Анна Леонидова - Прежде чем сдохнуть

— Наверное, следствие как‑то так и рассуждало, как вы. Но только это на Нину совсем не похоже. Она на самом деле очень жалостливая была. Даже вегетарианка.

— Подумаешь, вегетарианка, – пожала я плечами. – Гитлер вон тоже мяса не ел. А она красивая? У вас сохранились какие‑то ее фотографии?

— Разве теперь найдешь?

Однако старуха все‑таки нашла фотографии – стоило только посильнее надавить и проявить заинтересованную настойчивость.

Со старенького монитора выглядывала типичная среднерусская девушка. Вполне симпатичная. Лишь во взгляде ее сквозила какая‑то потерянность и слабость. Дымчато–серые глаза смотрели как у новорожденного, еще не вполне прозревшего котенка.

Снимок был сделан на производственной новогодней вечеринке. Отмечали где‑то в служебном помещении, очевидно, украдкой. Все девушки тянули шейки из высоких воротников–стоечек одинаковых форменных платьиц. Одинаковые синие фартучки поверх белых платьиц. Волосы их устремлялись вверх, уложенные в высокие прически, как это обычно и предписывается стаффу, имеющему дело с едой и продуктами. Никаких карнавальных новогодних костюмов – лишь перекинутые через шею ленты разноцветной мишуры. И одна бутылка недорогого шампанского на всех.

Я снова всматривалась в лицо Нины. Да, блин! Все‑таки это не похоже на случайное сходство. Тот же короткий, чуть вздернутый нос, тот же высокий лоб, та же Т–образная фигура, смягчить которую не может даже женственная спецодежда. И те же руки с короткими крепкими пальцами без маникюра. Одной рукой Нина неловко держала бокал с шампанским, протягивая его в сторону объектива. И делала это ужасно неизящно – так, что по одному этому жесту делалось понятно – шампанское не ее напиток. Ее рука, видимо, больше привыкла к тяжелым толстодонным стаканам. Большим пальцем другой руки она цеплялась за карман фартучка так, как мужчины обычно закладывают его в карман джинсов, оставляя большую часть ладони поверх ткани.

— Скажите, а у этой Нины не было такой странной привычки – носить в одном кармане чистые листы бумаги, нарезанные размером с ладонь, что‑то писать на них, а исписанные листы перекладывать в другой карман?

— Что же странного в этой привычке? – посмотрела на меня поверх очков старуха. – Это у всех официанток такая привычка.

В левом кармане – чистые бланки заказа. Записала – и переложила в правый карман.

— Понятно, – кивнула я. Все сходилось. – А вам не приходило в голову, что эта девушка потому не замужем, что она просто не интересуется мужчинами? Ну что она нетрадиционной ориентации?

— Да ну вас! Нинка совершенно нормальной ориентации, как все. У нее даже любовник один из гостей был. Приезжал он редко, и, конечно, они шифровались, но все знали, что она к нему по ночам шастает. Но, видимо, не так уж сильна она была в ночных делах, потому как ездить‑то он ездил, примерно раз в полгода, но с собой ее так и не забрал.

— Да? – искренне удивилась я. – И что же это был за мужчина?

— Весьма известный человек, – многозначительно пошевелила бровями моя собеседница. – Потому я про него ничего рассказывать не могу. Это нам не положено. Про гостей, как они здесь живут, тренируются и отдыхают, – никому и никогда ни–ни. Такое место. Для своих.

— А он отдыхал здесь, когда все это происшествие с футболистами случилось?

— Да я уж и не помню. А после, когда Нину уже посадили, он приезжал. И видно было, что нехорошо ему. Бухал по–черному. Может, он все‑таки и любил ее, и были у него на нее какие‑то планы?

Я уже как‑то не удивлялась, что главная героиня моей будущей книги случайно оказалась моей соседкой по пансиону. Я даже подозревала, что в этом, наверное, нет никакой «посланной свыше» случайности. Я ожидала, что рано или поздно я узнаю что‑то, после чего такое неожиданное соседство очень логично объяснится.

Так же как неслучайно я оказалась бок о бок с любовницей своего мужа, так же как не по прихоти случая Натка притащилась в наш пансион «Усадьба «Курганы» вслед за Танькой. Люди – как клюква. Берешь одну ягоду, а от нее идут тонкие ниточки, на которых бусиками алеют новые ягоды. Как говорится, если в жизни происходят необъяснимые совпадения и случайности – то просто вы не все знаете.

Оставалось понять: кто этот таинственный мужик? Очевидно, это многое объяснило бы. Идеальным способом узнать его имя, было бы влить в Нину сыворотку правды и заставить ее все рассказать. Отличная идея! Где бы ее раздобыть? Ведь она же есть на вооружении всяких спецслужб. Но мне там вряд ли отольют из пузырька волшебного зелья.

В поисках подсказок я отправилась изучать фотогалерею почетных гостей учебно–тренировочного центра. Но там был такой иконостас знаменитых и более–менее заметных мужиков, что остановиться на ком‑то одном было совершенно невозможно.

Вот засада!

Оставалась еще одна слабая надежда – возможно, в тех самых огрызках бумаги, которые как заведенная писала Нина, содержалась подсказка, какой‑то намек. Надо их выкрасть!

Кража – мероприятие довольно рисковое. И для него мне нужен сообщник. Желательно мужик, потому что физически наша лесби довольно хорошо развита, и если она застигнет меня на месте преступления, вломит так, что мало не покажется.

В первый раз я пожалела, что не завела себе ни одного пажаоруженосца в нашем пансионе. Срочно требовалось исправить это упущение. Конечно, я не стану посвящать его во все подробности этого дела. Люди гораздо меньше очкуют, когда используешь их «вслепую». К тому же, когда они думают, что принимают участие всего лишь в веселой шалости, а не в важном расследовании, они не рассчитывают на какие‑то особые бенефиты по результатам.

Словом, мне понадобился сильный, азартный, рисковый и несколько дебиловатый мужик, не склонный задавать лишние вопросы. За ужином я всматривалась в лица пансионных кавалеров, прикидывая, насколько каждый из них подходит под это описание. В принципе, каждый второй оказался подходящим кандидатом на эту роль. По–видимому, до относительно преклонного возраста чаще всего доживает как раз этот тип мужиков – не склонный к чересчур глубокой рефлексии, не взрывающий себе мозг кучей ненужных вопросов. Доживают жизнерадостные и всегда готовые поржать или ввязаться в какую‑нибудь веселую затею. Такие вечные дети.

«А ведь у нас тут можно неплохо повеселиться», – впервые отметила я. И мысли мои приобрели нескромное направление.

Я положилась на случай и выбрала себе Санчо Панса, мысленно прочитав про себя детскую считалку про «шла собака через мост…». Считалка закончилась. Результат отбора меня порадовал. Этого старика без особых скидок и оговорок можно назвать красавцем. Высокий и даже нисколько не горбившийся, с густой шапкой пусть и седых, но все же вполне блестящих во–лос. С довольно качественными зубными протезами. Он очень заливисто и заразительно ржал, реагируя на шутки своих товарищей по столу. В общем, он мне понравился. Я определилась с планами на вечер: я отправлялась промышлять мужика.