Татьяна Харитонова - Цена одиночества

— Привет! Ты куда тогда сбежала?

— На Гавайи. Горящая путевка.

— А я-то думал, куда ты делась? Фартук висит — тебя нет.

— Висит?

— Висит. Может, зайдешь?

— Точно нет.

— Почему?

— Сережа! А ты не понял?

— Я — Игорь! — побледнел.

— Игорь? Прости. Точно, ты ведь Игорь. Не обижайся. Пока. Поварёнку моему привет!

— Я все неделю тебе звонил.

— Да? Я в роуминге была.

— Я скучаю.

— Правда? Не скучай, Серега! Ой, прости, Игорь.

— Никто так вкусно не готовит и вообще… Возвращайся.

— Зачем?

— Как зачем? Будем жить.

— Я и так живу. Пока.

Шла по коридору, глотая слезы, и радовалась. Так с ними, только так! И не иначе. Жизнь продолжалась. Училась не хорошо и не плохо. Не заходилась по поводу оценок, сдавала все зачёты, экзамены и забывала тут же. Биология её интересовала лишь в стенах университета. Химия еще меньше. Если только состав пилинга или крема для лица. Диплом был нужен маме, для неё она и училась. Лера понимала, что никогда не пойдёт работать в школу. А другого приложения своих познаний не предвиделось. Поэтому оставалось одно — замужество, достойное замужество, с домом, салонами, собачкой под мышкой и мужем на работе. И он однажды появился. Респект, как сказали бы девчонки на курсе. Ключи от машины позвякивали на указательном пальце, дорогой парфюм. Всё, как мечталось. Он увез её в декабре к Красному морю, они ныряли к коралловым рифам, любовались на разноцветных рыбок, загорали, пили вино в ночном ресторанчике под шум волн и молчали. Разговаривать не хотелось. Да и о чем? У него была своя, неведомая жизнь, наполненная телефонными звонками. Впускать туда Леру он не собирался. Да ей и не хотелось. Классика жанра. Лера — девушка — конфетка, девушка — праздник была нужна ему, а вернее, не нужна. Как-то, готовя кофе на кухне, она услышала, как он сладко говорил по телефону:

— Зая, ну потерпи, объект почти сдан, осталось совсем чуть-чуть. Ну что привезти моему зайчишке?

Она вошла в комнату и спросила:

— Зая — это твоя кошка? Скучает? Давай купим ей средство от блох. У нее есть блохи?

Он встал, молча, оделся, и больше она его не видела. Никогда. Самообладание закончилось, когда за ним закрылась дверь. Сутки вообще не выходила из квартиры. Лежала на диване и тупо смотрела телевизор, все подряд, ничего толком не понимая. Тишину она вынести не смогла бы, это точно…

За окном что-то зашуршало, кто-то шёл по песку.

— Марк?

Тишина.

— Марк! — присела, приблизилась вплотную к стеклу машины. Мгла расступилась, и она увидела странную фигуру с винтовкой за спиной. На голове было что-то похожее на ушанку, только из ткани, уши свисали вниз. На лбу — звёздочка. Когда-то в кино она видела такого красноармейца. Он что-то бурчал под нос, рассматривая машину. Постучал самогом по колесу, заглянул в окно, встретился с испуганным взглядом Леры. Отпрянул, схватился за ружье, вскинул, передёрнул затвор:

— Эй, гражданочка, выходите. Стройтесь!

— С ума сошёл? Куда строиться? На физкультуру?

— Шуточки? Дошутитесь! Выходите, гражданка! Иначе

— Что иначе? — Лера схватилась за руль.

— По законам военного времени, иначе…

Повернула ключ, нажала на газ. Машина рванула с места, помчалась вперёд. Ехала минут пять в полной темноте, приходила в себя. Что за бред? Красноармеец? Откуда? Здесь? Хотя, почему нет?

Остановила машину. Вокруг тихо и темно. Сидела долго, пытаясь рассмотреть темноту за стеклом. Сердце потихоньку успокаивалось. И тут мысль о Марке.

— Марк! — Этот парень вдруг стал таким родным и близким. Развернула машину и поехала в обратную сторону. Мгла потихоньку рассеивалась и она чуть не врезалась в палатку. Затормозила резко. Вокруг — никого. Вышла из машины, подошла к палатке, поскребла пальцами по ткани:

— Марк! Ты здесь?

