Вадим Астанин - Час до полуночи

Депутаты вернулись в деревню ни с чем. С этого времени борьба хоть и продолжалась, но как-то вяло и непоследовательно. Ряды патриотов редели. Ренегаты становились постоянными клиентами Кривоглазого Штоха, заливая неместным пойлом горечь поражения.

Ближе к осени вождь затосковал. Промаявшись дней десять, он собрал дружину и отправился на завоевание соседней деревни. С тех пор ни вождя, ни дружины больше никто не видел, видно сгинули где-то в пути.

Деревня после исчезновения старого вождя недолго оставалась вольной. Зимой в опустевшей резиденции обосновался новый вождь и холм резво двинулся к деревне. Власти срочно понадобились деньги.

Знаки провисели над деревней до осенних заморозков и тихо исчезли с первым снегом, оставив после себя необъяснимую тоску и светлую печаль.

В длинном, струящемся мраком вечернем платье, держа наполненный рубиновой влагой вина хрустальный бокал, она грациозно спускалась по лестнице, не сводя с меня гипнотически притягивающего взгляда. Я застыл посреди залы, не замечая вокруг себя никого: ни кружащихся в вальсе пар, ни снующих вдоль стен официантов с подносами в руках, ни расставленных по балкончикам и углам залы охранников. Охранники носили всё чёрное: чёрные костюмы, чёрные рубашки, черные галстуки, черные лакированные ботинки; их глаза скрывали чёрные солнцезащитные очки в чёрных оправах. Они носили одинаковые короткие причёски и одинаковые компактные девятимиллиметровые штурмовые винтовки, спрятанные под мышками в одинаковых эргономичных наплечных кобурах. Собственно, только охранники в этой обширной танцевальной зале были человеками. Смертными. Состоящими из плоти и крови. Живыми. Я тоже был живым, хотя и не совсем человеком. Живого меня и живых охранников окружала мёртвая нежить. Даже та, что спускалась ко мне по лестнице, придерживая тонкими длинными пальчиками подол вечернего платья и неся на отлёте руки изящный хрустальный бокал, была безнадёжно мертва, мертва как минимум девяносто шесть лет.

Оркестр громыхнул полонезом. Величавые пары, отвесив церемониальные поклоны, торжественно заскользили по паркету. Она подошла ко мне и спросила: «Что вам угодно?»

Я раскрыл портмоне: «Святая Инквизиция, мэм. Секретарь-экзекутор I класса. Направлен как посредник».

Она мельком взглянула на значок: «Ливия Мейнхофф. Начальник службы безопасности дома Торенсен. Идёмте, господин экзекутор I класса. Тейлор Торенсон Тейт ждёт вас».

— Надеюсь, не в пыточной?

— Смешно. Он ожидает вас в гостиной.

Мистер Тейт был не последним кровососом в иерархии дома Торенсен. Он командовал загонщиками и надзирал за соблюдением Перемирия, совмещая две должности: обер-палача и дипломата. Внешность мистера Тейта была неприглядна. Морщинистая кожа, обтягивающая череп, лоснящиеся волосы, зачесанные на косой пробор, синюшные губы и бледное подобие улыбки над выпирающими клыками. Узкое костистое лицо, иссохшее тело под строгими чёрными одеждами.

— Представьтесь, — отрывисто бросил мистер Тейт.

Я показал значок.

— Экзекутор, — проскрипел мистер Тейт. — С делом ознакомлены?

— Ознакомлен.

— Скажите, экзекутор, я вам неприятен?

— Отвратительны.

— И вы уничтожили бы меня?

— Без колебаний.

— Как и я вас, экзекутор.

— К чему этот допрос, мистер Торенсен?

— Хочу выяснить накал градус вашей ненависти, экзекутор. Вы ведь нас ненавидите?

— Ненавижу.

— Было бы глупо предполагать, что мы вам нравимся. Согласитесь, Перемирие сохраняет нашим расам жизнь. Договор в равной степени полезен и нам и вам.

— Сомневаюсь, мистер Тейт. Не будь Договора, мы бы извели вас под корень. Вы бы попросту исчезли, мистер Тейт. Навсегда.

— Или вы, экзекутор. Хотя нет. Превратились бы в домашнюю скотинку, которую разводят на убой. Бродили бы сейчас по загончику, совокуплялись и с ужасом ожидали когда из вас выцедят всю кровь. Как вам такая перспектива?

— Маловероятно. Мне больше нравится другой сценарий. Тотальная общепланетарная зачистка. Кучами отрубленные головы, колья в сердце и сгорающие на солнце трупы. Мы — доминирующий вид на планете.

— Как вы это произносите, экзекутор. С такой гордостью, с такой непререкаемой уверенностью.

— Мне есть чему гордиться, мистер Тейт.

— Поэтому запомните, что я сейчас проговорю вслух, экзекутор. Запомните и передайте вашему начальству. Дом Торенсен действовал и действует в соответствии с заключённым Договором. Перемирие не было нарушено.

— Никто не сомневается в невиновности дома Торенсен, мистер Тейт. В противном случае, здесь бы находился не я, а следователи Инквизиции. Тем не менее, я донесу ваше заявление до своего начальства, мистер Тейт.

Верхняя губа мистера Тейта предательски дрогнула, обнажив острия жёлтых клыков. Издав утробное рычание, он бросился на меня. Его клыки целились в мою шею.

— Осторожнее, приятель, — крикнул я, резко уходя с траектории его движения. Мистер Тейт, не успев затормозить, проскочил мимо и на полных парах врезался в стену. Раздался гулкий удар. «Бум!» — и мистер Тейт медленно стёк на пол.

В гостиную ворвались телохранители. За ними толпой вломились охранники. Стало тесно. Охранники дружно оттеснили меня к центру комнаты. Я достал остро отточенный осиновый кол. Заострённая деревянная палка против десятка короткоствольных штурмовых винтовок. Телохранители подняли мистера Тейта. Мистер Тейт ошеломлённо тряс головой. Он был оглушён и унижен. Я ухмыльнулся, дерзко поигрывая осиновым колом. От мистера Тейта несло могильным холодом. Обстановка была накалена до предела.

Возникшее напряжение разрядила Ливия Мейнхофф.

— Мистер Тейт, загонщики рапортуют, что операция по нейтрализации объекта вступила в заключительную фазу. Объект был обнаружен с воздуха в четырнадцатом квадрате, оттеснен в лес и блокирован в охотничьем домике. Домик принадлежит самому объекту. Объект активности не проявляет. Загонщики готовятся к решительному штурму. Они просят вашего одобрения на силовую акцию.

— До моего приезда ничего не предпринимать. Ничего, мисс Мейнхофф. Безотлагательно доведите мое распоряжение до командиров штурмовых групп. Район проведения операции запечатать. Перекрыть все подходы в радиусе 500 метров вокруг этого домика. Обратить особенно внимание на просеки и лесные дороги. Выставить на них усиленные пикеты. Общая легенда: поиски особо опасного рецедивиста, совершившего дерзкий побег из мест заключения.

— Дерзкий — это не слишком патетично, мистер Тейт?

— Не придирайтесь к мелочам, мисс Мейнхофф. Радируйте капитану загонщиков.

— Слушаюсь, мистер Тейт, — произносит Ливия Мейнхофф и уплывает к выходу модельной походкой, соблазнительно качая бёдрами.