Максим Огарков - Человек за стеклом

Парень так громко это сказал, что прохожие невольно оглянулись на него.

Он остановился, а затем побежал в обратную сторону, и, кажется, назад он бежал ещё быстрее. Через пять минут наш герой уже вбегал в свой подъезд, жил он на втором этаже.

«Успею, поди», – говорил он про себя, когда уже забежал домой. Забытые им бумаги лежали прямо на пуфике в прихожей. Не разуваясь, прошёл в кухню и выпил воды прямо из чайника, попутно пролив немного на себя, возвратившись в коридор, молодой человек уже взял бумаги, лежащие в файле, и открыл первую дверь, как услышал телефонный звонок.

«Прости, Кристина, но так будет лучше…», – прошептал юноша и вышел из квартиры.

Он ещё несколько минут стоял на площадке перед своей дверью и слушал, как звонит телефон. Наконец звонки прекратились.

«Всё, теперь точно всё», – сказал Андрей и пошёл своей дорогой.

«Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Знакомство с тобой – моя самая большая ошибка в жизни!» Я просыпаюсь весь в поту. С минуту не могу ничего понять. В голове полная каша. Где я? Что происходит? «Ненавижу… ненавижу…» – проносится в голове. Закрываю лицо руками, словно боюсь… Но чего? Чего я боюсь? Мало-помалу всё приходит в норму, и я понимаю, где нахожусь.

«Это всего лишь сон, всего лишь сон…» – успокаиваю я себя. Не спеша встаю с постели, одеваюсь. Лиза ещё спит. «Может поцеловать? Хотя нет, не стоит, проснётся ещё», – раздумываю, глядя на неё. Выхожу на улицу, лёгкий утренний ветерок приятно дует в лицо. «Превосходная погода», – говорю я вполголоса. Достаю сигарету, закуриваю. «А пойду-ка я к речке!».

Так и делаю. До речки метров триста. Небольшой спуск – и вот я на месте. Тишина, ни единой живой души. Самое подходящее место, чтобы спокойненько посидеть и привести мысли в порядок. А приводить есть что. Этот сон… Он уже не в первый раз мне снится. Далеко не в первый. И каждый раз, просыпаясь, я вздрагиваю. Страх овладевает мною, каждой клеточкой моего тела. Мне кажется, что вот-вот всё исчезнет, станет все как раньше. Такое состояние длится несколько минут, потом страх уходит, и я понимаю, что ничего никуда не исчезнет, а это был просто сон, жуткий кошмар. Просто сон? Просто сон? Кого я обманываю? Конечно же, нет! Это не просто сон – это отголосок той, другой моей жизни. Ведь несмотря ни на что всё это было, было, и никуда от этого не деться. Как бы я ни старался, как бы не пытался зашвырнуть воспоминания подальше, они всегда со мной, они везде меня найдут. Особенно во сне. О, это их самое излюбленное время. Когда я сплю, я беззащитен перед ними. Кошмары словно напоминают мне: «Эй, дружок! Всё это было! Было с тобой! Это твоя жизнь! Серая и гнилая! Помнишь? Помнишь четвёртое декабря?»

Ну конечно, я помню. Как такое забыть.

«Обманула! Ты меня обманула! Ненавижу! Смеялась надо мной! А я-то верил!» – думаю я, стоя возле подъезда Кристины. Разум затуманен от алкоголя. Руки невольно трясутся. Скукоживаюсь от холода, но стою на месте. Мне плохо, но не один я такой. Кристина всё еще лежит на полу в прихожей и плачет. Наверное, тогда я простоял так около часа. Силы мои уже заканчивались, и я потихонечку побрёл домой. Всё было как в тумане. Утром я очнулся от чьего-то разговора, это мама вызвала доктора.

– Скажите, как он? – доносится до меня еле слышная речь.

– Температура довольно высокая, – говорит врач. – Вот, я выписал лекарства, – протягивает список моей маме. – Пусть попринимает. Вы уж проследите за этим!

– Конечно! Конечно!

– Ну, тогда всё. Я пошёл.

– Ой, спасибо. Всего доброго, – благодарит его мама.

– До свидания.

Врач уходит.

Мама подходит к моей постели и присаживается рядом.

– Ну как ты? Полегче? – спрашивает она.

В ответ я ничего не говорю, только смотрю на неё совершенно пустым взглядом.

– Ой, Господи! Что ж ты с собой делаешь? Ты ведь так себя и в могилу загонишь! Ну, зачем же так-то? Господи, господи…

Мама уходит на работу, а я остаюсь совершенно один.

В какой-то момент я провалился в сон. Чудесный прекрасный сон: мы с Кристиной на даче, сидим на мостике, я нежно обтираю её ноги. Но это лишь сон. Только во сне всё замечательно и беззаботно. Пора снова возвращаться в реальность, жестокую и суровую. С трудом поднимаюсь с постели, ноги не слушаются меня. Надо как-то дойти до туалета. Слава богу, туда мне доковылять удалось. Надо собраться с силами – обратная дорога ещё труднее. Нет сил стоять на ногах – я падаю в коридоре. От сознания собственной никчёмности слезы наворачиваются на глаза. В голове мелькнула картинка – ещё каких-то полгода назад я, молодой, здоровый, красивый, уверенный в себе, иду рядом с прекрасной девушкой. А что сейчас? А сейчас приходится констатировать – я, согнувшись крючком, в трусах и рваной майке лежу на полу в своём доме, рыдаю и что-то несвязное бормочу себе под нос.

«Тебе плохо? Да, приятель, я вижу, что тебе плохо. Никак не можешь встать на ноги?».

Снова этот голос. Мне и так сейчас невыносимо, а тут ещё он подливает масла в огонь.

«Нда… Дружок, ты жалок. Видел бы ты себя со стороны! Тощий – кожа да кости!».

Я пытаюсь пошевелить ногами, мне нужно встать, но это выше моих сил. Страшная боль пронзает всё тело.

«Что же это такое? Что это? Не могу… не могу… я не могу встать…» – произношу я с трудом, мои слова сопровождаются хриплым кашлем.

«Тяжело ощущать себя неполноценным человеком? А? Как тебе роль инвалида?».

Голос всё громче и громче, боль становится всё невыносимее.

«Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста, я хочу ходить…» – выдавливаю из себя.

Пытаюсь ползти. Больно, конечно, но потихоньку получается.

«Каково же быть калекой?» – подумал я.

«Калекой? Ну вот, дружище, ты опять ничего не понял. Калекой… Да как у тебя язык-то повернулся сказать такое? Однозначно ты не сделал никаких выводов. А… Впрочем, к этому уже стоит привыкнуть. Какие могут быть выводы? Ты же туп как пробка! Я ещё удивляюсь, как у тебя два слова-то получается между собой связать? Взгляни на себя, ты же уже деградировал! Ничтожество! И ещё смеешь рассуждать об инвалидах. Ах, нет, ты же называешь таких людей калеками! Смеёшься над ними! Бьёшь их!».

Последние слова особенно запомнились мне. Я прекратил всякие попытки передвижения и замер.

«Не может быть! Откуда ты это знаешь? Откуда?».

Я срываюсь на крик. Но как назло ответа нет, наступает тишина.

«Ну, это же было всего один раз, всего один…» – шепчу я.

Действительно, это было всего лишь раз. Сколько же мне тогда было? Кажется, тринадцать. Ну да, всё верно, тринадцать лет. Я был тогда ещё совсем юный.

Помню, тогда выдалось особенно жаркое лето. Я вместе с ребятами со двора шатался по парку. Устав, присел на скамейку.