В. Галечьян - Четвертый Рим

— Вот и состоялась наша помолвка! — закричал Хион, высоко поднимая мальчика над головой. — Теперь очередь за свадьбой.

— В этом что-то есть, — усмехнулся Стефан Иванович. — По-нашему, по-римски!

— Что же ты стоишь как столб! — взорвался Хион. — Поздравляй нас.

— Поздравляю! — хохоча отозвался директор лицея и крепко пожал руку хозяина. — Желаю нарожать побольше детей. Прелесть, — он поднял двумя пальцами подбородок Василия и причмокнул от восхищения. — Тебе просто нельзя не позавидовать.

— Ты чего ждешь, жена? — взревел Хион, сверля Фортунату узкими, злыми глазками. И снова не понять было — пьян он или притворяется. — Да ты не волнуйся, — пробормотал он ей на ухо, — минутная прихоть, не больше.

Фортуната, решив, что долг приличия ею выполнен, подошла, к мальчику и в свою очередь стала покрывать поцелуями его щеки, лоб и губы. Василий, ничего не понимая, почувствовал, как жгучая краска стыда растеклась у него по щекам.

— Как они стыдливы! — хохотала Фортуната, и ее почти обнаженная мягкая грудь коснулась губ мальчика. Тот неожиданно для себя поцеловал ее.

Заметив это, Хион нахмурился и грубо схватил Фортунату за руку:

— Для любви втроем он еще не дорос, — пробормотал он.

— Такой наивный мальчонка, — улыбаясь, шептала Фортуната. — Когда он тебе надоест, я, пожалуй, возьму его слугой к себе.

— Служанкой, — поправил ее муж. Услышав его слова, Василий засопел и отвернулся. Слезы побежали по его круглым щекам. Никодим, наблюдая за мальчиком издалека, пришел к выводу, что для него есть шанс. Небрежной походкой римского легионера подошел он к ложу Хиона и нежно погладил мальчика по голове.

— Это еще кто? — выпучил на него глаза Хион.

— Я его дядя, — без смущения представился юноша. — Знаю его с рождения. Замечательный мальчик. Красавец!

— Хорошо, утешь его. Я объявляю тебя распорядителем свадьбы. Справишься?

— Рад служить вашей милости! — вытянулся в струнку Никодим. И обращаясь к Василию, спросил: — Чего ты плачешь, дурачок. Не рад чести, которая тебе выпала?

— Я перестану быть мужчиной? — спросил Василий и икнул.

— Да что ты! У одного правителя был точно такой же мальчик…

— Расскажи мне про него, — обрадовался Василий.

— Он справил свадьбу со всей пышностью и ввел мальчика к себе в дом на правах второй жены, одел его по-царски и возил в «мерседесе» по городу.

— Разве тогда уже были «мерседесы»? — удивился мальчик.

— «Мерседесы» были всегда. На заседаниях, торжествах и в путешествиях они всегда были вместе. А Хион, можно сказать, знатный путешественник.

— Правда?

— Конечно. Будешь ездить с ним по всему миру. — Ну а потом… — юноша сознательно задержал последнюю фразу.

— Ну же… — не выдержал Василий.

— Не томи! — вскричала Фортуната.

— Он подарил мальчика своей любимой жене, и после смерти правителя они поженились.

— Не уверена, в моем ли ты вкусе. Сейчас это просто не рассмотреть, — пожала плечами женщина. — Но идея прекрасная!

— Посмотрите, свадебный наряд прикатил! — забила в ладоши Виктория.

В триклиний вошла жрица, которая исчезла сразу после объявления свадьбы, со своей юной ассистенткой. В руках Лена держала свадебную тунику, которую она бережно разложила перед мальчиком. Василий судорожно оттолкнул одежду и в испуге поднял глаза на жрицу.

— Не бойся, миленький, — заворковала она. — Это же свадебный наряд, а не похоронный или жертвенный.

— Ну, утешила, — рассмеялся Хион. Василий робко потянулся к тунике и попытался надеть ее, не вставая с ложа. Девочка помогла ему подняться, оправила на нем длинную тунику и, нежно обнимая, перехватила бедра белым поясом из овечьей шерсти.

— Я сама его ткала. Носи его всегда, затягивай потуже, и он будет тебе верной защитой от колдовства и дурного глаза, — тихонечко шептала она, повязывая пояс замысловатым узлом.

«Неужели она во все это верит?» — пронеслась мимолетная мысль у Василия.

Жрица, отступив на шаг, придирчиво рассматривала мальчика. Наряд ему был к лицу, и она, довольная, сравнивала его с бутоном. Лена надела склонившемуся в раздумье Василию венок из белых гвоздик, накинула сверху огненно-рыжее покрывало почему-то с двумя рогатыми оленями зеленого цвета и взяла за руку.

— Вот кого бы надо поженить, — в восхищении перешепнулись жрица с Фортунатой.

Девочка в самом деле была очень хороша в новой длинной серой юбке и розовой кофточке из полупрозрачного шифона. Она взяла Василия за руку и с очень серьезным видом повела вокруг триклиния.

«Слава богу, что Луций этого не видит», — вздохнула жрица, отворачиваясь.

По мере продвижения процессии к ней добавлялись все новые и новые люди из числа приглашенных на пир. Они пьяной гурьбой окружали Василия и Лену и сопровождали их.

— Слушай, а на ком Хион женится, на ней или на нем? — спросил Никодима один из только что проспавшихся гостей.

— На обоих, — ответил Никодим и отвернулся. Процессия обошла триклиний и затормозила у возвышения, на котором ее ждал жених и почетные гости. У всех были чрезвычайно серьезные, величественные лица. Толпа радостно сгрудилась позади Василия. Хион вышел к нему вместе с Фортунатой и почтительно приветствовал. На большом подносе вынесли два бокала с шампанским и пшеничный каравай. Хион бережно взял руку мальчика в свою.

— Не откажи, — проворковал он, поднося к губам Василия бокал.

Мальчик залпом выпил шампанское и сам поцеловал Хиона в дряблые щеки.

— Утешил, — умилился жених, тоже выпил свой бокал и лихо разбил об пол. — Негодник, я тебе легковушку подарю, если будешь хорошо себя вести.

Жрица отстранила ненужный поднос и обратилась к разомлевшим от своих мыслей жениху и невесте.

— Хоть и изрек в свое время Гораций: «Настоящим браком будет, который заключен по желанию сочетающихся, хотя бы никакого контракта и не было», но я все-таки подготовила брачный контракт на две недели с включением в него со стороны жениха нового автомобиля «Ягуар» для невесты.

— Что это такое «Ягуар»? — переспросил Василий у Никодима и, получив ответ, выхватил из рук жрицы авторучку с золотым пером и быстренько, раньше Хиона, подписал контракт.

Пышущий оптимизмом жених тоже расписался, не читая, и крепко, уже в который раз, поцеловал мальчика в губы.

— Как шерсть, остриженная прядями, плотно соединена между собой, так и муж да составит с женой единое целое, — возвестила жрица, усаживая Хиона и Василия на покрытое шкурой ложе.

С неистовым хрюканьем слуга втащил упирающуюся белую свинку пудов на пять весом. В какой-то момент свинье удалось выпутаться из веревки, и все гости с пьяным гоготом начали ловить ее, бегая как безумные по триклинию и смеясь.