В. Галечьян - Четвертый Рим

На всякий случай Луций припер кроватью входную дверь, создав при этом такой грохот, словно по паркету проехал средней мощности бульдозер. Потом юноша присел на кровать с другой стороны и стал дожидаться, пока купальщицы не уйдут восвояси. Он был твердо уверен, что Василий будет плавать до бесконечности. Юноше удалось даже вздремнуть, хоть и ненадолго. Проснулся он от того, что кто-то толкал приоткрытую дверь и грубо чертыхался. Судя по всему, хозяин помещения, возвращаясь домой после тяжелого дня, никак не мог уразуметь, что мешает ему открыть дверь. Рвущийся мог в любую минуту поднять тревогу, и Луций бросился к балкону. На его глазах бассейн покидали последние девицы, вполне миролюбиво беседующие с Василием. Уходя, они выключили за собой свет, и лишь подсвечиваемая снизу зеленоватая вода призывно поблескивала почти в полной темноте.

Юноша снял одежду, завязал ее в простыню и голый вылез на балкон. За его спиной кровать неотвратимо отодвигалась в глубь комнаты, и, не дожидаясь появления неизвестного собственника, Луций спрыгнул вниз. Летел он неожиданно долго и при соприкосновении с водой умудрился потерять узел с одеждой и оружием. Грохот, с которым юноша погрузился в воду, казалось, должен был разбудить весь клуб. Вынырнув, беглец осторожно подплыл к краю бассейна и затаился в тени. Некоторое время он ожидал, не поднимется ли переполох, но все было тихо. Потом в покинутой Луцием комнате загорелся свет, и какой-то человек, выглянув на балкон, огласил воздух громкими ругательствами, но юношу не заметил и с треском захлопнул дверь. Луций стал торопливо нырять, пытаясь отыскать узел, однако, несмотря на подсветку, идущую от основания стенок бассейна, не смог обнаружить ничего, кроме ровного голубого сияния. Он доставал до дна и шарил по нему руками, но каждый раз его пальцы встречали только кафель облицовки. Запыхавшись, он вынырнул на поверхность и поднялся по мраморным ступенькам. Его босые ноги ощутили мягкий ворс ковра, а голое тело теплое дыхание легкого ветерка с примесью тропических ароматов из сада внутреннего дворика.

Постепенно глаза юноши привыкли к полумраку. Осторожно ступая, он дошел до едва различимой скамейки с забытым кем-то купальным полотенцем. Луций, не долго думая, схватил его, и чувство беззащитности, на которое обречен всякий голый человек, прошло тотчас, как только он обернул полотенцем бедра. Ободренный юноша, крадучись, перебежал к покрытой ковром лестнице и начал неспешно спускаться. Прямо перед последней ступенькой располагался дверной проем, прикрытый плотной шторой, через которую пробивался яркий свет. Луций осторожно приблизился к шторе и чуть отодвинул ее. Перед ним была комната с зеркальными шкафчиками, фенами, креслами и диванчиками, где девицы, видимо, совершали туалет и переодевались. Юноша смело отдернул штору и вошел в раздевалку. Он рассчитывал поживиться какой-нибудь одеждой, но его расчеты не оправдались. Кроме открытых купальных костюмов, ажурных трусиков и тапочек, он ничего не нашел, хотя и перерыл все шкафы.

Правда, в последнем шкафчике Луций обнаружил пляжный халатик, принадлежащий, по-видимому, очень миниатюрной девушке, так что было совершенно неясно, как его использовать. На всякий случай юноша прихватил халатик с собой, обмотав вокруг шеи как шарф.

Внезапно в раздевалке погас свет. От неожиданности Луций закричал и, не разбирая дороги, как потревоженный кабан, бросился к выходу. На лету он наскочил на низенькую скамейку, перекувырнулся и буквально головой вперед въехал в портьеру. Не желая терять времени, он сорвал тяжелую занавеску с головы и продолжал движение, распрямляясь на ходу. Так никого и не встретив, юноша пробежал еще несколько шагов и остановился. Тотчас за его спиной раздался мелодичный смех, и чьи-то нежные руки легко обняли его плечи.

— Дурачок, — услышал он, — ты от кого бегаешь? — С этими словами его уверенно повели за собой. Через минуту Луций оказался в комнате, где, кроме ковров и подушек, ничего не было, а рядом с ним в бикини из пятнистого рысьего меха полулежала одна из ранее видимых им купальщиц. Огромные коричневые глаза и рассыпанные по загорелым плечам кирпично-красные волосы дополняли облик семнадцатилетней русалки.

Девица вела себя с простотой невинного подростка. Для начала она нарядила юношу, приказав ему отвернуться, в шелковые розовые трусики с кружевами, которые, на взгляд Луция, ничего не прикрывали и моментально стали трещать по швам. При этом она так смеялась, что расстегнулись бретельки лифчика. Завершив манипуляции с гардеробом, девица велела Луцию спрятаться, для чего набросала на него целую гору подушек, и села сверху. Юноша не знал, кому она отдавала приказания, но когда его вновь освободили, на ковре была расстелена скатерть, дымился заварной чайник на самоваре, вокруг были расставлены розетки с вареньем и сладости.

Во время чаепития Луций усиленно делал вид, что не замечает откровенных взглядов, которые бросала на него девица.

— Так, — заметила девушка после того, как они утолили первый голод. — Я нашла тебя абсолютно голым, без всяких документов, да еще в полотенце с буквой «А». Это мой инициал — Анита. — Она положила прохладную руку на его плечо. — По всем законам Римского клуба — ты мой!

Луций ничего не мог ответить, да и не хотел. Комната с коврами на полу и на стенах закружилась перед ним. Он вобрал в себя ее теплые плечи и нежную грудь и даже любопытные глаза — открытые, когда их нельзя открывать, не смутили юношу.

Когда Луций оторвался от девушки, Анита лежала рядом обнаженная, неподвижная и бледная, как простыня, которую она отбросила в сторону.

— Боже мой, — вздохнула она, розовея. — Так не может быть.

Девица прижалась к Луцию всем телом, вытянулась, щекоча его мягкими пушистыми волосами. Снова волна огня и желания подступила к юноше, но он отогнал ее.

— Ты слыхала о новой свадьбе Хиона? — спросил он прямо. — О том мальчике, на котором он, грешно сказать, якобы женился. Ты ведь состоишь в его гареме?

— Состоишь в гареме, — захихикала Анита, — вот ты скажешь! Я его секретарь по интимным вопросам. Гарем, — вновь захихикала она, — какое слово архаичное. Нас таких секретарей пять. По рангу председателя клуба. Да, Хион взял какого-то мальчишку. А что тебе до этого?

— Этот мальчишка — мой брат, — признался Луций. — Он сбежал от меня и попал в сети к Хиону. Я, собственно, пришел за ним.

Он сообщил, что упустил узел с одеждой, отчего и оказался в таком виде. Анита, услышав его рассказ, задумалась.

— Сиди здесь и не рыпайся, — наконец решила она. — Пойду пробегусь по комнатам, может, чего и узнаю.

Вернулась Анита довольно быстро, ведя за ручку руля мотоцикл с восседающим на нем Василием, который одновременно правил и, отталкиваясь ногами, передвигал «Хонду».