Полог распахнулся. Оттуда показалось сонное лицо.

— Где же мне ещё?

Увидел испуганную Леру:

— Что случилось?

— Красноармеец. В шапке с ушами. Пытался вывести меня из машины.

— Шутишь? Да тебе приснилось. Точно, приснилось.

— Да нет же. Я его видела, как тебя. Вот здесь, смотри. — Лера вышла из машины и стала рассматривать песок у колёс.

— Никого.

— Следы, должны быть следы.

На песке кроме следов от протекторов не было ничего.

— Неужели приснилось? — Села на песок, обхватила голову руками. — Ты не представляешь, как это было страшно. Это слово «гражданочка». Я ощутила такой холод вселенский.

Марк присел рядом:

— Всё, это просто сон. Всё прошло. — Он стал гладить её по волосам, как маленькую.

— Почему красноармеец? Я их в жизни не видела. Только на картинке в учебнике и в кино. Бред какой-то.

— Забудь.

— А тебе? Снится что-нибудь?

— Что-то снится. Ничего такого, чтобы запомнилось.

— Жуть какая-то. Сначала этот песок бесконечный. Ценники. — Лера опять заплакала горько и безутешно.

— Всё, девочка, всё! Никакая ты не гражданка. Ты просто девочка, которая заблудилась. Но всё очень скоро исправится. Вот увидишь. Главное, мы знаем, сколько нам с тобой здесь куковать.

— Знаем? Ничего не знаем. Это просто предположения. Вдруг это никогда не закончится?

— Ну, всё! Я, конечно, понимаю, что это пустыня, и с водой здесь напряжённо, но не настолько, чтобы так обильно поливать её слезами. Ты должна подумать, почему ты здесь оказалась. Что в твоей жизни оказалось самым главным? А на самом деле — суетой сует?

— Не знаю! Не думала.

— Мы состоим из страстей, зависимостей. У тебя есть зависимость от чего-нибудь?

— Я не курю, алкоголь умеренно, в компании, редко.

— Наркотики?

— Что ты. Никогда.

— Беспорядочные связи?

— Хватит глупости говорить.

— Странно. Ошибки быть не должно. У тебя есть зависимость. Только ты её не осознаешь. А это плохо. Это очень плохо.

— Почему?

— Ты не знаешь, с чем тебе придётся бороться.

— А ты знаешь?

— Да. Я знаю. Я понял, что меня привело сюда, в одиночество.

— И что?

— Ну, уж точно, тебе эта моя страсть не понравится. Всё. Я пошёл спать.

— Бессердечный.

— Стоп! Хватит! Ты меня не знаешь совсем. Это проекция твоих бывших партнёров.

— Хам! Как ты смеешь? Никаких партнёров у меня не было! Слово, какое гадкое выискал.

— Можно подумать. Да вы все одинаковые! Всё! Я ушёл. — Шагнул в палатку, задёрнул полог.

Лера села в машину, хлопнула дверцей. Спать не хотелось. — Какой же он? А я повелась. Другой, не такой, как все. Глаза какие. Такой же мешок с амбициями и мужскими половыми гормонами. — Расплакалась от обиды и безысходности. — Ну уж нет! Я тебя сделаю! С потрохами! Плакать будешь, рыдать, валяться в ногах, клясться в вечной любви до гроба! Будешь!!! — Не заметила, как задремала.

Серая мгла за стеклом потихоньку редела, рассеивалась. Наступал новый день. Что-то давило в бок. Нащупала сумку, подтянула к себе. Вот она — прошлая счастливая жизнь. Дотронулась рукой до мягкой кожи, понюхала. Лёгкий запах духов вернул в реальность. Открыла сумку, достала косметичку. — Так, отражение в зеркале не порадовало. Глаза заплаканные, бледная, волосы после земляничного мыла как пакля. Красотка! Да, без шампуня она долго не протянет. И одеть нечего. Платье через несколько дней превратится в тряпку. Вытащила из сумки любимый журнал — купила в киоске возле универа. Новый, не читанный. Ура! Открыла глянцевую обложку. Лицо современницы, безукоризненное, ухоженное, смотрело на Леру с грустью и сочувствием.