Наталья Адаменкова - Шизопитомник

— О чём подумал? — спросил Рыжий Клоун, когда Сергей Николаевич начал выдыхаться.

— Представил, как я стравлю её копию с нею, — кивнул хохотун на Ольгу.

— Размечтался, — фыркнула Ольга. — Я с собой буду жить мирно. Давно хотелось с интересным человеком пообщаться. Чего ради ссориться?

— Плохо ты меня знаешь, — через остаточные всхлипы заверил Сергей Николаевич. — Даже когда у меня в подчинении было всего восемь штатных единиц, в коллективе постоянно грызлись четыре группировки, а я у них — отец родной и мировой судья с последним словом. С тех пор я сильно продвинулся в искусстве управления рабочей массой. Мне столкнуть тебя с тобою, что плюнуть в чужой компот! То-то цирк начнётся, клоуны отдыхают.

Ольга не стала спорить. Слушая успешного представителя отечественной управленческой элиты, она готова была поверить в любое свинство.

— Теперь и я сомневаюсь, кто из вас оригинал, — вздохнула она. — Думала тот, что почивать ушёл, а выходит, что ты выглядишь убедительней на роль российского самодура при должности.

Сергей Николаевич ощутил в себе двойственность: с одной стороны он убедил других в своей подлинности, с другой — его, вроде, пытались слегка опустить.

«От этого быдла другого и не дождёшься», — решил он и сосредоточился на позитивной стороне опознания.

— Вместо того чтобы ехидничать, лучше бы о себе доложили. На случай обнаружения ваших двойников, — предложил Сергей Николаевич. — Ирина, может, расскажешь о себе, раз уж очнулась? Чего воздух через лёгкие зря гонять?

Ольга вопросительно взглянула на Рыжего Клоуна — не повредит ли той лишнее усилие, но он и сам с интересом смотрел на Ирину.

— Если трудно, молчи, — Сергей Николаевич с деланным равнодушием пожал плечами.

— Отчего же. Я чувствую себя намного лучше, — Ирина на минуту задумалась и без кривляний приступила к автобиографии: — Мой среднестатистический день соткан из разговоров и текстов, которые превращаются к вечеру в мутный сгусток абсурда. За потраченные на этот бред годы болит и душа, и тело. Особенно глаза и спина. Прихожу домой, ужинаю и растворяю муть рабочего дня в ретроградных медитациях. Вспоминаю что-нибудь из детства: огни ночного города, звёздное небо, засасывающее бездонностью, медленную реку за бортом катера… В детстве мне хотелось объять весь мир, раствориться в каждой его частичке. Сейчас то же самое, но уже нет времени на практику. Когда-то мне хотелось любить. Потом любить и быть любимой одновременно. А теперь хочу быть собой и только. Не тратить силы и время на фантазии и пустые ожидания. Иногда бывает страшно. Путешествия в Астрал дают силы принимать мир таким, какой он есть. Я обычная женщина, которая то верит себе, то не верит. Поздно быть другой. Полжизни прожито.

Ирина замолчала, обессилев. Даже Сергей Николаевич, видя как ей тяжело, не решился требовать анкетных подробностей. Зато с лестницы донеслось:

— А дальше?

Ольга резко повернулась.

— Санитар, ты что ли? Подслушиваешь? А кто за тебя спать будет? Или ты, как Сергей Николаевич, двойника в койке оставил? Мёрзнуть без твоей нежности и ласки.

— Заткнись, дура! — крикнула Светлана, высовываясь из-за плеча Владимира Кирилловича.

— Что, Чебурашка, и тебе не спится, — обрадовалась Ольга новой жертве. — Спускайтесь к нам. Мы тут жития святых мучеников готовим к выпуску. Для защиты от внедрения новых злобных двойников.

Владимир Кириллович и Светлана зафыркали, но спустились. Светлана придвинула свободный диван к ложу Сергея Николаевича и уселась на него вместе с Владимиром Кирилловичем.

— Ну, кто следующий? — деловито спросил Сергей Николаевич, когда все устроились.

Добровольцев не нашлось.

— Пусть Ольга про себя скажет, — предложил Владимир Кириллович, хитро прищурившись.

— Что ты щеришься, кабан карбонатный? — грубо попыталась отбиться от исповеди пофигистка, но все, включая Рыжего Клоуна и Ирину, горячо поддержали предложение.

Ольга неодобрительно посмотрела на Рыжего Клоуна, потом на довольного поворотом событий Сергея Николаевича и безразлично спросила:

— В прозе или в стихах?

— Да хоть по фене выкаблучивайся, — разрешил Сергей Николаевич.

Ольга минуту томила публику, потом встала на свой диван и, подражая то ли Ахмадулиной, то ли Пятачку, нараспев продекламировала:

Сделала книксен и, не дожидаясь оваций, уселась на своё место.

— Дура, — сказал Владимир Кириллович.

Светлана присоединилась к его мнению:

— Тебя мы точно от твоей копии не отличим. Пролепечет она что-нибудь складное, и пойди пойми…

— …кто из вас больше ху, — заржал Владимир Кириллович.

Ольга вздохнула и, глядя на главврача, грустно пробормотала:

— «Папа», «мама» говорит плохо, но при падении матерится уверенно.

— Лихо отбрехалась, — одобрил Рыжий Клоун. — Жаль, в Аду тебе ничего не светит.

— Почему это? — спросила Светлана.

— Она и там начнёт великий саботаж всего и вся. Сначала её пошлют к чёртовой матери, потом к чёртовой бабушке… Кончится тем, что выдавят в верхние слои. Пусть святых мучеников смущает. Им не привыкать.

Сергей Николаевич выдержал начальственную паузу и спросил:

— Может кто-то хочет рассказать о себе? — он обернулся к Светлане и Владимиру Кирилловичу, однако исповедального нетерпения в них не обнаружил.

Беседа оборвалась на самом интересном месте. Ольга почти ругала себя, что из-за неё все остались без откровений Владимира Кирилловича и Светланы. Но последняя, стерпев недостаток упроса, решила не отказывать себе в прениях:

— Когда мы летели из Финляндии, папа в аэропорту купил журнал про мировые тайны. Там была статья про нас.

— Про твоего отца? — уточнил Сергей Николаевич.

— Нет, про всех нас.

— И про меня? — заинтересовался Владимир Кириллович. — Какой журнал? Что обо мне пишут?

— Там было сказано, что каждый год в мире бесследно исчезает 2 миллиона человек. В основном из-за катастроф и преступлений. Но есть и те, кто исчезает на глазах у всех. Там было несколько историй, но мне почему-то запомнился рассказ о семье, пропавшей в собственном доме. Потом там остановились на ночь два путешественника. Один из них открыл какую-то дверь и увидел комнату, залитую слабым зеленоватым светом, источник которого был неясен. В ней лежали мёртвые люди. Взрослые и дети. Его друг зашёл в комнату, а мужчина у двери потерял сознание, упал и нечаянно закрыл своим телом дверь. Очнулся через несколько недель в больнице. Его товарища никто больше не видел.