той аварии – у него тоже обнаружена bacteria sapiens, его через год после катастрофы тетка забрала в Воронеж. Года три назад, когда Сережа был в Воронеже на конференции, он каким-то образом раскопал телефон этой тетки и позвонил. Помнишь, еще рассказывал, что эта дама говорила с ним не особенно любезно, чуть ли не послала подальше? Об этом я, конечно, упоминать не буду – главное, что здоровье у мальчика прекрасное, учится он хорошо и даже побеждает на каких-то олимпиадах по математике или физике. Ну, и еще, конечно, Юра Лузгин – тяжелейшая травма позвоночника, через две недели на ногах.

– Я прошу тебя, сестра, уничтожить все твои записи, где упоминается об этих людях. И сделай это как можно скорее – прямо сегодня.

– Ты шутишь, Петя?

Он ответил медленно, делая ударение на каждом слове:

– Во время беседы – не буду уточнять где, сама понимаешь – меня попросили ознакомиться со списком.

– Со списком? С каким списком?

– Списком всех тех, кто при жизни или от рождения заражен bacteria sapiens. В нем фигурируют академик Оганесян Сурен Вартанович, наш брат Сергей Муромцев и его дочь Татьяна, моя жена Злата Муромцева и наш сын Евгений Муромцев. Сведения эти достаточно точны – им известно, например, что другие мои дети не являются носителями bacteria sapiens. В списке также Рустэм Гаджиев и все его односельчане. В том числе его дочь Халида Лузгина и ее дети. Всю документацию, в которой упоминались эти имена и результаты наблюдений, Сергей хранил у нас дома в специальном сейфе – на работе у него лишь открытые статистические данные. Однако каким-то образом госбезопасность получила эти данные.

Услышав такое, Ада Эрнестовна сразу впала в панику.

– Они проникли к вам в дом? – ее пальцы судорожно вцепились в рукав брата.

– Как ни неприятно признать, другого объяснения я не вижу.

– Но зачем? Для чего им этот список? Сережа занимается этим уже пятнадцать лет, но никогда прежде…

– Если скажу честно, Адонька, то ты не поверишь – не знаю.

– А вдруг… вдруг этих людей – тех, кто носит в себе bacteria sapiens, – почему-либо хотят уничтожить? Боже мой, ведь среди них Сережа, Злата, Женька…

– Перестань кричать, Ада! Не думаю, что кого-то хотят уничтожить, но уже какое-то время эти люди находятся под постоянным наблюдением. Меня лишь спросили, полон ли список. Я ответил, что да – согласно моим данным. Хотя это не совсем точно – там упомянуты не все.

– Почему?

– Тех, кто в шестьдесят пятом вместе с Сережей выжили после аварии, в списке нет. Ну, во-первых, сразу после катастрофы официально имен выживших никто точно не зафиксировал, потому что тогда творилась жуткая неразбериха с этим автобусом. А во-вторых, они живут в Воронежской области, и ездить туда, чтобы систематически наблюдать за состоянием их здоровья Сереже было трудно, да и незачем – у него и так достаточно материала. Поэтому их анализы он хранил отдельно – в своем архиве, который находился в ящике старого письменного стола в комнате мальчиков. Сегодня ночью Сережа уничтожил все эти бумаги, и мы решили, что к людям из автобуса не стоит привлекать внимания, потому что… Не стоит – и все. Ты поняла, Ада?

Тяжело вздохнув, она кивнула и внезапно почувствовала, что ноги в замшевых сапожках начинают мерзнуть.

– Да, Петя, ты прав, так для них будет безопаснее – мало ли.

– Все правильно. Юра Лузгин, брат Наташи, тоже выпал из их поля зрения, и мы решили, что его имени тоже не следует упоминать – вдруг парень соберется в загранкомандировку, кто знает…

Ада Эрнестовна изумилась:

– Но как же так могло получиться? Ведь Юра – муж Халиды, и он до шестнадцати лет жил в семье Рустэма Гаджиева.

– Сережа по-родственному хранил его данные в специальной папке в том же столе, что и архив. Хотя тут еще и крайне интересный случай, когда после тяжелейшей травмы спинной мозг восстановил все свои функции на сто процентов. Что же касается его жизни в Дагестане… Если мы сами не начнем об этом болтать направо и налево, то кто теперь вспомнит, где пятнадцать лет назад находился четырнадцатилетний подросток? Наташа оформила опекунство и положенную сироте пенсию, потом сама переехала к мужу в Ленинград, и все полагали, что ребенок с ней – никто даже и не знал, что мальчик два года прожил в Дагестане у Гаджиевых. В шестнадцать он вернулся на свою законную жилплощадь в Москве и получил паспорт. В Москве он окончил в университет и работает. Да, случилось так, что в студенческие годы они с Халидой Гаджиевой встретились, полюбили друг друга и поженились. Ну и что? Нет никаких данных о том, что он является носителем bacteria sapiens. Моя жена, например, носитель bacteria sapiens, а я – нет. Что же касается Халиды и их детей, то… тут мы уже ничего не можем поделать.

– Хорошо, я немедленно все уничтожу, – тихо сказала она, – и когда опубликую свою работу…

– Подожди, я не договорил. Пятнадцать лет назад ты по своей инициативе занялась расшифровкой так называемых посланий bacteria sapiens, никто это исследование тебе в план не включал, никому о нем неизвестно. Не думаю, что тебе стоит привлекать к себе внимание и публиковать результаты – пока, во всяком случае.