Михаил Сергеев - «The Coliseum» (Колизей). Часть 1

Девушка засмеялась.

– Это моя жрица, оракул, – кивнул спутникам герцог.

– Одна? По-моему, их три…

– Одна, одна. Я разделил ее… вынужденная мера. Поодиночке ничто, а вместе – сила! Э-эй! – новый хлопок ладоней заставил тех замолчать. – По очереди!

Первая, в сиреневой юбке чуть ниже колен и современной блузе, с плаксивым выражением лица шагнула вперед:

– О, мое несчастное тело. Мое любимое, дорогое тело! – воздев руки вверх, застонала девица. – Как я люблю тебя, как забочусь! Ничто на свете не сравнится с тобой. Мои чудные ноженьки, пальцы и ноготки… так прекрасны!

Она начала гладить свои руки, лицо, талию, осматривая себя при этом и причитая.

– А мои щеки и глазоньки – бесподобны. Прочь другие мысли! Прочь от меня несчастные, больные и увечные. Лелею и храню, ухаживаю и восхищаюсь. Все благовония и крема, снадобья и лекарства мира – тебе! Все мои думы о тебе, все переживания. Ничего не существует – лишь красота твоя, блеск, обворожительность и нежность. Ты моя жизнь, смысл и отрада. Не обмани мою заботу, не старей, не огорчай хозяюшку, лучше проси, что пожелаешь. Всё! Всё отдам тебе! Всё отыщу. Лежащее – отодвину. Стоящее – опрокину. Упёртое – отброшу. – Женщина заговорила громче. – Мешающих – ударю. Неудачников добью! Жалеющих – растопчу! Равнодушных прокляну! – Голос перешел в крик и тут же оборвался. – Морщинка! Ваша Светлость! – Девица вытянула одну руку, второй указывая на запястье и завизжала: – Морщинка!!! Обман!

– Довольно, Тереза, – герцог жестом руки остановил истерику. – Теперь ты, Луиза.

– Тереза?! – вырвалось у Лены. – Та самая? – И невольно вспомнила зеленый бархат в бутике.

– Тебя удивляет?

– Конечно!

Девушка пригляделась, стараясь лучше рассмотреть ту, что с такой надменностью рассталась с накидкой. Совсем недавно. Надменностью, от которой не осталось и следа.

Растерянность и молящий вопрос в глазах женщины вызывали только жалость.

– Её так огорчила морщинка?

– Еще бы! Когда дело жизни обращается в прах, пожирается червями старости, не так заговоришь… завоешь!

– Боже мой, какая ерунда. Моя мама просто огорчается… молча. Я же вижу.

– Некоторые сходят с ума.

– Нет, нет! – воскликнула Лена. – Мне кажется…

– Тебе только кажется… – перебил герцог. – Луиза, мы ждем!

Вторая девица в точно такой же блузе выступила вперед, чуть подтянув длинное бордовое платье, и выставила вперед ножку. Кантик на изящной туфельке заиграл разноцветными зайчиками. Она наклонилась, легко ударила по нему веером, который держала в руке и воскликнула:

– Ах, мои каблучки, пряжки и ремешки! Мои тридцать три пары! Как благодарная вам! Как возносите меня! Как понимаете. Как заботитесь, дополняете… мои манто, платья, юбоньки – плиссированные и мини, клинышками и с разрезами, кринолины и разлетайки! О! Как славно кружили вы меня, как возвышали над другими! Их сжатые губы – это всё вы! Их кривые лица – ваша заслуга! Как рождали зависть, разжигали ненависть… и убивали! Убивали! Убивали! Убивали! – Искаженное от скрытой боли лицо, казалось, застыло. Но дрожащие губы по-прежнему повторяли лишь это слово.

– Но они живы! – вдруг завизжала девица. – Живы! А я! Я, я… – И, зайдясь в истерике от хохота, зарыдала, но тут же стихла.

– Отлично, Луиза! – Герцог три раза хлопнул в ладоши. – Ты всегда была молодец. Я подумаю о звании «заслуженной», – и протянул руку в сторону третьей: – Твой выход, Либерия!

– А я не люблю дельфинов… – процедила женщина в растрепанных джинсах, топике и кроссовках. – Ненавижу!

Она кивнула в сторону подруг и добавила: – А этих презираю!

Только тут Лена заметила, что пальцы одной руки, унизанные большими перстнями из чернёного серебра, постоянно сжимались и разжимались. Вторая рука держала на плече какую-то лямку, чуть касаясь большой сережки, похожей на блюдце. «Озлилась на что-то», – с любопытством наблюдая за ней, подумала девушка и услышала:

– Вот вам еще! Рвите! – Либерия стянула туго набитый рюкзак, напоминающий мешок. – Всем унижаться! – С этой командой девица швырнула мешок на пол, небрежно толкнула ногой и указательный палец уткнулся в него: – Одно удовольствие… но как надоело…

То, что произошло дальше, повергло Лену в шок.

Девицы бросились к мешку с воем и визгом. Первая, получив сильный толчок, упала на пол, но, не вставая, попыталась вцепиться в лямку и оттянуть добычу к себе. Вторая успела развязать узел и, запустив обе руки внутрь, не смогла помешать первой. Мешок выскользнул. Пальцы сжимали какие-то тюбики и коробки. «Подавись!» – швырнув их в лицо девицы на полу, прошипела она и тут же, схватив одной рукой рюкзак, другой начала выбрасывать в сторону туфли, юбки, жакеты, куски ткани. Когда в руке неожиданно появилась часть нижнего белья, вторая уже была на ногах. «Часть» была разодрана пополам. Всю эту возню, со стонами и криками, молча, уперев в бока руки, наблюдала третья. И, наконец, не выдержав, стала повторять, равнодушно снимая с себя украшения:

– Надо же, так ослепнуть… и так не вовремя… так не вовремя…

Серьги, браслет, перстни по очереди полетели на пол. Клубок завизжал с утроенной силой.

– Какое убожество, – презрительно выдавила женщина и, глянув в сторону гостей, бросила: – А? Ваша Светлость? Ну, что мне с ними делать? Вот так вся жизнь через задницу. Я хотела сказать – в Жопинге. Насмотрелись распродаж. Умоляю, залейте их в парафин. И уберите зеркала, они множатся в них, как в инкубаторе. – Девица вдруг уставилась на руку девушки. Лена ничего не заметила и, приоткрыв рот от удивления, чуть скосила глаза на мальчика, наблюдая его реакцию. Жи Пи опустил голову.

– Твоя откровенность шокирует, Либерия, – спокойно ответил герцог. – Я имею в виду взгляд. Я давно и всё вижу. Свое-то упустила… заслушалась дельфина. А с этими, – он кивнул на растрепанных соперниц, что, отряхиваясь, уже молча сопели в стороне, – мне кажется, мы поладим. Да и парафин подождет… Не правда ли, сударыни?

Вспыхнувший было страх в глазах женщин погас, и они суетливо закивали.

Его Светлость повернулся к спутнице:

– Ну, как вам сценка? Забавно?

– Я что-то ничего не поняла, – девушка постепенно приходила в себя.

– Тогда смотри дальше, – мужчина поднял вверх руку и крикнул: – Лутели! Мы ждем тебя!

Девицы, что не поделили рюкзак, вдруг повернулись спиной к третьей и стали двигаться по кругу, запрокинув головы. Шаг ускорился, фигуры завертелись и, прижимаясь к подруге, увлекли во вращение и ее. Все смешалось.

Громкий хлопок заставил видение замереть. Перед ними уже стояла только одна женщина. В роскошном бальном платье с веером в руке.

– Познакомьтесь – Лутели, гранд-дама. Лучший помощник. В прошлом. Надменна, равнодушна, а вместе с тем алчна и коварна. И по отношению ко мне тоже. Вместила всё. Подданные не могут обманывать других, только себя! Это моя привилегия. От них же требуется искренность! Всего лишь. Лутели не справилась… преступила… и обманула. С тех пор я вызываю их по отдельности. Терезу ты видела раньше, еще два лица – только что. Но сегодня – исключение. Мне понадобится всё. Лутели – дама, так сказать, для особых хлопот… кажется, случай наступил.